Убийца Гора - Джон Норман

– А что вы собираетесь предпринять? – спросил Скорлиус.

Кернус раздраженно сделал очередной ход.

– Наездника убара – к писцу убары, на клетку четыре, вот что! – продолжал он в одиночку вести сражение.

– Это захват Домашнего Камня желтых на одиннадцатом ходу, – усмехнулся Скорлиус.

Уже выходя из зала, не участвуя больше в игре, он на мгновение остановился перед Сурой. Женщина низко опустила голову, смутившись, что находится от него так близко. Он, растерянный, задержал на ней взгляд и затем обернулся к Корпусу.

– Красивая рабыня, – заметил он.

Кернус, поглощенный изучением позиции на игровой доске, не обратил на его слова внимание.

Скорлиус отвернулся и, прихрамывая, оставил комнату.

Я увидел, как Хул, находившийся уже возле Суры, снова со всей возможной нежностью поцеловал её в лоб.

– Иди сюда, дурак! – крикнул ему Кернус. – Я пошел наездником убара к писцу убары, на клетку четыре! Что ты теперь будешь делать?

Хул вернулся к столу и, едва взглянув на доску, передвинул одну из своих фигур.

– Он поставил наездника убара к наезднику убары, на клетку шесть, – в замешательстве произнес Кернус.

– А какой смысл в этом ходе? – спросил Филемон.

– Да никакого! Он сделан наобум, – ответил Кернус. – Это же идиот!

Я начал подсчитывать ходы, и на одиннадцатом Кернус гневно швырнул доску с фигурами со стола. Хул с тем же невозмутимым видом ковылял по залу, бормоча себе под нос слова какой-то бесхитростной песенки и сжимая в своей маленькой ладони желтую деревянную фигуру – Домашний Камень Кернуса.

Ремиус, Хо-Сорл и я завопили от радости. Сура тоже вся сияла.

– Теперь я свободен, – объявил я Кернусу.

Тот, кипя от ярости, посмотрел на меня.

– Ты будешь свободен завтра, – в бешенстве заорал он. – Причем лишь на то время, что тебе понадобится, чтобы встретить смерть на Стадионе Клинков!

Я запрокинул голову и громко расхохотался. Теперь я мог и умереть, но сколь сладка была эта минута отмщения! Я, конечно, не сомневался, что Кернус никогда не освободил бы меня, но мне доставляло громадное удовольствие видеть его, честолюбивого, без маски, униженного и публично выставленного как изменника своему слову.

Ремиус и Хо-Сорл смеялись, когда их, закованных в цепи, уводили из зала.

Кернус посмотрел на Элизабет в оковах, находившуюся в шаге от его мраморного кресла, и бешенство его ещё больше усилилось.

– Уведите эту девку в апартаменты Самоса из Порт-Кара! – завопил он, сжимая кулаки.

Охранники подскочили с места и чуть ли не бегом бросились выполнять его приказание.

Я не мог остановить смех, хотя и был уже изрядно избит; я смеялся даже тогда, когда, закованного, спотыкающегося на каждом шагу, охранники выводили меня из зала Кернуса – этого благородного убара славного города Ар.

Глава 21. СТАДИОН КЛИНКОВ

Снаружи, словно откуда-то издалека, доносился рев зрителей, заполняющих трибуны Стадиона Клинков.

– Мурмилиус, кажется, снова одержал победу, – заметил Вансиус, охранник из дома Кернуса, надевая мне на голову защитный шлем и запирая его на ключ.

Прорезей для глаз на шлеме не было, и внутрь этого металлического плотно облегающего футляра не пробивался ни единый луч света.

– Интересно будет посмотреть, – сказал он, – как ты вслепую будешь тыкать своим мечом, стараясь угодить в кого-нибудь из твоих противников. Публике это нравится. Это хороший отдых и развлечение между серьезными поединками.

Я не ответил.

– Всем известный Тэрл Кэбот наверняка предпочтет встретить смерть с мечом в руках.

– Сними с меня наручники, и тогда – с мечом я буду или нет – ты получишь ответ, достойный воина.

– Наручники с тебя снимут, – заверил меня Вансиус, – но только когда ты будешь уже на арене.

– А если я откажусь драться? – спросил я.

– Думаю, плети и раскаленное железо помогут тебе принять правильное решение.

– Сомневаюсь.

– Тогда, может, тебя приободрит известие о том, рассмеялся он, – что твоими противниками будут лучшие меченосцы таурентинов?

– И тоже в слепых шлемах?

Он снова рассмеялся.

– Так будет только казаться публике, – ответил он. – А на самом деле в их шлемах есть отверстия у глаз. Они смогут тебя видеть, а вот ты их – нет.

– Это действительно будет очень смешно, – согласился я.

– Конечно, – подтвердил он.

– И благородный Кернус, естественно, не откажет себе в удовольствии посмеяться вместе с остальными? – поинтересовался я.

– Боюсь, что откажет.

– Что так?

– Сегодня он будет присутствовать на состязаниях тарнов, – ответил он. – Гонки в Аре более популярны, чем поединки, и ему как убару следует быть на Стадионе Тарнов.

– Ну да, конечно, – согласился я, улыбнувшись в темноте своего шлема. – Кернус, этот надежный покровитель зеленых, вероятно, будет очень обеспокоен тем, чтобы победа не досталась желтым.

– Так только считают, будто он благоволит к зеленым.

– Не понимаю.

– На самом деле Кернус оказывает поддержку желтым.

– Как это может быть?

– Ну ты тупой, – рассмеялся Вансиус. – Сам факт, что Кернус является болельщиком зеленых, дает ему поддержку их многочисленных сторонников, которых они собрали вокруг себя своими столь частыми победами. Но если ты внимательно пронаблюдаешь результаты состязаний, то заметишь, что за желтыми, как правило, остается не только нисколько не меньше выигранных заездов, но и победа в наиболее престижных состязаниях там, где ставки наиболее высоки.

Мои руки невольно сжались в кулаки.

– Тайно поддерживая желтых, Кернус через сеть своих агентов собирает значительные барыши на состязаниях. – Он усмехнулся: – А лучший гонщик желтых, Менициус из Порт-Кара, вообще находится у него на содержании.

– Кернус – проницательный человек, – сказал я. – Но что будет, если болельщики узнают о том, кому он покровительствует в действительности? О том, что он оказывает поддержку желтым?

– Ну, этого они не узнают.

– Да и стальные представляют собой серьезную угрозу для желтых.

– В главном заезде на приз убара они никогда не победят, – заверил Вансиус.

Заезд на приз убара, девятый по счету, является последним и решающим в ходе состязаний и знаменует собой окончание Праздника Любви.

– А почему ты так в этом уверен? – спросил я.

– Потому что за желтых выступает Менициус.

– Он, кажется, пользуется у тебя большим уважением.

Вансиус рассмеялся.

– Не меньшим, чем полосатый ост, – ответил он.

Я усмехнулся. Полосатый ост является широко распространенной на Горе рептилией, обычно имеющей яркую оранжевую окраску. Эта ящерица отличается чрезвычайной ядовитостью и тем, что её туловище желтовато-оранжевого цвета отмечено также черными кольцами.