Венец рабов - Дэвид Вебер

Танди почувствовала поднимающееся изнутри тепло. Это позволило ей расслабиться и продолжить изучение места действия. Виктор Каша был… Виктором Каша. Она справится с этим, или не справится, но что бы там ни было, это можно было отложить на потом.

Кроме Виктора и пленников в центре зала находились ещё восемь мужчин и три женщины. Они стояли немного позади, лицом к пленникам, но оставив пространство для Каша. Сочетание присутствующих было своеобразным.

Троих женщин она знала: это были Инга с Ларой, которых она оставила следить за Флэйрти, и Джинни Ушер.

На лице Инги не было никакого выражения, а вот Лара выглядела весьма довольной ситуацией. Танди не понимала почему, пока не заметила взгляд, брошенный Ларой на стоящего неподалёку от неё мужчину. Во взгляде смешались что-то вроде глубокой привязанности, не слишком прикрытой похоти и веселья. И он самую малость не заслуживал быть названным откровенно хищным.

Тот мужчина выглядел нервозным - изрядно нервозным после того, как заметил взгляд Лары - и Танди снова пришлось давить смех. Она знала, что у её амазонок было своё представление о подобающем ритуале ухаживания - обычно оборачивающееся изрядным потрясением для попавших им на прицел мужчин. Танди не особо это одобряла, но… трудно было не увидеть в этом некую высшую справедливость. В ходе своего обучения Танди ознакомилась с древней мифологией и была вполне уверена, что тот парень чувствовал то же самое, что чувствовала бы Европа, если бы на её месте был мужчина по имени Европ, оказавшийся под прицелом похотливых глаз гигантской коровы Зевсы.

Поначалу её немного озадачил выбор Лары. Кем бы ни был этот человек, Танди была уверена, что он состоит в Одюбон Баллрум. Традиционно Баллрум и кощеи были заклятыми врагами. Но…

В своём роде, поняла она, это имело смысл. В субкультуре Лары, наследство которой было отброшено женщиной не до конца, всегда ценилась способность к насилию. И как бы кощеи не ненавидели Баллрум, они их ещё и боялись. Они могли презирать прочих "недочеловеков", но те, кто пришёл с самого дна, достаточно часто демонстрировали, что они - ровня любому кощею, когда дело доходит до кровопролития. Так что, возможно, это было не так уж странно, что как только Лара осознала необходимость искать мужчину не среди кощеев, она сочла закоренелого члена Баллрум… весьма привлекательным. Танди не удивило бы, если бы многие из её амазонок начали завязывать подобные связи.

Джинни Ушер, напротив, выглядела подавленно. Лицо её, бывшее столь выразительным, когда Танди видела её в прошлый раз, теперь было застывшим и холодным. Танди поначалу не понимала почему, поскольку бывшую рабыню "Рабсилы" вряд ли могло расстроить зрелище плохого конца четверки прикованных к креслам людей. Они были не просто "представителями" генетического рабовладения - они были непосредственными орудиями самого зла.

Но потом, обратив внимание на то, как Джинни уставилась на Виктора, Танди поняла. Джинни Ушер было наплевать на наймитов Мезы - хоть она и сумела, пусть и не до такой степени как Берри, оставить тот период своей жизни позади. Не наплевать, совсем не наплевать ей было на стоящего перед ними юношу. Вероятно, она задавалась вопросом - как иногда и Танди, имея в виду себя - насколько часто человек может принимать на себя роль, прежде чем роль сама станет сутью. Прежде чем мужчина, или женщина, обратится в сотворённого собственными руками монстра.

Восьмерых стоявших там мужчин Танди не знала. Но была практически уверена, что все они из Одюбон Баллрум. Внезапно она получила этому подтверждение. Должно быть Каша подал какой-то незаметный знак… или, возможно, просто заранее велел сделать это как только он закончит натягивать свои черные перчатки.

Все восемь - Джинни последовала примеру секундой позже - показали языки прикованным к креслам мужчинам. Сильно их высунув, демонстрируя генетические маркеры "Рабсилы".

Занавес поднят. Мысль Танди была скорее мрачной, чем весёлой. Начинаем с попавших в весьма отчаянную ситуацию злодеев. Большие шишки и наймиты "Рабсилы", скованные и беспомощные, окружённые своими жертвами. Восемь из которых - убийцы, посвятившие свою жизнь уничтожению таких, как они.

Виктор Каша извлёк пульсер из кобуры.

И весьма отчаянная ситуация разом стала хуже.

Намного, намного, намного, намного хуже.

Хайчэн Рингсторфф нисколько в этом не сомневался. Уставившиеся на него черные глаза - затем прошедшиеся взглядом по лицам Дима, Литгоу и Флэйрти - казались совершенно пустыми. Словно на него взглянула бездна. На бледном лице с резкими чертами не было какого-либо выражения, которое мог бы определить Рингсторфф. За исключением, пожалуй, некоей холодной отстранённости. Эти глаза принадлежали даже не палачу. Просто человеку, проводящему эксперимент, конечный результат которого был для него не важен. Позитивный или негативный, результат будет просто строчкой в лабораторном журнале.

Голос, когда он зазвучал, оказался таким же. Никаким. Просто слова, звучащие подобно хирургическим инструментам.

- Вот как всё будет. Мне от вас требуется некая информация. Она будет полезна, но не жизненно важна. С этой информацией я могу продолжать действовать по имеющемуся у меня плану. Без неё мне придётся разрабатывать другой.

Широкие плечи слегка шевельнулись; возможно, это было пожатие плечами.

- Я весьма хорош в разработке планов. Тем не менее, получение информации от вас избавит меня от работы и сэкономит мне некоторое время. Невеликое. Но, возможно, достаточное для того, чтобы оставить вас - некоторых из вас, или только одного из вас - в живых. Посмотрим. Не могу сказать, что меня волнует то, как всё закончится.

Рингсторфф мог видеть лицо Дима с той же лёгкостью, что и лица остальных. Лицо Литгоу выглядело застывшим - как подозревал Рингсторфф, так же как и его собственное. Фанатик Флэйрти сверкал глазами, хотя это получалось у него неубедительно. Дим же очевидно находился на грани откровенной паники. Он скосил как мог глаза, вглядываясь в сидевшую в отдалении за затемнённым столом пятёрку. Рингсторфф и сам заметил этих людей, практически сразу как охранники втащили его в зал и усадили в кресло, хотя каких-либо черт лиц разглядеть так и не смог. После этого охрана удалилась, оставив приковывание их к креслам на террористов из Баллрум.

- Какого дьявола вы творите? - завопил Дим. - Чёрт подери, я знаю, что вы эревонцы, кто бы вы ни были! Имбеси - ты здесь? Почему ты позволяешь этому маньяку…

Раздался звук выстрела пульсера, и левая сторона головы Дима взорвалась ошмётками плоти. Рана была не смертельной - даже не выводящей из строя - но уха и доброго куска скальпа он лишился. Кровь потекла на плечо.