Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи - Ларри Найвен

— Нет, Лэнт, на это я не могу пойти.

— Но почему?

— Мне нельзя без дуэли. Если я хочу заработать здесь авторитет, то я должен продемонстрировать, что я сильнее чем Пурпурный. Я обязан победить его на дуэли.

— Ну ладно, ну…

Я в глубине души уже перестал мечтать о мирном исходе.

Шуга непоколебимо мотнул головой.

— Я сожалею, Лэнт, но ты сам знаешь — это неизбежно. Если в одном районе оказываются два волшебника, то дуэль между ними не только необходимость, но и соблюдение приличий.

— Ну, Шуга, — быстро вмешался я. — Ты уже превзошел его в дуэли.

— Нет, я только поставил его в невыгодное положение, уничтожив его гнездо. Сама дуэль еще предстоит.

— Но ты обещал, что не станешь вызывать его на дуэль прямо сейчас…

— Нет, не так. Я обещал, что не стану вызывать его на дуэль, не переговорив сначала с тобой. Нет, о дуэли я сейчас с тобой и говорю.

Я почувствовал себя подавленным.

— Но летающая машина…

— Дуэль, — стоял на своем Шуга.

— Но… но… — беспомощно бормотал я, хотя и понимал, что все напрасно. Если Шуга что-то взял себе в голову, его упрямство не перешибить.

— Ладно, Шуга, я знаю, когда надо уступить. Раз такое дело, я пойду и предупрежу жителей деревни.

— Сделай это, Лэнт, но скажи, чтобы не слишком тревожились.

— Почему? — спросил я с горечью, — ты планируешь уменьшить побочные эффекты?

— Нет, — ответил он. — Но ведь нет причин, чтобы дуэль состоялась прямо сегодня. Я просто собирался позволить ему показать мне, как строится летающая машина.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Значит, ты согласен сотрудничать с Пурпурным?

— Конечно, нет. Я просто собираюсь осторожно позволить ему показать мне, как строится летающая машина, если, конечно, он это умеет, — ответил Шуга.

Я расслабился.

— А потом, — добавил он, — когда дело будет сделано — я его убью.

Глава 31

Голубое Солнце находилось на одной стороне неба, красное — на другой. Мир купался в красном и голубом свете. Тени тянулись в двух направлениях. Мы ждали на лугу под горой. Все были спокойны.

Предстояла первая встреча двух волшебников. Окажутся ли они способны жить в мире?

Пурпурный, полненький, с брюшком, уже ковылял по склону в сопровождении Гортина и его советников. Бросающаяся в глаза фигура Пурпурного из-за своего странного наряда остановилась, и Пурпурный подозрительно глядел на холм.

Я поглядел туда же. Шуга величественно шествовал к нам, внушительный, несмотря на свой маленький рост.

Затем Шуга заметил Пурпурного и остановился. Оба волшебника разглядывали друг друга. Один, стоя на холме, другой — внизу.

На какое-то мгновение все было спокойно и тихо. Я затаил дыхание и начал молиться. Затем Шуга сделал один шаг вперед, другой. Пурпурный поступил также. Я громко и с облегчением вздохнул. Оба волшебника сближались осторожно. Остановились напротив друг друга, один за моей спиной, другой за спиной Гортина. Мы оказались между двумя колдунами. Являясь Главами обеих деревень, мы решили стать именно так, чтобы суметь остановить волшебников, если они вздумают напасть друг на друга. Если же не сумеем… Что ж, тоща мне об этом не придется беспокоиться.

Шуга и Пурпурный настороженно разглядывали друг друга.

— Клятва… — подсказал я.

— Он первый, — одновременно выпалили оба, указывая друг на друга.

— Оба вместе, — выкрикнул Гортин и я.

Шуга и Пурпурный нехотя сошлись, протянули друг другу правые руки, затем коснулись левыми руками. Теперь ни один не мог извлечь колдовские приспособления, не позволив противнику сделать то же самое. Поверх соединившихся рук они впились глазами друг в друга.

Я посмотрел на Гортина и кивнул. Он кивнул в ответ. Мы одновременно повернулись, каждый к своему волшебнику, срезали прядь его волос, два кусочка ногтя, взяли по капле крови и немного слизи из носа.

Волшебники наблюдали, как мы смешивали эти компоненты в помещенную между ними чашу, затем делим содержимое на две половины, затем раскладываем это по мешочкам: один для Шуги, другой для Пурпурного.

— Вот так, теперь ни один из вас не сможет проклясть другого, не повредив себе. Любая неприятность, случившаяся с одним, неизбежно повлечет за собой такую же неприятность и для другого. Так что вам лучше следить за благополучием друг друга.

Волшебники продолжали хмуриться.

— Повторяйте за мной, — сказал я. — Повторяйте в унисон, чтобы ваши клятвы звучали, как одна: я… назовите свое полное имя, включая секретные слоги… торжественно клянусь…

— Торжественно клянусь…

— Любить, почитать, лелеять…

— Любить, почитать, лелеять…

— Моего брата-волшебника, как себя самого…

— Моего брата-волшебника, как себя самого…

Я повернулся к Шуге.

— Согласен ли ты, Шуга, выполнять условия клятвы?

Его глаза полыхали от ярости.

Немного погодя, я повторил:

— Согласен ли ты, Шуга, выполнять условия этой клятвы?

Он пробормотал что-то.

— Громче, — потребовал я и лягнул его по ноге.

— Да, — резко ответил Шуга.

Гортин нагнулся и надел кольцо на третий палец левой руки Шуги.

Я повернулся к Пурпурному.

— Согласен ли ты, Пурпурный, выполнять условия этой клятвы?

Он проворчал:

— Согласен.

— Прекрасно, — и я надел кольцо на его палец. — Пока вы на этом острове, кольцо на пальце будет напоминать об обязательствах перед твоим братом-волшебником. Постарайтесь выполнять их хорошо. Теперь властью, данной мне, как Главе верхней деревни, властью, которую признал каждый из вас самих, удостоверяя ее фактом своего присутствия здесь, и властью, которую мне доверил Гортин, позволив провести эту церемонию, я объявляю обоих волшебников заключившими перемирие.

После этого они одновременно отпустили руки друг друга и отпрыгнули в сторону, сердито поблескивая глазами. Я нахмурился и ждал. Но не послышалось ни взрывов, ни шипения. Я открыл глаза.

Они все еще стояли на прежних местах, поглядывая друг на друга.

— Благоприятный знак, — пробормотал Гортин. — Они не пытаются разделаться друг с другом.

— М-м, — ответил я.

Пурпурный напрягся и сделал шаг вперед.

— Мое устройство для глаз, — сказал он и протянул руки вперед.

Шуга снял шнурок с линзами и неохотно отдал.

Пурпурный принял их бережно и с благоговением. Подрагивающими руками протер их мягкой тряпочкой и водрузил на нос. Потом поднял на нас глаза.