Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Отец Коссен думал, что уже победил. Однако без малого полтора десятилетия тесного, почти ежедневного сотрудничества Ришелье с королем сделали свое дело. За это время идеи Ришелье прочно вошли в сознание Людовика XIII. Человек слабый, с болезненным самолюбием, Людовик XIII не раз задумывался над тем, чтобы. освободиться от угнетающего влияния своего министра, но здравый смысл всегда подсказывал ему жизненную необходимость и для страны, и для него самого продолжения сотрудничества с Ришелье, ставшим его alter ego. С Ришелье короля связывали самые трудные, но и самые интересные. наполненные плодотворной работой годы.

На следующий день после разговора с королем отец Коссен отправился к кардиналу, чтобы предупредить его о предстоящем визите Людовика XIII. Иезуит настолько уверовал в успех, что не посчитал нужным скрывать свои намерения от того, кого он неосмотрительно поспешил списать со счетов и на чье место определенно метил. Он изложил бесстрастно внимавшему ему Ришелье свою программу, которая сводилась к трем тезисам: прекращение войны, внутренний мир, возвращение Марии Медичи. Кардинал выслушал отца Коссена с ледяной отчужденностью, чуть снисходительно. Кто знает, быть может, ему даже жаль этого безумца, осмелившегося в одночасье разрушить то, над чем он напряженно и кропотливо трудился долгие годы?

Когда разгоряченный отец Коссен завершил свою несколько бессвязную речь, Ришелье спокойным голосом, без малейших признаков волнения, осведомился, не сможет ли духовник передать королю письмо. Получив утвердительный ответ, кардинал садится за стол и тут же составляет письмо с просьбой об отставке, не преминув подчеркнуть, что узнал о своей опале не от Его Величества, а от отца Коссена. «Ежели он (отец Коссен. — П. Ч.) лучше угадал Ваши намерения, — продолжал Ришелье, — то я считал бы себя виноватым, если б не смог сделать мое отсутствие приятным Вам, поскольку мое присутствие не может быть Вам полезным».

Ничего не подозревавший иезуит отправился с письмом к Людовику XIII. Через день-другой король в сопровождении ни на шаг не отходившего от него отца Коссена прибыл в резиденцию Ришелье. Кардинал попросил духовника оставить их с королем наедине.

Оставшись с Людовиком XIII с глазу на глаз, министр методично, с убийственной логикой разбил все возведенные на него отцом Коссеном обвинения, причем в той же последовательности, в которой они ему заочно предъявлялись отцом Коссеном в тиши королевского кабинета. Людовик XIII с опаской слушал своего министра, в очередной раз убеждаясь, что во всем королевстве нет такой тайны, которая не была бы известна Его Высокопреосвященству.

Кардинал без труда опрокинул все построения иезуита. Он убедительно доказал, что война против Габсбургов — справедливая война, завещанная сыну Генрихом Великим, она ведется во имя интересов Франции и всей Европы, задавленной господством Австрийского дома.

Людовик XIII, продолжал кардинал, всегда был предельно лоялен по отношению к своей матери, брату и жене. Не его вина, что они в разное время подпадали под дурное влияние врагов Франции. Что касается самого Ришелье, то разве не он мирил короля с членами его семьи, ставя ее благополучие на один уровень с государственными интересами страны?

Уже через полчаса Людовик XIII полностью находился под гипнотическим влиянием этого дьявола в пурпурной мантии, призывавшего его вспомнить годы настойчивой борьбы за единство и величие Франции. И король, словно в наваждении, вспоминал все: и славные походы в Северную Италию и Лотарингию, и взятие Ларошели, и победы над мятежными принцами. По существу, вся его сознательная жизнь связана с Ришелье. Там, где они были вместе, их ждала победа, будучи разъединенными, они терпели поражения. Они нуждаются друг в друге, они связаны нерасторжимой цепью до конца своих дней.

А отец Коссен в соседней комнате томится в мучительном ожидании. Но вот его приглашают войти, и король объявляет ему свою волю — отправляться в Сен-Жермен и ждать там последующих распоряжений.

Когда Людовик XIII вернулся в свою загородную резиденцию, он сообщил иезуиту, что Его Высокопреосвященство был настолько добр, что посоветовал ему оставить отца Коссена своим духовником, правда, с одним условием — всегда и во всем поддерживать политику короля, сиречь первого министра. Отцу Коссену хватило мужества и достоинства отклонить поставленное ему условие, после чего он был арестован и отправлен в ссылку в Ренн.

Очередная попытка устранить Ришелье потерпела провал. «Ни один человек в истории не вел свое дело в окружении стольких опасностей, — заметил биограф Ришелье Филипп Эрланжер. — Противоборствуя с первой державой мира, Ришелье должен был остерегаться королевской семьи, фаворитов, духовников из дворца Рамбуйе, заговорщиков из Седана, Брюсселя и Лондона».

Немощным физически, кардинал тем не менее уверенно направлял государственный корабль Франции, умело обходя все подводные рифы. Но некому было поддержать его в трудную минуту. Кардинал не очень-то доверял людям, поэтому и помощников у него было немного. И в личной жизни он был одинок, впрочем, он любил одиночество.

Единственными живыми существами, разделявшими короткие часы досуга Ришелье и искренне к нему привязанными, были многочисленные кошки, населявшие Пале Кардиналь. История сохранила имена некоторых из них: Фенимор, Газет, Люцифер, Пирам, Тисбе, Сумиз, Серполе, Рюбис, Лодоиска, присланная кардиналу в подарок из Польши… Кто знает, быть может, кардинал, не чуждый мистики, прослышал, что кошки заряжают человека какой-то неведомой (космической или биологической, как сказали бы мы сейчас) энергией, в которой он так нуждался для поддержания сил. Во всяком случае, Ришелье относился к своим кошкам с редкой привязанностью и даже любовью, которой он не удостаивал никого из людей.

В целом 1637 год был для Ришелье годом серьезных испытаний, потребовавших колоссального напряжения всех физических и душевных сил. Тем не менее и на этот раз он вышел победителем. Король, пытаясь загладить свою вину перед министром, в последний день уходившего 1637 года преподнес ему подарок: любимой племяннице кардинала мадам де Комбале, о которой злые языки говорили, что она для него больше чем племянница, были пожалованы владения в Эгийоне, принадлежавшие умершему в 1635 году Пюилорену. Соответственно мадам де Комбале стала отныне именоваться герцогиней д'Эгийон.

Перелом

1638 год сулил перемены. 20 января «Газет» известила французов о беременности королевы, дав надежду на появление долгожданного дофина.