СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ - АНДРЕЙ ЛЫЗЛОВ

В сочетании с рассказами иностранных историков, ХР дал Лызлову важные сведения для истории турецких завоеваний. Здесь он нашел сообщения, легшие в основу текста «Скифской истории» о войнах султана Амурата во Фракии, Болгарии, Сербии и Македонии (л. 197об.- 199). С дополнениями по Хронике М. Стрыйковского ХР использован в рассказах о Лазаре, деспоте сербском, и битве на Косовом поле; с дополнениями по сочинению М. Бельского - о войнах султана Баозита в Македонии и Греции, его от-{414}ношениях со Стефаном Лазаревичем и осаде турками Константинополя (л. 200-200об.).

В свою очередь, сведения ХР послужили для расширения и уточнения рассказов Бельского, Кромера и Стрыйковского о войне султана Баозита с Тимуром, взаимоотношениях византийского императора с претендентами на султанский трон Мусолманом и Месией (л. 202-203). Большое значение сведениям ХР А. И. Лызлов придавал в рассмотрении вопросов о взаимоотношениях Стефана Сербского с детьми султана Махомета, о султанах Амурате и Мустафе (л. 204об.-205), о наследниках Стефана (л. 206об.).

Помимо основной, автор «Скифской истории» располагал и некоей особой редакцией ХР, но пользовался ею весьма ограниченно и осторожно. Так, изложив рассказ своего источника о походе Махмет-Гирея на Казань и взятии города, предшествовавшем воцарению там ханского брата Сафа-Гирея (л. 144-144об.) 44 Лызлов отметил, что это сообщение не подтверждается «большей частью летописцев» и потому не использовано им в изложении политической истории Казанского ханства; с другой стороны, оно могло представлять интерес для характеристики политики крымских ханов.

Особенности работы А. И. Лызлова с источниками хорошо подчеркиваются сделанными М. Н. Сперанским наблюдениями над использованием в «Скифской истории» «Повести о Царьграде» Нестора Искандера. Текст этой повести в ХР соответствовал задаче Лызлова, детально описывая заключительный этап борьбы османских завоевателей против Византийской империи. В данном случае автору не было необходимости извлекать из ХР отдельные сведения и, сопоставляя их с материалами других источников, создавать собственное повествование. Тем не менее, приводя в тексте «Скифской истории» хронографическую повесть, А. И. Лызлов не ограничился сокращениями и поновлением ее языка.

Прежде всего, автор последовательно очистил текст от благочестивых размышлений Нестора по поводу предрешенной свыше неминуемости гибели Царьграда, а также и от многочисленных молитв. Одновременно Лызлов усилил эмоциональную направленность повествования, подчеркнул наиболее драматические эпизоды вооруженной борьбы за город. Он дополнил текст множеством фактических подробностей из СК и иностранных источников, рассуждениями о роли флота и артиллерии в осаде города, о низкой боеспособности византийской армии, сведениями о казни турками перебежавшего к ним знатного византийского Гертука (Луки Нотары), имевшими явно назидательное значение, дидактическим замечанием А. Гваньини о «сокровищах», которые, не будучи потра-{415}чены на оборону, все равно достанутся врагу, и т. п. 45 «Повесть о Царьграде» в «Скифской истории» стала ярким и содержательным военно-политическим трактатом, органически включенным в оригинальный текст.

Популярнейший во времена А. И. Лызлова «Синопсис» занял среди источников «Скифской истории» незначительное место, очевидно, в связи с его сравнительно небольшой информативностью. В дополнение к другим источникам, автор извлек отсюда сведения о поразившем венгров князе Мстиславе Мстиславиче галицком (л. 10), о походах батыевых татар на Киев и политической ситуации в городе (л. 18-18об.), использовал некоторые факты главы «О княжении киевском под лютым игом татарским» в рассказе о венгерском походе Батыя (л. 21-21об.), наконец, на одном листе изложил важнейшие сведения из огромной главы «Синопсиса» о борьбе Дмитрия Донского с Мамаем и Куликовской битве (л. 27); здесь же он почерпнул указание на обстоятельства гибели Мамая в Кафе 46.

Одним из важнейших источников «Скифской истории» стала История о Казанском ханстве в редакции КЛ. Как и в случае с повестью Нестора Искандера, А. И. Лызлов имел возможность во многом следовать тексту КЛ, но использовал эту возможность весьма умеренно. Первое обращение автора к КЛ отразилось в обширном рассказе об изгнании ордынского хана Улу-Махмета Едигеем, сражении первого с русскими воеводами «в Белевских местех» и «обновлении» им г. Казани (л. 31об.- 32об.) 47. Сообщая далее близко к тексту КЛ о воцарении Ахмата, «Скифская история» утверждает, что его предшественником был Седахмат, а не Зелед-Салтан, которого КЛ называет отцом Ахмата, но вновь возвращается к тексту КЛ, сообщая об отказе Василия III от ордынской дани и казни татарских послов в Москве (л. 35об., с. 200).

