Затерявшийся (Дилогия) - Вадим Мельнюшкин

– Что Вальтер, на этот подарок сказал?

– Стрелять будет, – усмехнулся Кошка. – Но от ствола, почитай, половина осталась. Сказал, лучше бы его полностью отпилили, был бы шанс малый кусок вытащить или высверлить, а большой поставить.

– Кто же знал, – вздохнул Байстрюк. – Хотел как лучше. А вдруг нельзя было бы поменять, тогда вообще на выброс. Нет, всё правильно сделал.

– Правильно-правильно, – успокоил я Жорку. – Капитан, всех отличившихся отметить в приказе, по возможности наградить. Боекомплект-то к пушке большой?

– Сто восемьдесят снарядов, в кассетах по десять штук. Только бронебойные, – за учёт у нас старшина ответственен, вот и отчитывается.

Это понятно. Фугасное действие двадцатимиллиметрового снаряда, если такой сделать, наверное, будет просто смешным. В воздухе ещё есть смысл, а вот на земле, вряд ли.

– Рация цела ещё оказалась, а вот на Шкоде её грохнули. Хейфец посмотрел, говорит, немецкая. Может, что на запчасти пойдёт, но я сомневаюсь – труха там.

– Хейфец ходил с группой?

– Нет, чего ему с раненой рукой там делать? Здесь уже глянул.

– Фу, от сердца отлегло. Радист пусть здесь сидит.

– Это понятно.

– Было что ещё ценное? На бронеавтомобилях вроде противотанковые ружья ещё есть, если склероз не изменяет.

– Не было.

Ну да, сняли, небось, зачем их по лесу в тылу таскать. Жаль.

– Зато с "чеха" два пулемёта взяли и патронов две тысячи, снарядов восемь десятков. Четыре автомата, в каждой броне по одному было, это кроме десяти пистолетов. Кое-что из частей: с двигателей – карбюраторы там, шланги, ремни. Сгодятся на что-нибудь.

– В отряде что нового?

– Особо ничего, – капитан потёр подборок, видно, что вопрос его напряг.

– А не особо?

– Старшина новый вопросы задаёт, похоже, под тебя копает. Задаёт не только мне.

Остальные закивали.

– Хрен с ним, пусть задаёт.

– Не скажи, многие так думали, пока поздно не становилось. И не надо говорить, что бояться тебе нечего. С ними всегда есть чего бояться.

– Капитан, не парься, если будет задание накопать, то всё одно накопают. Тут вопрос интерпретации – если выгодно и преступления не заметят, или, наоборот, за чих посадят. Только время сейчас не то – мы им нужны.

– Мы все – да, но могут без отдельных личностей и обойтись.

– Что-то предложить хочешь, или так – предостерегаешь?

– Скорее последнее.

– Считаешь, что когда решали на связь выходить, я такой вариант не рассматривал? Рассматривал, но связь и помощь отряду с Большой земли нужны, если не как воздух, то, как патроны и медикаменты. Нам ещё повезло, что добрались до нас только волкодавы.

– А уверен, что среди них настоящего чекиста нет?

– Есть подозрения?

– Вроде нет, похоже на чистый осназ, но если специалист хороший, то хрен мы его раскроем.

– Тогда не будем умножать сущности сверх меры. Ещё чего срочное есть?

– Вроде нет, а что в городе было?

Эх, как ни хочется придавить на массу, но придётся потерпеть. Рассказ занял чуть больше получаса – решил особенно не рассусоливать. История с расстрелом заставила лица мужиков закаменеть, но последние, более радостные новости, растопили холодок к концу повествования.

– Как тебе латыши показались? – задал вопрос Калиничев. Этот сразу вычленил главную опасность.

– Самоуверенные, наглые, злые. Будем надеяться, что вояки из них не очень – скорее каратели.

– Как вояк их недооценивать не стоит, – задумчиво сказал Кошка. – В революцию латышские стрелки показали себя надёжными бойцами, да и дисциплина…

– Нечего гадать, всё одно информации мизер. Схлестнёмся – разберёмся.

Старшина укоризненно посмотрел, но промолчал. Сам понимаю, чистый бонапартизм – главное ввязаться в драку, а там посмотрим. Но ведь информации, и правда, нет. Хватит – выпроводил народ, и завалился спать. И уснул? Хрен там – как отрезало. Лежал, ворочался, думал. Прикидывал варианты с Зиновьевым, подпольем, латышами, с полицаями и бургомистрами, в конце концов. С ними работу строить тоже, теперь, по-другому. Как бы их так умаслить, чтобы нивелировать организованный немцами негатив – оружие же им не вернёшь, фрицы сразу сговор заподозрят. То есть подозревают они его и сейчас, но тогда получат железные доказательства.

Промаялся часа два, пока не пришёл Георгий. Пробирался тихо, чтобы не разбудить уставшего командира.

