Война за океан - Николай Задорнов

Невельской помнил этот случай. Гиляки тогда взялись за ножи и хотели вырезать экипаж Шарпера.

Тем временем Елизавета Осиповна повернулась и подошла к китобою, глядя открыто и спокойно. Она что-то говорила. Потом так же спокойно, но с силой ударила его по лицу, немного подождав, ударила еще так крепко, что, если бы не прибой, шлепки, верно, слышны были бы на посту.

Когда Невельской выбежал из дому, Елизавета Осиповна, как бы исполнив нужное дело, пошагала дальше.

— Сегодня будет прекрасный обед, Геннадий Иванович! — сказала Бачманова, встречая капитана на крыльце.

Американец, который ни слова не возразил ей, повернулся к своей шлюпке и разговаривал там с товарищами.

— Что случилось, Елизавета Осиповна? Что он себе позволил?

— «Эй, ты» — спросил он меня по-русски. Я ответила по-английски и надавала ему по щекам!

Рука у нее длинная и тяжелая, глаза ясные, чистые. Елизавета Осиповна прошла на кухню и занялась делом. Гиляк принес туда две огромные рыбины.

От судна отошел вельбот. На нем сам шкипер. Шарпер все видел и тоже встревожился. Невельской и Воронин пошли встречать его. На берегу они крепко пожали руку шкипера.

— Зная, что у вас объявлена война, я не посмел без вашего позволения идти в залив и сначала послал помощника засвидетельствовать вам свое уважение. И заодно взять воды в колодце, если вы позволите. Ослаб такелаж, надо все тянуть, очень, очень тяжелый был переход.

— Пожалуйста, мистер Шарпер, входите!

— Боб хотел спросить у этой дамы, где колодец.

— Да, да, все, пожалуйста, — сказал Воронин.

— И жироварка?

— Конечно!

— Рассчитывайте на этот раз задержаться здесь, — сказал Геннадий Иванович, — у меня к вам может быть дело.

— Ах так? Я очень рад буду вам служить.

— И я рад, что вы прибыли.

— Был в этом году кто-нибудь из американцев?

— Эвауэль стоял недолго. Взял воду.

— А Девль?

— Девль не был.

— Так можно топить жир на острове?

— Да, как всегда.

Тем временем из шлюпки выгружали ящики с апельсинами. Шарпер отдал распоряжение белокурому буксировать кита к острову, свозить котлы и ставить жироварню.

Шлюпка осталась брать воду, а вельбот пошел к судну.

Невельской пригласил Шарпера к обеду. Мистер Шарпер заметил траур Екатерины Ивановны. Он прослезился и вытащил платок из кармана. Он вспомнил своих детей. Нет, пора стать более солидным человеком! Ему уже более пятидесяти, есть небольшой капитал. Они живут в хорошем домике, с садом, в чудном городе!

Эмилия-Шарлотта прислала Екатерине Ивановне — Шарпер не стал говорить этого — и ее дочери двух индейцев с перьями, тряпочных, но искусно сделанных. Она очень, очень благодарит Екатерину Ивановну за внимание к мужу.

Пригласили к столу.

— Английские китобои в это лето не вошли в Охотское море, чему я очень рад! — снова помянул Шарпер и сморщил в лукавой улыбке свое желтое от загара лицо. — Но на Камчатку направляется английская военная эскадра и в ее составе пароход.

Шарпер продолжал про разные события в Бостоне и Сан-Франциско, когда вошла Елизавета Осиповна.

Мистер Шарпер сразу сник, словно его поймали за ворот. Он поднялся и ссутулился, забормотав приветствие. Бачманова ответила по-английски и заговорила так свободно, что шкипер совсем растерялся. Таких еще он тут не встречал.

— Кто эта дама? — когда Бачманова отвернулась, потихоньку спросил американец Воронина, с которым был в свойских отношениях.

— Супруга капитана Бачманова, помощника нашего губернатора.

— Она англичанка?

Воронин, казалось, не слыхал вопроса.

За обедом Шарпер чувствовал себя неловко. Говорили о пустяках. Шарпер рассказывал про разные мелочи личной жизни. Но ему хотелось бы знать о здешних делах.

— Какие новости? — наконец спросил он.

— Здесь — порто-франко! Есть повеление нашего государя. — И Невельской налил Шарперу водки. — За порто-франко!

— Солидно сказано: «порто-франко»! Будем тянуть такелаж. Ясно! Стоит постоять.

— Наш губернатор спустился по реке Амуру с войсками на ста судах. Мы занимаем гавани на юге до корейской границы.

— О-о!

— Он будет здесь, и я хотел бы представить ему вас.

— Я был бы рад и счастлив!

— А кто эта свирепая дама? — спросил Шарпер у Невельского, когда дамы ушли. — Она прекрасно говорит по-английски. Она не англичанка?

— Она русская!

