Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер

— Вам не нужно учить суд делопроизводству, — заметил судья Норвуд. — Думаю, суду знакомы законы, господин окружной судья. Давайте, продолжайте и излагайте суть дела.

— Хорошо, ваша честь. Я хотел объяснить, почему я не излагаю сразу все, чем располагаю.

— Вы должны сообщить нам достаточно для того, чтобы осудить обвиняемую, либо она не будет осуждена.

— Не беспокойтесь, — зловеще сказал обвинитель. — Я сделаю все, что надо.

— Вы, кажется, из тех, кто вносит беспорядок, — сказал судья Норвуд. — Суду хорошо известны законы, и мы знаем, что вы знаете, что суду хорошо известны законы. Если вы хотите выступать в расчете на публику в зале, делайте это в подходящее время и в подходящей форме, и делайте это для публики, а не для суда. Вызывайте следующего свидетеля.

— Да, ваша честь, — ответил Хейл, видимо, немного упав духом. — Мистер Баррис, пройдите, пожалуйста, на свидетельское место и присягните.

Вышел Сэм Баррис, весьма похожий на мокрого кота, которого укрыли от бури, разрываемый между чувствами злости и унижения.

Окружной судья выглядел холодно неумолимым.

— Вы видели коттедж Кашинга второго числа утром?

— Да, сэр.

— В какое время?

— Около полтретьего ночи.

— Что заставило вас смотреть на коттедж в такой час?

— Я очень чутко сплю. Я лежал в кровати и чувствовал легкое беспокойство. Я слышал звон стекла и звук выстрела и думал, в чем дело. Потом начал опять засыпать, но все еще чувствовал беспокойство. Я выглянул, но ничего не увидел. Я разбудил жену, сказал ей, а затем мы услышали женский крик. Я снова поднялся, и мы оба выглянули в окно.

— И что вы увидели?

— Мы увидели свет в коттедже, и я сказал жене…

— Неважно, что вы сказали. Что вы сделали?

— Я взглянул на коттедж Кашинга. И жена тоже.

— Вы пользовались оптическими приборами?

— Тридцатикратной трубой.

— Что вы увидели?

— Разбитое окно, разбитое вдребезги зеркало и потом ходившую там миссис Эдриан.

— Обвиняемую по данному делу?

— Да.

— А почему вы раньше не упоминали, что видели обвиняемую?

— Минуту, ваша честь, — мягко вмешался Мейсон. — Это попытка перекрестного допроса своего собственного свидетеля. Ясно, он пытается взять под сомнение эти показания.

— Я склонен принять это возражение, — объявил судья Норвуд.

— Ваша честь, я лишь старался прояснить ситуацию. Если нет, то пусть Перри Мейсон продолжает перекрестный допрос.

— Это самое подходящее время для допроса, — сказал судья Норвуд.

— Почему вы думаете, что я собираюсь это сделать? — спросил Мейсон окружного судью.

— Потому, что, конечно же, так оно и есть. Не будьте глупцом.

— Я не глупец. Я не вижу никакой причины спрашивать его, почему он не сообщил раньше, что видел обвиняемую. Я даже не уверен, спрашивали ли вы его, видел ли он обвиняемую.

Окружной судья заколебался.

— Вы спрашивали его, видел ли он обвиняемую? — повторил вопрос Мейсон.

— Я отвожу этот вопрос как не имеющий отношения к делу. Я еще не завершил свой прямой допрос.

— Ну, вот. Ведь вы предложили мне задать вопрос.

— Не предложил, а бросил вызов.

— Видите ли, вы посоветовали мне задать ему вопрос, и я задал. О чем же вы поднимаете шум?

— Джентльмены, хватит, — сказал судья Норвуд с улыбкой. — Мне кажется, приглашение или вызов, или что там еще было со стороны окружного судьи, могло, безусловно, быть понято как предложение провести перекрестный допрос, по крайней мере по данному пункту. Возражение отклоняется.

— Мистер Баррис, вам был поставлен вопрос: спрашивал вас окружной судья, видели ли вы миссис Эдриан?

— Нет, не спрашивал. Если бы спрашивал, то я бы, конечно, ответил. Я решил, что скажу всю правду, если меня спросят. Но я не собирался выкладывать все, что знаю, по своей инициативе. Миссис Эдриан — моя соседка. Она могла там быть, но Артура Кашинга она не убивала, и я не думаю, что это она кричала. Она была…

— Неважно, — вмешался окружной судья.

— Да, сэр.

— Пока у меня нет других перекрестных вопросов, — сообщил Мейсон.

Окружной судья вновь повернулся к незадачливому свидетелю: «Что вы сделали после того, как узнали миссис Эдриан?»

— Я поговорил с женой, и мы решили…

— Я спрашиваю, что вы сделали?

— Это я и сделал. Поговорил с женой. Вы спрашиваете, я отвечаю.

В зале оживились.

— Это неважно, что вы говорили. Продолжайте. Что вы сделали? Куда пошли?