– Да не крадись ты, от тебя так шуму ещё больше. Насчёт чего такое долгое заседание?

– О том, о сём. Решили, что не надо о казни чекистам рассказывать. Так лучше будет.

– Всё одно выплывет рано или поздно.

– Пусть лучше поздно.

– Всё, ложись спать.

С разговором о дальнейшем подвешенном положении отряда решил не затягивать, потому выцепил Зиновьева сразу после завтрака. Отошли к самому болоту, старшина понял, что разговор будет серьёзный и решил отдать инициативу мне, а потому стоял молча, просто глядя мне в лицо.

– Павел Андреевич, я правильно запомнил?

– Да. Можно просто Павел.

– Так вот, Павел, пора игру эту заканчивать. Вас сюда прислали инспекцию провести, времени прошло уже достаточно. Что скажете?

– Дело в том, что мы только охрана. Кривлин погиб, а инспектировать это была его обязанность.

– Но вы выходили на связь, получили задание, да и перед выброской вас инструктировали. И не говори мне, что там вам напомнили, что надо по сторонам смотреть, да немцев убивать, если вдруг близко подойдут. Думаю, одной из задач было найти компромат на командование отряда. С военными всё просто – можно пришить самовольное оставление позиций или вообще дезертирство. Со мной сложнее, я не военный, присягу не приносил. Лучший вариант – сговор с врагом, но таких сведений вы пока не нашли. Или нашли?

– Пока нет.

– Чтобы облегчить вам жизнь, сам дам компромат. Я вчера вернулся из Полоцка, так вот там участвовал в расстреле. Все полицаи и бургомистры, что лишились оружия, участвовали, а так как я изображал полицейского, то тоже пришлось.

– Как?

– Так! Вывели, дали винтовку в руки – либо ты, либо тебя.

– Гады!

– Не спорю. Думаю этого достаточно, чтобы пришить мне какую-нибудь статью уголовного кодекса. Теперь на меня есть точка давления. Считаем, что я испугался и готов сотрудничать на любых условиях.

– Сомневаюсь.

– Сомнения оставь при себе, твоё дело доложить. Теперь о приятном. Оно аж в двух экземплярах. Первый: похоже, мы вышли на связь с местным подпольем. Это не точно и надо проверять – может фашистская провокация. Второй: удачно прошла вербовка немецкого офицера. Не боевого, интенданта, но думаю это и к лучшему – что может знать боевой офицер, сидящий в тылу? Какой-нибудь контрразведчик или разведчик был бы предпочтительнее, но такой, боюсь, меня сам скорее переиграет. Этих новостей достаточно, чтобы ситуация вышла из тупика?

Старшина внимательно смотрел на меня что-то решая, наконец, выражение его глаз изменилось, перестало казаться, что меня рассматривают через прицел.

– Не знаю, но сегодня в девятнадцать по местному нам нужно выходить на связь.

– Бери своих людей, проводников и выдвигайтесь. Когда пойдёте?

– Думаю, не позже часа. Шести часов вполне хватит. К утру будем назад.

– Ни пуха.

– К чёрту!

Фу, кажись, процесс пошёл. Как там повернётся, бабка надвое сказала, но отреагировать Центр должен.

– Да, ещё. Первая порция сведений у меня с собой. Вот, – я протянул старшине тонкую стопку бумаги. – С немецким как?

– У меня больше разговорный, но Хейфец разберётся.

– Тогда не задерживаю. До выхода, надеюсь, успеете это разгрести.

Не так уж там и много ценного, на мой взгляд, но я в разведке не Копенгаген. Может, что и наскребут. Им ещё перевести, составить донесение да зашифровать. Ничего, пусть работают.

Стоит ещё и к нашему оружейному немцу зайти.

Работа в мастерской кипела, даже электростанцию запустили, ну да топлива, спасибо люфтваффе, пока хватает. В этот раз здесь уже крутилось полдюжины человек. Вальтер что-то обрабатывал на токарном станке, остальные тоже не сидели без дела. Наконец станок замолчал, и тут же выключили электростанцию. Молодцы, экономные.

– Ну, как дела?

– Из срочного остались только двадцатимиллиметровые пушки – с самолёта и танка, – от немца пахло маслом и горячим металлом.

– Танковую сильно покорёжили?

– Нет, ствол только зачем-то отпилили.

– Так он из башни не вылезал.

– Ну, так и сняли бы башню.

– Как.

– Просто. Мы такие за полчаса снимали. Даже без крана, с системой блоков.

– Ну, у ребят ни крана, ни блоков под рукой не оказалось.

– Так и не нужно. Мы ремонтировали, потому всё правильно делали. А здесь надо было крепления башни на погоне ослабить и просто сковырнуть её. Там веса меньше тонны – несколько человек, используя тонкие древесные стволы как рычаги, могли спокойно скинуть. И полотна ножовочные целы остались бы, их не так и много.