Узор Судьбы (СИ) - Джулс Бичем

   Значит, оба хозяина дома так же могли быть кем-то, не похожим на людей. Но если Гай - не человек, то почему он не может освободиться при помощи известных ему способностей или фокусов?

   Джил снова выглянула в окно.

   Аноэль почти приблизился к воротам, и ветер шевелил его светлые волосы. Он шагал по горячим от солнечных лучей плитам, размышляя - как много демонов вокруг особняка, и что он может предпринять, если они попробуют проникнуть в дом. Несмотря на то, что Хедрунг окружил его какой-то, известной лишь ему защитой, сейчас его здесь не было, да и возможностей этой орды Аноэль не знал.

   Перед ажурными створками ворот стоял мужчина, которого он уже видел вместе с Джил. Как же Аноэль мог не понять, что он - совершенно не тот, за кого себя выдает? Сейчас он должен был находиться, окруженный комфортом и вниманием, выздоравливая от своего ранения. Но они стояли друг напротив друга, и тот, кто называл себя Стоуном, с легкой улыбкой рассматривал Аноэля. Прокурор никак не мог стоять у ворот его дома, целый и невредимый, будто и не лежал никогда, обливаясь кровью у ног статуи Правосудия.

   При всем этом Стоун все же стоял перед ним, спрятав руки в складках темного плаща, под которым, по всей видимости, прятал оружие. Определенно, такая одежда должна была быть весьма неудобной в жару, но Стоун выглядел отлично. Лицо его выражало одновременно мягкость и дружелюбие. Хотя то, как он смотрел на дом за минуту до этого, заставляло Аноэля надеяться, что у маленькой Джил хватит ума сидеть как можно дальше от окна.

   - Что Вам надо? - Поинтересовался он, не заботясь о приличии. Из-за этого человека Гай сейчас ожидал суда в тюрьме. Он видел, что демоны не трогали Стоуна, а это значило лишь одно - он играл на их стороне.

   - Меня зовут Люциан, - от него исходило сплошное дружелюбие, - и я крайне обеспокоен тем, что мою помощницу удерживают здесь.

   - Её никто не удерживает, - возразил Аноэль, раздумывая - что могло связывать его с Джил.

   - Серьезно? Поэтому ты стоишь здесь с оружием, которое прячешь почти везде в одежде? - Спокойный бархатный голос Люциана словно подчеркивал несоответствие того, что говорил Аноэль, и что он делал. Затем Люциан демонстративно развел руки, показывая, что под плащом у него нет оружия. Но сила голоса, который явно мог внушать то, что хотел он, на Аноэля не действовала.

   - А ты пришел сюда не один, и это странно, если ты просто беспокоишься. Непонятно, зачем приводить с собой почти целую армию, если всего лишь пришел узнать о своей знакомой, - Аноэль пожал плечами.

   Солнце нещадно жгло, словно пыталось развести своими лучами костер прямо на голых камнях.

   - Она много значит для меня, - мягкость в голосе Люциана могла обмануть кого угодно, но не Аноэля.

   - Что же, я рад, - нотку сарказма Аноэль добавил с превеликим удовольствием.

   - И, знаешь, без неё я отсюда не уйду, - Люциан произнёс эту скрытую угрозу с прежним дружелюбием.

   - Тогда тебе придется стоять тут очень долго, - сообщил ему Аноэль.

   - Если она захочет спуститься и уйти со мной, ты не можешь ей помешать. Это её выбор, - тут он был прав, запретить Джил уходить или остановить её Аноэль не смог бы. К счастью, теперь он знал одну вещь, а именно - что Джил видит гораздо больше, чем думает Люциан. А это означало, что она не высунет носа из дома, видя то, что разгуливает за оградой. В эту минуту Аноэль порадовался, что она определенно нарушила его приказ и смотрит в окно на них. Пусть наблюдает, это удержит её внутри.

   - Я слишком долго наблюдал за ней, помогал ей и ждал своего часа, чтобы кто-то решил, что может легко забрать её. К несчастью для такого глупца, она является тем, что мне очень нужно, - Люциан выглядел обеспокоенно, но Аноэль почему-то был уверен в том, что он лжет. Он и правда хочет забрать Джил, но при этом не испытывает того, о чем говорит. Видя, что он молчит, и, расценивая это, как размышление над его словами, Люциан доверительно продолжил, - тебе совершенно ни к чему все эти заботы. Просто не мешай мне и всё. Взамен я постараюсь, чтобы твоего друга судили гораздо мягче, а если повезет, то и дали самое небольшое наказание.

   Аноэль убрал за ухо прядь, мысленно поражаясь его лицемерию - ведь если он заберет Джил, то ничего не сделает из своих обещаний. Он просто разбрасывается словами, которые хотят услышать те, с кем он говорит.

   Ветер крепчал, и его порывы становились всё сильней. Полы кожаного плаща Люциана резко разлетались в стороны, а волосы Аноэля взметывались вверх, окружая его лицо белым облаком. Они стояли, меряя друг друга взглядами, но взгляд Люциана медленно становился заинтересованно-задумчивым, и чем дольше он смотрел на мужчину по ту сторону ворот, тем больше крепло это выражение.

   Наконец он нахмурился так, что брови сошлись в одну линию, словно был очень озадачен, и, спустя секунду, захохотал. Люциан смеялся так сильно, что на его глазах выступили слезы. Он смахнул их и продолжал хохотать, не в силах остановиться. При этом он продолжал пристально смотреть на Аноэля, словно видя его насквозь - до костей и внутренностей.

   Аноэль не подал виду, что удивлен. Неизвестно, чего Люциан хочет таким образом добиться, а значит надо быть начеку.

   Наконец, Люциан спросил, едва подавляя очередной приступ смеха:

   - Ты тоже владеешь Хрустальным Мостом?

   Аноэль кивнул.

   - И живешь здесь? - Голос Люциана звучал отрывисто, словно ему с трудом удавалось говорить сквозь едва сдерживаемый смех.

   На такой идиотский вопрос он даже не ответил.

   Люциан наконец дал себе волю и снова зашелся в хохоте, который сотрясал его тело. Он смеялся так сильно и громко, что даже демоны остановились, наблюдая за ним.

   - Быть не может этого... в такую встречу я никогда не поверил бы. Это поистине самое невероятное, что могло только произойти.

   Аноэль молчал, стараясь не обращать внимания на его слова, которые звучали странно, словно касались чего-то, что уговаривало его задать вопросы и узнать объяснение тому, что тот говорил. Люциан отдышался и протянул к нему руку:

   - Посмотри на себя, друг мой. Тебя устраивает всё это? - Но видя, что Аноэль не реагирует на его слова, он стал серьезным и пристально заглянул в его глаза, - о, вот оно что. Теперь понятно.

   Теперь он говорил совершенно серьезно и спокойно, словно за минуту до того не смеялся до упаду.

   - Значит, у тебя забрали даже память. Что же, это было почти милосердно.

   На щеке Аноэля начинала тонко биться жилка. Он не поддастся на слова Люциана, несмотря на то, что с каждой секундой всё больше хотел узнать - о чем тот говорит, и касается ли это того, что он не мог вспомнить?