Мой дед Лев Троцкий и его семья - Юлия Аксельрод

В ульпане вместе со мной обучался ивриту некий англичанин – христианский проповедник. Услышав однажды от меня критический пассаж об Израиле, он потратил немало стараний, чтобы убедить меня в особой миссии богоизбранного народа и его больших достоинствах. Но в другой раз, когда его дочь не приняли в школу, которую он для нее выбрал, из-за того, что она не еврейка, – проповедник был в ярости. «В Британии о такой дискриминации никто и подумать не посмел бы!» – повторял он. «Вы не в Британии, – ответила я. – Вы в еврейском демократическом государстве. В этом государстве разные законы о выплате алиментов: одни для евреев, другие для неевреев (гоев)».

В Израиле никак не могут провести закон о пересадке яйцеклетки от одной женщины к другой при бесплодии. Для этого приходится ехать за границу, например в Румынию. Причина – позиция ультрарелигиозных лидеров. Они могут допустить пересадку только для двух женщин одного вероисповедания.

В СССР многие годы были запрещены браки советских граждан с иностранцами. Приблизительно что-то в этом роде существует и в Израиле. Пришлось создать даже специальное общество помощи смешанным семьям. Смешанная семья – это когда один из супругов еврей, а другой нет. Когда оба супруга неевреи – например, китаец и украинка, – это в Израиле не смешанная семья.

97 000 детей – репатриантов из бывшего СССР, живущих в Израиле, не имеют определенного этнорелигиозного статуса. Когда они вырастут, у них будут проблемы с заключением брака.

Особая ситуация возникает, если с нееврейским супругом приезжают его дети от предыдущих браков. Такие дети подлежат высылке из Израиля, когда им исполняется 18 лет [312] . Все русскоязычные газеты заполнены адвокатскими объявлениями, обещающими помощь при решении этих и других всевозможных вопросов, связанных с борьбой еврейского государства с нееврейскими гражданами этого государства.

Супруги, прожившие многие годы вместе, не могут быть похоронены на одном кладбище (или в одной могиле), если один из них нееврей. Таковы законы.

Местное русскоговорящее радио, которое я обычно слушаю по утрам, часто повествует о разных инцидентах, происходящих на территориях между поселенцами и арабами. Всегда виноваты арабы. Но однажды говорилось о студентах иешивы, которые оскорбляли монашек, плевали в их сторону, выкрикивали разные гадости и подбрасывали в монастырь дохлых кошек. Администрация монастыря официальных жалоб не подавала, не желая осложнять отношения с израильскими властями. А местная газета откликнулась на происходящее такой заметкой в разделе юмора: «Неизвестные вандалы осквернили препохабными надписями Троицкий собор в Иерусалиме. Полиция решила во что бы то ни стало не задерживать вандалов, чтобы их мечта стать известными вовек не осуществилась».

Меня же во всем этом интересует, откуда эти ученики иешивы брали дохлых кошек. Живых кошек в Иерусалиме множество, а с мертвыми я никогда не сталкивалась.* * *

По поводу кошек – у меня их две, большая и маленькая. Большую кошку я взяла с разрешения квартирной хозяйки при вселении в эту квартиру. Я тогда стала скатываться в депрессию и завела котенка – решила, что это поможет. Сейчас это большая ласковая кошка, согласная спать со мной под одеялом, это очень приятно.

Года через два я подобрала котенка в сквере, где я кормлю городских бездомных кошек. Крохотного котенка туда кто-то подбросил. Я выкормила эту находку и теперь терплю. По ночам она царапает все дверцы кухонного шкафа, пытаясь их открыть. Кошки днем спят вместе, а когда не спят – дерутся.

Кормежку уличных кошек мне давно бы надо прекратить, она стоит совсем не дешево. Промчавшийся по миру кризис здорово ударил меня по карману. Но кошки дожидаются меня и, увидев, бегут навстречу. Я не могу разочаровать их.

Иногда какая-то из этих кошек исчезает навсегда без видимых причин. Не виновны ли в этом ученики иешивы?

Недавно на рынке в Иерусалиме, в ходе дискуссии по поводу небольшой торговой операции, хозяин кондитерской лавочки толкнул меня в спину и крикнул: «Убирайся в свою Россию!» Более тридцати лет назад в сходных обстоятельствах мне советовали убираться в свой Израиль. А я уехала в Америку.

Америка уходит все дальше и дальше от меня. Новости уже не так интересны, как прежде. Многие события уже непонятны. И только американские фильмы волнуют, как раньше. Зато Россия стала гораздо ближе – не столько географически, сколько просто по-человечески.

Русскоговорящих здесь куда больше, чем в Америке. Потому больше русскоязычных газет и журналов, книг и телепрограмм.

Только Израиль остался так же далек, как и был, хотя я здесь живу уже шесть лет. Если бы я жила не в Иерусалиме, а, допустим, в Тель-Авиве, может быть, я не была бы столь привередлива. Многие не хотят жить в Иерусалиме из-за его особенностей. Но я обречена жить именно здесь, потому что вокруг Иерусалима вертится жизнь сына и его отпрысков. В Тель-Авив они ездить не любят. А сюда ко мне приходят все шесть внуков и четыре правнука.

Я всегда храню дома запас кошерной еды (другую они не едят, даже хлеб), бумажные тарелки и пластмассовые ложки-вилки. Из моей посуды они есть не станут – некошерная.

По четвергам приезжает сын часа на полтора. Я кормлю его, и мы смотрим новости на русском. Иногда он укладывается на диван. Как-то он задремал, и черная кипа [313] , которую он постоянно носит, соскользнула с его головы. И я с некоторым удивлением увидела, что у него очень большие залысины.

Здесь никто не верит ни в какой мир. Жизнь трудна, и облегчения не видно.

У меня есть еще немало замечаний к «исторической родине». Но лучше поставить здесь точку. Мне предстоит жить и умирать в этой стране. Да и рассориться с сыном вовсе в мои планы не входит. «Дедушка Ленин» и дедушка Троцкий сделали революцию, и нас понесло по свету в поисках лучшей доли…

Заключение. От редактора

Имя Льва Троцкого – незаурядного публициста, организатора большевистского переворота в Петрограде, вождя Красной армии и, наконец, после ухода Ленина, главного соперника и врага Иосифа Сталина – широко известно в мире. Его идейным взглядам, политической эволюции, военному и организаторскому искусству, блестящему ораторскому таланту, феерически яркой судьбе и творческому наследию посвящено много книг, мемуарных текстов, тысячи статей на разных языках. Эмоциональный фон всей этой литературы поразительно многообразен – от восторженного поклонения до полыхающей ненависти.

Уверен, что дорогу к широкой аудитории найдет и этот сборник документов и материалов, составленный уцелевшей в годы террора внучкой легендарного политика Юлией Аксельрод. Очень далекая от идейных поисков и честолюбивых устремлений деда, Юлия Сергеевна сосредоточила внимание на трагической семейной саге. Родительский дом Льва Давидовича [314] , история двух его браков, рано оборвавшиеся жизненные пути четырех детей, судьбы внуков – в центре повествования. Сохранившиеся воспоминания самого Троцкого, его второй жены Натальи Ивановны Седовой (бабушки Юлии по отцу), письма и телеграммы членов и друзей семьи приведены в хронологическом порядке. В представленные тексты не вошли фрагменты, посвященные политическим программам, внутрипартийным и межпартийным разногласиям и идеологическим вопросам. Зато можно получить представление о взаимоотношениях, быте и досуге семьи революционера, потом руководителя государства, а затем и жертвы созданного революцией режима.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});