Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Будем?

— Естественно. Разве мы не можем этого сделать для своих?

— Это очень любезно...

— Любезно? Это с твоей стороны невероятно любезно, старина. Ты просто за-а-а-аме-ечателен! Будем поддерживать связь!

— Муз, не будешь ли так любезен сказать мне...

— Черт возьми, Пиз, можешь играть в моем клубе, когда тебе вздумается! — закричал президент «Петротоксик амалгамейтид»... Забудь о том, что говорил этот тупой идиот. Для меня будет большой честью сыграть с тобой.

— Право, я не понимаю...

— Ты все понимаешь, черт бы тебя побрал, и я, черт бы меня побрал, знаю, почему ты не можешь говорить. Позволь мне только сказать, мой старый приятель и член братства, ты в моем списке друзей значишься первым. Помни об этом!.. Пора идти. Только что назначил себя председателем совета директоров. Но если ты не прочь занять этот пост, он твой!

— Дузи, я только что разговаривал с Брики, Фрогги и Музом и, признаюсь, весьма озадачен.

— Понимаю, мой старый приятель. Ты там, в своем кабинете, ведь не один, не так ли? Скажи просто — «да», и я буду говорить соответствующим образом.

— Я говорю — «нет», и ты можешь беседовать со мной, о чем хочешь.

— А как насчет жучков в твоем аппарате?

— Это исключено. Каждое утро кабинет «прибирают», а снаружи ставят свинцовые экраны, чтобы полностью исключить возможность электронного слежения.

— Отлично, дружок, бразды правления ты держишь в своих руках!

— Это обычная, стандартная процедура... Но что же, черт возьми, все это значит?

— Ты что, проверяешь меня, Пиз? Госсекретарь выдержал паузу: раз все остальное безрезультатно, может, хоть это сработает. Потом произнес:

— Считай, что так оно и есть, Дузи. Предположим, я захотел убедиться, что ты все правильно понимаешь.

— Так знай же, что я в курсе всего, господин секретарь! Ты самый одаренный мыслитель из тех, кого выдвинули мы из своих рядов после того, как в двадцатых нам удалось сокрушить профсоюзы. Достигнутыми тобой успехами ты обязан исключительно своему богатому воображению, а не какому-то там поединку с насквозь прогнившим социалистом или депутатом из левого крыла конгресса!

— Дузи, я вынужден все же просить тебя говорить поконкретнее, — промолвил в недоумении Уоррен Пиз, и на лбу, как раз там, где его касались редеющие волосы, выступила испарина. — Что же в конце концов я сделал такого?

— НЛО! — воскликнул Дузи. — Как сообщил нам этот невыносимый в общении Иван Саламандер — понятно, строго по секрету, — теперь мы вооружим весь мир! Блестяще, Пиз! Бесподобно!

— НЛО!.. О чем ты это?

— Высший класс, приятель! Молодец!

— НЛО!.. О Боже!

Реактивный самолет «Рокуэлл» с Хауком на борту приземлился в аэропорту Манчестера, штат Нью-Гэмпшир, примерно в десяти милях к югу от Хуксетта. Лететь в Бостон через Манчестер посоветовал Маку Сэм Дивероу. Рассуждал он просто: если Мака уже выследили однажды в аэропорту Лоуган, то это же могло повториться и на сей раз, а посему лучше не рисковать. К тому же события разворачивались столь стремительно, что сократить время пути на час-другой совсем не плохо.

Ближайшей задачей Мака было вывести из строя «смертоносную шестерку». По словам Дези-Один, благодаря кулинарным талантам Дези-Два от боевого духа отважных бойцов не осталось и следа. Остальное предстояло сделать Хауку с его умением убеждать.

Стоя у лимузина Пинкуса, Пэдди Лафферти с грудью, лопавшейся от гордости и чувства благоговения перед героем, приветствовал генерала. И, о чудо из чудес, великий человек сам решил усесться на переднее сиденье рядом с Пэдди!

— Скажите-ка мне, артиллерист, — начал Хаук, когда они на полной скорости неслись в сторону Хуксетта, — что вы знаете об актерах? Я хочу сказать, о настоящих актерах?

— Если не считать сэра Генри, то, откровенно говоря, я ни с кем из них не знаком, генерал.

— Ну, он особая статья, из тех, что пользуются заслуженной славой. А как насчет остальных?

— Насколько я могу судить по тем журналам, которые миссис Пинкус оставляет в машине, они все ждут, пока их откроют, чтобы и они сделали карьеру. Может, это и не самое блестящее соображение, но я так считаю.

— Что вы, Пэдди, мысль исключительно блестящая! Это ответ!

— На что, сэр?

— На вопрос, что может побудить некоторых людей изменить свое мнение, не особенно долго раздумывая.

