Линии судьбы - Антон Фарутин

своеобразным наставником. Потеряв его и Хельгу, Стоун наконец понял как много они оба значили в его жизни. Поэтому сейчас он хотел быть как можно более бережным с ними.

– Вы правы, Джек, – сам осекся старик, – я вечно болтаю, а тут ведь такое дело…Вы упомянули про Дуат… Это по сути вход в загробный мир. У царя Соломона был такой портал, и он знал что через него могут приходить разные плохие сущности – демоны и джинны, но он умел бороться с ними с помощью заклятий и талисманов. Полагаю, ваш араб, наверное один из таких хранителей и нам трудно его судить…

– Хельга, а ты-то как? С тобой всё в порядке? Эти сволочи ничего плохого не сделали с тобой? – Джек обратился к всё еще молчавшей до этой минуты немке, но девушка не ответила. По её щеке пробежала слезинка и детектив впервые увидел как она плачет. Не в силах смотреть на это, он зарычал: – О, господи! Если они тебя тронули хоть пальцем я здесь всё разворочу! Клянусь тебе!

– Всё в порядке, – тихо произнесла она и улыбнулась. – Просто я рада, что ты здесь…

– Я вытащу нас отсюда! Слышишь?! Не плачь! Я всё сделаю, чтобы освободить нас из плена.

– Я знаю, – вновь тихо произнесла девушка и попыталась смахнуть слезы, потеревшись щекой о разодранное плечо.

Пока Джек разговаривал с друзьями, он не заметил, что подготовительная суета закончилась и верховная жрица поднялась со своего трона. Она незаметно приблизилась к пленникам и детектив обратил на нее внимание только в тот миг, когда рядом блеснуло лезвие ножа. Быстро повернув голову, Стоун увидел грациозную фигуру Банафрит-Кифи, которая приняла от своих слуг длинный изогнутый серп и теперь подошла к нему почти вплотную. Ступая босыми ногами по полу, жрица изящно покачивала обнаженными бедрами, едва прикрытыми несколькими пучками цветных перьев. Из одежды на ней были только многочисленные татуировки, покрывавшие всё тело витиеватыми рисунками. Лицо, шея, грудь, руки и ноги до самых пят – всё это было большим полотном для мистического художника. Она была молода и излучала животную страсть, волна которой моментально прокатилась по телу Стоуна, и он отметил, что магнетизм черной богини действует на него гораздо сильнее, чем ему этого хотелось бы.

Контраст между красотой молодого тела, пышущего жизнью, и мертвыми черепами с пучками высушенных рук, был столь велик и противоестественен, что Джеку захотелось зажмуриться. Однако он словно не владел собой в эту минуту. Его глаза смотрели прямо в лицо темнокожей жрицы, которая с легкой полуулыбкой обошла пленников и вновь остановилась напротив Стоуна.

Она приблизилась к Джеку настолько, что он буквально почувствовал жар её молодого тела. Страстное желание и похоть сквозили в карих глазах правительницы, но в тот же миг, когда Стоун попытался нелепо улыбнуться ей, острое лезвие серпа молниеносно рассекло кожу на его груди.

– Ты что делаешь, дрянь?! – гневный возглас вырвался у детектива, но тут же замер.

Колдунья посмотрела на струйку крови на лезвии своего изогнутого клинка и слизнула её языком. Прикрыв глаза от удовольствия, она удовлетворенно кивнула самой себе и вновь с интересом посмотрела на него.

– В твоих жилах течет кровь арсанта, – почему-то всплыла в голове давно оброненная Кайлом Пирсоном фраза. Вот уж некстати он сейчас об этом вспомнил.

Тем временем чернокожая красотка переместилась к Моронию. Его кровь она пробовать не стала, почему-то нахмурившись при одном только взгляде на старика. Что-то явно не нравилось ей в нем и антиквар отвел глаза в сторону. А вот Хельга смогла пробудить нездоровый интерес заново. Жрица, не обращая внимания на свирепый рык Стоуна, одним движением рассекла на Хельге одежду и разрезала кончиком серпа кожу на её груди. Попробовав на вкус алую кровь, ведьма довольно рассмеялась, и воздев руки к своду пещерного храма, обернулась к моментально павшим ниц многочисленным слугам.

Выкрикнув несколько отрывистых фраз на неизвестном языке, жрица описала окровавленным серпом дугу в воздухе, и словно по волшебству где-то громко ударили барабаны. Слуги с ярко горящими факелами ринулись врассыпную и почти тут же во всех уголках пещеры заполыхали огни. Они были повсюду. Под грохот барабанов огненные реки заструились по полу, обозначая концентрические круги вокруг привязанных к столбам пленников. Среди массивных каменных плит, выстилавших дно храма, обнаружились тонкие канавки наполненные ароматным маслом, которые тут же вспыхнули, давая не то розово-красный, не то зеленовато-голубой отсвет на лица присутствующих. Огненные линии расчертили весь пол и Мороний ахнул, увидев в них древние мистические символы, присущие самым кровавым и жутким сатанинским обрядам.

Барабаны били всё громче и громче, сизый дым заполонил пространство под сводами зала, погружая присутствующих в состояние экстаза и транса. Огненные реки побежали по стенам, опоясывая кольцами весь зал и рассыпая яркие искры повсюду. Казалось будто пиршество вышло из под контроля жрецов черного культа и теперь весь храм просто полыхает в жарком мареве бушующего пожара. Джек едва успевал следить взглядом за реками огня, но тут увидел что две из них были особенно яркими и стремительно бежали навстречу друг другу. Еще секунда и они столкнулись, рассыпая сноп ярко-зеленых искр, и в то же мгновение на стене возник большой огненный круг. Хотя нет, это был не круг! Волна пламени пробежала по кругу словно бенгальский огонь, и когда его бушующее начало вновь достигло дымящийся хвост, из темноты вышел яркий образ огромной змеи, свернувшейся в кольцо.

– Матерь божья! – прошептал Мороний, находясь в шоке от увиденного, – это же Уроборос!

Со всех сторон послышались радостные крики, барабаны неистово заколотили с новой силой и посреди всего этого безумия, в клубах дыма и с окровавленным серпом в руках, танцевала обнаженная жрица Банафрит-Кифи. Её движения напоминали танец шамана, тело неестественно извивалось, словно внутри нее самой была сокрыта змея, а из горла доносились звуки, которые лишь с трудом можно было назвать песней. Это было заклинанием и не надо было быть провидцем, чтобы понять что заклинает она черных духов.

* * *

Поначалу ни сам Джек, ни его плененные спутники не могли оторвать взора от ритуального танца жрицы и её приспешников. Словно одурманенные наркотическими напитками они извиваясь плясали среди огней, выплескивая свою страсть и наполняя души дьявольской энергией. Первым очнулся Джек, которому происходящее сильно не нравилось. Иллюзия того, что он сможет обольстить правительницу и выбраться из плена рассыпалась в прах и развеялась как клубы