— Я сразу догадался, что она англичанка! У нее все выходки английские! Мы их знаем! Да по тому, как она держится. И вот что я вам хочу сказать, — тихо, чтобы она не услышала, но с воодушевлением заговорщика продолжал шкипер. — Я бы мог дать вам хороший совет. Если, как вы говорите, по Амуру пришли войска и у вас здесь будет японская эскадра, то вы могли бы здорово насолить англичанам…

И он изложил свой план.

Ничего Шарпер так не желал, как уничтожения английской торговли и промыслов на Тихом океане.

«Право, стоит его свести с Николаем Николаевичем!» — подумал Невельской.

Шарпер сам потомок англичан, но не любит их. Геннадий Иванович спросил его когда-то, почему так. Шарпер ответил, что как англичане считают американцев порочными и беглыми, какими-то испорченными англичанами, хотя и признают их быстрое развитие и возвышение, так и американцы считают англичан зверскими скрягами и вымогателями, от которых пришлось уходить в свое время и которые насилуют и портят всех на свете. Кроме того, они высокомерны и спесивы.

При всей их взаимной вражде — знал Геннадий Иванович — англичане и американцы всегда могли быстро столковаться, и что скажешь американцу — живо может стать известно англичанину. Конечно, знакомые не в счет, хотя и тут надо ухо держать востро.

Шарпер сказал, что у него теперь будет два китобойных судна и что он хочет нанять шкиперов и, может быть, сам купит пароход.

Снова вошли дамы. Шарпер покосился на Бачманову. Он не подозревал ее в шпионстве, но, право, полагал он, уж тут англичане ни к чему! И куда только они не лезут! Даже в стан собственных врагов. Но везде у них своя важность сохраняется и этот противный требовательный тон, как будто тебя посадили в полицию, а не за столом беседуешь.

На другой день судно Шарпера вошло в залив. Плотники застучали на нем. Шкипер с любопытством наблюдал, как тунгусы пригнали на пост оленей, на которых Геннадию Ивановичу предстояло ехать в Николаевск.

Шарпер, завидя Орлова у кузницы, приехал с просьбой кое-что отковать. Заодно спросил его, что слышно о приезде генерал-губернатора. Орлов отвечал, что тот вряд ли будет раньше, чем через две недели. Шарпер подумал и решил, что можно подождать. Сегодня боты с гарпунерами ушли, так что промысел пойдет своим чередом, а фонтаны есть всюду в Сахалинском заливе.

Шарпер пошел к Невельскому, сказал, что просит доложить губернатору про тот план уничтожения англичан в океане и их торговли, который он изложил вчера. С помощью губернатора очень легко все осуществить. Кроме того, он хотел бы знать, чем может быть полезен. Если прибыло много людей и начнут строить города, он мог бы доставлять все, что угодно. Об этом он также просит помянуть в разговоре с губернатором, и что у него есть еще сигары, апельсины, и лимоны, и кокосы, и что он готов все это уступить очень дешево, так как нынче какое-то особенное лето: влажная жара, и фрукты портятся гораздо быстрей обычного. Но, кроме фруктов, у него есть винтовые ружья, которые он мог бы уступить, можно продать и порох. Всего этого привезти можно сколько угодно.

Невельской вспомнил, как у петрашевцев допытывались, не хотят ли они по Амуру доставлять оружие, купленное в Америке для революционеров. И его имя поминали. На миг Геннадий Иванович охладел к своему плану, словно испугался.

А Шарперу хотелось ему кое-что подарить, но он знал, что Невельской не примет, если не сможет отдарить. Поэтому приходилось скрывать свои добрые чувства и ссылаться на неотвратимые силы природы, на грозящую фруктам гибель. «Янки есть янки!» — думал он, сам удивляясь своей изобретательности.

— А губернатор обязательно приедет?

— Да, он очень желал видеть Петровское.

— Так вы его видели? А его жена знает вашу супругу?

— Они дружны, — ответил Невельской.

Шарпер в восторге выкатил глаза. Это для него важно, надежней всяких ручательств. Он угодил! «Да, я знаю, нос — как у хорошей собаки! Я догадался, что мадам Невельская принадлежит к высшему обществу. Англичанка с ней любезна! Черт возьми, русские любят жениться на нерусских! Наверно, очень скучная жизнь у них в середине России! Жена у губернатора — парижанка! Конечно, каждый хотел бы этого!»

Шарпер сказал, что на его ботах люди следят и, если англичане появятся, немедленно сообщат…

Вечером Невельской отдал последние распоряжения остающемуся на посту Воронину. Утром в сопровождении Антипа и Питкена он выехал на оленях в Николаевск. Ему приказано было ждать возвращения генерала. По его расчетам, генерал вот-вот должен прибыть со штабом в Николаевск. «Как-то они прошли лиманом? Верно, уж кляли меня!»