Восемью минутами позже Хаук входил в домик для лыжников. Был яркий летний день. Дези-Два не так давно подал поздний завтрак или ранний обед. Результаты были более чем очевидны. «Смертоносные» члены «смертоносной шестерки» столь же подходили бы по своему состоянию к зомби-лэнду, как трупы к гробам. Рассевшись по всей гостиной, они были заняты созерцанием своих личных горизонтов, как могли бы с таким же точно успехом проделывать и мертвые рыбы в нью-бедфордских доках. Иначе вел себя сэр Генри Ирвинг Саттон, явно бывавший здесь раньше не раз. Он был омерзительно подвижен, словно черная каркающая ворона, затесавшаяся нахально в компанию упившихся гуляк.

— Вставайте, джентльмены! — вопил сэр Генри нежно похлопывая по щекам и толкая под ребра своих коллег. — Наш генерал, удостоенный многих наград за североафриканскую кампанию, только что прибыл сюда, чтобы побеседовать с нами!

— Хорошо сказано, майор! — одобрил Хаук. — Я отниму у вас не много времени, ровно столько, сколько понадобится, чтобы вернуть вас к реальности сегодняшнего дня.

— Сегодняшнего дня?

— Какого дня?

— Ты понял, Марлон, о каком дне речь?

— Я не знаю, о чем он говорит.

— А кто он?

— Дай ему леденчика, крошка.

Широко раскрытые глаза шести неустрашимых идиотов уставились на Хаукинза, а тот, подойдя к лестнице, поднялся на две ступеньки и повернулся лицом к членам антитеррористической группы.

— Джентльмены! — начал он привычно своим громоподобным голосом. — Я обращаюсь так к вам потому, что ничуть не сомневаюсь в том, что вы и в самом деле истинные джентльмены. Точно так же, как и прекрасные актеры и замечательные солдаты. Позвольте представиться. Перед вами — Хаукинз. Маккензи Хаукинз, отставной генерал. Тот самый, которого вам поручили изловить и взять под стражу.

— Боже мой, это и в самом деле он!

— Эй, кто-нибудь там, подвиньтесь...

— Забудь об этом.

— Меня ноги не слушаются, пилигрим.

— Прекратите, ребята! — крикнул Хаук. — Впрочем, глядя на вас, я не думаю, что вам требуется чей-то приказ, чтобы прийти в норму. Итак, я только что вернулся из Форт-Беннинга, где встречался с вашим командиром и моим добрым другом и товарищем по оружию генералом Этелредом Броукмайклом. Он шлет вам свои поздравления по случаю успешного выполнения первого пункта задания, связанного с прибытием в Бостон, и вместе с тем извещает вас через меня об отмене операции. Так что никаких дальнейших действий!

— Ву-у, пилигрим! — откликнулся Герцог, постукивая по коленкам, чтобы заставить ноги слушаться себя, но без всякого успеха. — Кто это сказал?

— Генерал Броукмайкл.

— Почему он не звонит нам... нам... нам... он сам... сам... сам?

— Вы, должно быть, тот самый парень Дасти?

— Слушай, ублюдок, я тут ни при чем! — заявил угрожающе Слай. — Ты стоишь здесь, словно желаешь оправдать отсутствие Розенкранца в «Эльсиноре», но не говоришь нам, как и почему это случилось и по какой причине должны мы тебе верить! И почему он не звонит нам сам?

— Он, точнее, мы несколько раз пытались дозвониться из Форт-Беннинга. Но телефоны там не работают.

— И как же это так случилось, беби?

— Из-за бури, что ли?

— Какая буря, милый мальчик? Я не помню, чтобы там на болотах были сильные ветра или грозы...

— Сэр Ларри?..

— Не забивайте голову ни мне, ни Стелле чепухой, у нас и так полно забот!

— Марлон?..

— Проблема, пилигрим, заключается в том, почему мы должны вам верить? Индейцы так и не прекратили играть в свои игры. Боевые барабаны перестают звучать, и только вы подумали, что наступило затишье, как кровожадные дикари набрасываются на вас, и начинается бойня.

— Вам следовало бы все же подумать, так ли это. Герцог. Во время съемок фильма обо мне, мне довелось встретиться с настоящим индейцем, мы и вы знаем, он вовсе не был кровожадным.

— Ты встречался с Герцогом?

— Послушайте! — загремел Хаук в надежде произвести впечатление своим достаточно жестким командирским тоном на «смертоносную шестерку» или хотя бы заставить актеров чуточку посерьезнее относиться к его словам. — Мы с генералом Броукмайклом не только заключили честный и достойный мир, но и пришли к единому мнению о том, что и вы, ребята, и он были обмануты коррумпированными политиканами, решившими воспользоваться вашими уникальными способностями ради осуществления своих амбициозных планов. Вы же сами знаете, нет никаких документов, касающихся вашей операции, а цели и задачи излагались вам устно. Обдумав все как следует, мой добрый приятель уполномочил меня — я говорю о Броуки Втором... Кстати, так прозвали генерала его же друзья, которые относятся к нему с огромной любовью... В общем, генерал уполномочил меня передать вам, что ваше задание отменяется и что, учитывая вашу безупречную службу и ваши блестящие успехи на протяжении всех пяти лет, он договорился о том, чтобы перебазировать вас в отель «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке.