Возлюбленная леопарда - Мэри Гилганнон

– Ну вот, видите? – вмешался Николас. – Разве я не говорил, что он богатый рыцарь и сторицей отблагодарит вас за хлопоты?

Девушка покачала головой.

– Нет, платить не надо. Ваше выздоровление – лучший подарок. Я заботилась о вас потому, что помогать ближнему – долг христианина.

– Разве Паулина не прекрасна? – гордо пробормотал Николас. – Она действовала как заправский лекарь: зашила рану и облегчила лихорадку. Я готов биться об заклад: лучше помощи вы бы не нашли даже при дворе самого Людовик.

Ричард снова закрыл глаза. Разве не странно, что он, смертельно раненный, оказался в нескольких часах ходьбы от умелой целительницы? Даже не будучи набожным человеком невозможно не обратить внимания на такой очевидный знак Господнего Провидения. По какой-то неведомой ему причине он спасен. Значит, ему для чего-то еще даровано время.

– Николас, вашему господину нужен отдых.

Ричард ощутил знакомое, ласкающее прикосновение и открыл глаза, ловя взором склонившуюся над ним девушку. Сравнение ее с ангелом напрашивалось само собой. Паулина отличалась исключительной красотой: безмятежные золотисто-карие глаза, прекрасная кожа, полные коралловые губы. Ричард взглянул на Николаса, который смотрел на Паулину с обожанием.

– Теперь я отдохну, – сказал Ричард, слегка улыбаясь и вспоминая, как приказал Николасу оставить себя один на один с шайкой разбойников.

Риверсмер превзошел все ее ожидания. Расположенный на тихом, покрытом травой холме над рекой замок напоминал ей о чем-то давно прошедшем. Старинный дом, обвитый плющом, округлые камни стен вокруг сада выглядели так, как будто хранили воспоминания о временах короля Артура. Поместье было старое и неухоженное, но все здесь пребывало в добром порядке. Управляющий Хэйвард в самом деле оказался честным и преданным слугой. Амбары и закрома ломились от запасов пшеницы, ржи, соленого мяса, капусты, яблок и лука. Пруд был полон рыбой. Запасов провизии с лихвой хватит на всю зиму. В доме с белоснежными стенами стояла кое-какая мебель, а на полу лежала свежая солома.

Хэйвард и его жена Летия тепло встретили Астру и сказали, что лорд Фитц Хаг письмом предупредил их о ее приезде. Они уже переехали в маленький домик у реки и освободили главный дом для нее и лорда Рэйвза. Неясным остался только один вопрос: когда же приедет ее муж и их хозяин?

Астра ответила уклончиво, объяснив, что муж в данный момент находится с важным поручением у короля Франции, но она надеется на его скорое возвращение. Старики кивнули с выражением горячего нетерпения, видимо, чрезвычайно довольные служить столь важной персоне. Но что они подумают, если Ричард никогда не вернется?

Большой дом представлял собой простое двухэтажное здание с большим залом для обедов и развлечений на первом этаже; на втором располагались две просторные комнаты, которые Астра сразу определила как хозяйскую спальню и детскую. Она решила обставить их самой лучшей мебелью. Сейчас здесь было почти пусто, но Маргарита подарила на свадьбу сверток материи, и Астра села шить шпалеры, чтобы украсить скучные белые стены.

На потолок в центре зала она повесила знамя Леопарда, а вокруг – куски алого и золотого атласа. На втором этаже она задрапировала стены тканью глубокого зеленого цвета, чтобы придать комнатам обжитой вид. Она подобрала алое покрывало для узкой кровати и начала расшивать его узорами из цветов, виноградных лоз и листьев, сплетающихся вокруг величественного леопарда.

Дело шло к зиме, и заниматься садом было поздно. Овощи уже убрали, скосили травы, и последние цветы упрямо цеплялись за каменную кладку стен. Все выглядело блеклым и замершим, и Астра с трудом угадывала полуувядшие растения: розы, кервель, розмарин и левкои.

Астру заботило то, что в доме почти не было мебели: в зале стоял лишь основательный треногий стол да пара скамеек и стульев, а большая комната на втором этаже и вовсе была пустой. Астра с вожделением думала о красивых вещах, которые видела на Чипсайдском рынке. Сундуки для хранения домашнего скарба, подсвечники и канделябры, кружки и льняные скатерти. Если бы она знала заранее, то на сокровища Ричарда, которые он оставил, купила бы что-нибудь, прежде чем уехать из Лондона. Теперь ей придется дожидаться наступления весны, чтобы отправиться в Валлингфорт или даже в Оксфорд за необходимыми вещами.

Новые хлопоты и заботы нравились ей больше, чем необходимость думать о платьях, туфлях и вуалях, как раньше, при дворе. Как глупо и беспечно она жила в Лондоне, думая только о том, чтобы соблазнительно выглядеть и удачно поразвлечься, – тщеславное, пустое существование, которое не имело ничего общего с ее теперешней жизнью. Ее прекрасные платья покоились в сундуках. Носить их было негде, а восхищаться некому.

Самым тяжким испытанием для Астры оказалось одиночество. Хотя Летия приискала ей горничную в деревне, но лупоглазая, розовощекая болтушка не шла ни в какое сравнение с Маргаритой. Труднее всего было не днем, а ночью. Долгими холодными зимними вечерами в узкой кровати с разогретыми камнями в ногах Астра тосковала без Ричарда, который согрел бы ее сердце.

Она думала о нем постоянно. Воспоминания были такими яркими и завораживающими, что иногда она начинала сомневаться в их реальности. Неужели в ее жизни был этот могучий, прекрасный, вызывающий головокружение человек? Мыслима ли в обыденности та любовная страсть, которую она себе представляла? Она уже самой себе не верила, что в ее жизнь когда-то вошло такое чудо. Да, она носила его имя, владела драгоценностями, которые он ей оставил, но это мало значило для нее.

Она так надеялась, что беременна, но потом, когда пришел срок, и эта надежда погасла. Почему же Маргарита зачала почти сразу, а ей не удалось, хотя Ричард столько раз любил ее? Как страстно она хотела ребенка, живое, дышащее воспоминание об их любви!

Иногда тоска, перемешанная со страстью, овладевала Астрой настолько, что она не могла удержаться от слез. Одинокими ночами она стискивала изодранную в клочья тунику Ричарда, вдыхая запах любимого тела, и плакала. Могла ли она найти способ удержать его? Неужели он уехал из-за ее предательства? Что она сделала не так, чем отпугнула его? Она размышляла о матери Ричарда, о страдании, которое он испытывал с рождения, и в сотый раз спрашивала себя, как преодолеть его боязнь любви.

Этой длинной тяжелой зимой она познала отчаяние и подумывала даже о том, чтобы вернуться в Стаффорд и постричься в монахини. Что же ей еще останется в жизни, если Ричард не вернется? Жить здесь, в Риверсмере в полном одиночестве она не сможет, а возвращаться ко двору не хочет.

Но всякий раз ее отчаяние постепенно проходило. Утром вставало солнце, прогоняя тоску и одиночество ночи. Она с головой окуналась в разные занятия. Всегда оказывалось, что нужно что-то убрать, почистить, приготовить. Раз в неделю Хэйвард приносил ей на просмотр счета. Ему очень нравилось, что хозяйка умеет читать, писать и складывать, и Астра радовалась, что научилась всему этому в Стаффорде.