Восходят к КЛ, но значительно более четко изложены в «Скифской истории» сведения о местоположении Казанского ханства и первоначальной истории Казани в составе юрта Саина, сына Батыева (которого Лызлов отождествляет с Сартаком; л. 52об.- 53об.; КЛ, с. 206-210; КИ, с. 44-48). В этом же источнике автор нашел значительную часть сведений о казанских ханах и их войнах с Русью. Но Лызлов не доверился целиком этому вполне соответствующему его теме источнику, и постоянно уточнял и дополнял его данными других сочинений. В СК он нашел более точные сведения о набеге царевича Ектяка на Муром и походе князя Юрия Дмитриевича «воевати град Казань» в 6904 г. (в КЛ - 6903 г., в КИ - 6900 г.), которыми дополнил соответствующий {416} рассказ КЛ, исключив из того упоминание, что поход был совершен «по совету крымского царя Азигирея» (л. 53об.; КЛ, с. 211; КИ, с. 48-49). Далее автору пришлось отказаться от использования КЛ при вычислении даты смерти хана Зелед-Салтана. Согласно «Скифской истории», она произошла в 6929 г., через 14 лет (по КЛ - через 40 лет, по КИ - через 30 лет) после упомянутого взятия Казани князем Юрием Дмитриевичем, или за 10 лет до бегства хана Улу-Махмета от Едигея, которое произошло, по вычислению Лызлова, в 6939 г. (в 6-е лето княжения Василия Васильевича, начавшего править, по ХР, в 6933 г.; л. 54об.; КЛ, с. 211-212; КИ, с. 49).

Сравнение текстов показывает, что, работая с КЛ, так же как и с другими источниками, содержавшими подходящий по теме отрывок, А. И. Лызлов не просто сокращает текст, а именно извлекает из него факты для собственного рассказа. Текстологические параллели прослеживаются в случаях, когда речь идет об оценках и определениях, которые автор «Скифской истории» мог рассматривать с фактической стороны. Например:

КЛ (с. 221); КИ (с. 53).

«И тот царь Улуахмет велию воздвиже брань и мятеж в Руской земли, паче всех первых царей казанских, от Саина царя бывших, понеже бе многокознен человек, и огнен дерзостию, и велик телесем, и силен велми: отвсюду собра к себе воинственную силу, и многи грады руския оступи, и всяко им озлобление тяжко наведе. И до самаго доиде града Москвы, на другое лето Белевского побоища, июля в 3 день пожже около Москвы великия посады, и християнского люду иссече, и в плен сведе. Града же не взя, токмо дань на воя своя взяша, и прочь отиде. И умре в Казани…»

«Ибо той злочестивый царь Улумахмет велия воздвиже брани на землю Российскую, паче всех царей, бывших последи царя Саина в Казани, понеже злокознен и огнедыхателен яростию и дерзновением бяше, телом же велик и силен. И отъвсюду собрав воинственную силу, в третие лето по Белевской брани, иже имать быти 6947, устремися на пленение Российскаго царствия. Великий же князь не успе собратися с воинством, уклонися за Волгу, на Москве же остави воеводу князя Юрья Патрекеевича со множеством народа. Царь же пришед под Москву июня в 3 день и стояв десять дней, посады пожегши, возвратися в Казань» 48 (далее Лызлов сообщает о походе Улу-Махмета под Нижний Новгород и Муром и о набегах его сыновей на Русь).

Но примеры даже столь небольшой текстологической близости не часты.

На основании сведений КЛ, расположенных в более правильной хронологической последовательности, Лызлов сообщил о воцарении Алехама, переходе его братьев Махмет-Аминя и Абдельатифа на русскую службу, о наделении их городами и их совете Василию III послать воинство на Казань, о взятии Казани ратью князей Д. Холмского, А. Оболенского и С. Ряполовского, о заточении Алехама с семьей и смерти хана. Относительные даты источ-{417}ника заменены в «Скифской истории» на абсолютные. К последней статье добавлено, что причиной заточения Алехама было его нежелание принять крещение (л. 57-58, с. 226-227).

Загадочным остается источник дополнений, сделанных Лызловым при использовании сообщения КЛ о крещении, женитьбе и кончине младшего сына Алехама - царевича Петра. В СК автор мог обрести сведения о его татарском имени (Кудайлук, т. е. Худай-кул) и имени его супруги, великокняжеской сестры Евдокии (с. 583), но в СК также отмечалось, что царевич прижил с Евдокией двух дочерей, участвовал в походах на Новгород и Псков, а согласно «Скифской истории» Кудайлук-Петр умер уже через год после крещения или женитьбы. Указание на детей и год смерти Кудайлука отсутствует и в Никоновской летописи, но ничто не указывает на ее использование Лызловым.