Пересмешник - Алексей Пехов

Я молча взял Бэсс за руку, словно она была маленькой девочкой, и поспешил вперед. Мы шли быстро, почти бежали. Я стремился как можно скорее достичь моста через реку Сна. По нему мы сможем покинуть кладбище и оказаться на окраинах Рапгара.

— Как ты? — спросил я минут через десять.

— Нормально, — ответила она, хотя я видел, как посерела ее кожа.

— Держись. Осталось совсем немного. Она усмехнулась:

— Угостишь меня кофе?

— И хорошим завтраком, — пообещал я ей.

Мимо старых могил, затопленных дождевой водой впадин, осколков памятников, худосочных деревьев и поросших колючей непролазной дрянью оврагов с глинистыми стенами мы шли и шли вперед.

Несколько раз в отдалении я видел бродящие между деревьев кособокие фигуры митмакемов. Они занимались своими делами и на прохожих не обращали никакого внимания. Пока мы им не докучаем, не разоряем могилы и склепы в поисках старых сокровищ, не ломаем памятники и не жжем огонь, ожившим мертвецам до нас нет никакого дела.

Редкие деревья стали попадаться чаще, сложились в рощу, которая сменилась густым лесом. Ветви переплелись нал головой, сквозь них пробивались солнечные лучи, тропинка, засыпанная густым слоем опавшей влажной листвы, казалась бесконечной.

В ветвях то и дело кричали галки.

— Митмакемы еще не почувствовали меня. — Бэсс старалась бодриться.

— Даже если они и поймут, кто ты, им нет дела до живых.

— Они не любят низших.

— Извини, Бэсс, но низших не любят все, не только митмакемы. И ты сама в курсе причины этой нелюбви.

— Ты не знаешь этих существ. Мы причиняем им боль своим присутствием. И, если они нападают, не можем сопротивляться.

— Не беспокойся. Митмакемы почти столь же безобидны, как и маленький народец. Пока ты не лезешь со своими порядками в их дом, они будут смотреть на тебя сквозь пальцы.

Я бывал в Королевстве мертвых несколько раз, еще будучи молодым. Исключительно чтобы потешить любопытство. Это огромное кладбище расширялось из века в век, до тех пор, пока кровь Всеединого не взросла над землей в виде мелких, невзрачных темно-синих цветочков (для этого всего-то понадобилась пара тысяч лет). И мертвецы полезли ич могил.

Я озвучил лишь одну из версий появления митмакемов в мире. Маги, к примеру, считают, что все дело в разорителях старых гробниц, докопавшихся до древних артефактов, сила которых оживила покойников.

В итоге большинство горожан хоронить здесь перестали. Какая радость закопать кого-нибудь, чтобы на следующую ночь он уже бродил по окрестностям?! Впрочем, не все так считали. Многие, горюющие о потере родственников, зарывали их под цветами Всеединого, чтобы те «воскресли». Но довольно быстро почти все разочаровались в результате, потому что возрожденные полностью теряли память о своем прошлом и начинали жизнь с нуля.

— Устала. Мне надо отдохнуть, — наконец сдалась Бэсс, тяжело дыша.

— Не время, — сказал я и увидел, как через кусты густого подлеска к нам продирается митмакем.

Он был огромен и толст. С раздутым животом, серой кожей, лысой головой с неестественно большими ушами, белыми незрячими глазами мертвеца и толстыми губами, растянутыми в вечной желтозубой улыбке. Он шел вперевалочку, ломая слоноподобными босыми ногами ветки и сипло хрипя. Спустившись на тропу, мертвец перекрыл ее, не давая возможности пройти. Бэсс благоразумно спряталась за мою спину.

— Низшая. На нашей земле. Зачем она здесь?! Пыталась разорять наши дома?! Обижать моих слабых братьев?!

— Это не так, — сказал я. — Я ручаюсь за нее, и она под моей защитой.

Он напряг мышцы на могучих руках, шумно задышал:

— Ее племя порочно.

— Поэтому мы уходим.

Он свирепо рыкнул, но остался на месте, тряся большой головой. И внезапно успокоился.

— Вы заблудились? — Голос у него был низкий, гулкий, словно из бочки.

— Нет, — ответил я, глядя прямо в белые глаза. — Мы знаем дорогу.

Он пожевал губами, оценивая мои слова. Затем кивнул:

— Это хорошо. Если не поторопитесь, она умрет. Уже умирает.

— Тогда не будем задерживаться.

Митмакем не отступил, продолжая стоять на пути. От него едва-едва уловимо тянуло тлением. Плоть этих существ гниет очень медленно, столетиями, и когда они больше не в состоянии ходить и передвигаться, то становятся слабыми, и братья относят их в склепы где-то в середине Королевства мертвых, где они и проводят последние годы своей второй жизни.

— Ладно. Я покажу короткий путь. Вы ошиблись тропой.

Я заколебался, переглянулся с Бэсс. Она неохотно кивнула, тоже подозревая подвох, но понимая, что времени у нее немного.

— Веди, — сказал я мертвецу.

Он шумно, точно бык, вздохнул и вошел в лес. Мы последовали за ним.

— Смотри под ноги, — предупредил я Бэсс и взял ее под локоть, увидев, что девушку начало шатать.

Толстый митмакем оказался проворным и бежал сквозь заросли легко и непринужденно, сметая сухой подлесок. Несколько раз мы проходили мимо уцелевших могильных плит и вросших в землю склепов. Один из них, увенчанный совой, которая распростерла крылья, был жилым — во мраке кто-то возился и скребся. Из-за рябин донеслись звуки скрипки, и довольно скоро мы вышли на поляну, где музицировал высохший на солнце мертвец. На нем был старый, расходящийся по швам, покрытый коркой грязи фрак, и бабочка на костлявой шее. Его концерт слушали четыре оживших трупа, один из которых выглядел очень неважно, что говорило о крайне преклонном возрасте. В какой-то момент они отвлеклись от музыки и проводили нас долгими взглядами. Мы ушли так же быстро, как и появились, прежде чем они решили, что стоит нас остановить.

— Этот парень отлично играет, — между тем задумчиво сказал Стэфан. — Оркестр национального театра взял бы его с руками и ногами.

— Любого, включая дьюгоня, но не митмакема. Существо второго сорта, да еще и без всякого намека на гражданские права, никогда не допустят играть в лучшем оркестре страны, — мысленно ответил я ему.

Митмакемов не то чтобы не любят, но большинство жителей Рапгара относится к ним как к вещам, словно перед тобой не разумное, пускай и мертвое, существо, а какой-то камень или бревно. Их предпочитают не замечать и не разговаривают с ними, если они пытаются общаться. На городских улицах ходячий труп можно встретить с такой же частотой, как и пикли — то есть крайне редко. И те и другие не любят лишнего внимания и предпочитают жить в уединении и покое, подальше от всех.

— Я больше не могу, — сказала Бэсс, опускаясь на колени. — Земля пьет из меня силу.

Ее лицо блестело от пота, а кожа стала такого же цвета, как и у нашего провожатого. Я, несмотря на протесты, взял ее на руки.