Сказочные повести - Турмуд Хауген

— Не бойся меня, — снова прорычал зверь, и Николая стала бить дрожь. — Ты все время убегал от нас. Мы ждали, чтобы ты привык к нам. А теперь нам надо поговорить с тобой. Только ты можешь помочь…

— Эй, кто тут?

— Что-то испугало Сонни. Ты видел, как она ворвалась в дом и тут же спряталась?

Николай, не раздумывая, перепрыгнул через перила и побежал вокруг дома. Голоса доносились с другой стороны. Только бы им не вздумалось идти сюда! Он бежал, не оглядываясь. Каждое мгновение его могли схватить. Может, тут и была сигнализация, но он не слышал никаких сигналов. Впрочем, они могли раздаваться только в доме.

Зверь не преследовал его. Николай даже не разглядел, что это за зверь. Наконец он остановился — у него просто не было сил бежать дальше.

Итак, теперь он точно знает, что Терри живет в том доме, где он вчера видел связанного человека. Парень, конечно, ее брат, а комната, в которой он их видел, принадлежит, наверное, Терри. Брат что-то искал у нее без разрешения, Терри пыталась помешать ему, но не смогла. Она позвала отца, но отец принял сторону брата.

Так Николай объяснил себе то, что увидел, и посочувствовал Терри.

В следующий раз, когда они встретятся, он спросит у нее, прав он или нет.

Максим не стал звонить в полицию. Он боялся, как бы этот шаг не оказался последним. Двадцать миллионов швейцарских франков! Он покачал головой и начал наводить в магазине порядок. Порядок! Ну как тут его наведешь и куда девать все, что бесповоротно испорчено?

«Я не смогу продолжать здесь свое дело, — подумал Максим. — Нам надо как можно скорее уехать… Нам? Мне надо уехать». Он мысленно снова увидел пустые чемоданы Лидии, и у него так заболело сердце, что он невольно закрыл глаза.

Если я не позвоню в полицию, я не получу страховку. Двадцать миллионов франков! Да провались она эта полиция вместе со страховкой!

«Но ведь кто-то причинил тебе этот ущерб!..»

«Да. Нет. Может, это даже справедливо?»

Максим вздрогнул. Справедливо? Какой вздор! По крайней мере, того, что произошло, могло и не быть. И все эти деньги не мои. Может, у меня вообще нет моих денег? Почему мне в голову приходят такие мысли?

Максим опустился на стул с высокой спинкой, выдолбленный из одного куска дерева. Что это было за дерево, он не знал. Стул казался теплым, будто дерево еще хранило в себе жар африканского солнца.

Время шло, Максим по-прежнему сидел в магазине. Даже осенью редко бывают такие темные дни. Лишь когда пошел снег, воздух вдруг заискрился, стало светлее, но ненадолго. Ветер крутил снежные вихри. Он налетал сразу со всех сторон. В природе воцарился хаос.

Максим смотрел, как летит снег. Освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими и беззащитными. Люди спешили по своим делам. Незнакомые Максиму люди. Никто не остановился у его дверей. Никто не взялся за ручку. Не прочел объявления, на котором было написано ЗАКРЫТО. Не взглянул в окно. Не знал, что в магазине кто-то есть. Света Максим не зажигал. Снаружи магазин выглядел закрытым и пустым.

«Надо зажечь свет, — подумал Максим, — так будет безопасней. В каком смысле безопасней? Что еще может случиться? Здесь уже больше нечего ломать или красть».

Максиму страстно захотелось увидеть людей, услышать голоса, он внушил себе, что ему хочется есть.

Он встал, хотел снять с вешалки пальто и только тут обнаружил, что весь день так и просидел в нем.

Максим вышел через заднюю дверь. «Я как будто бегу, — подумал он, — словно крыса покидаю тонущую шхуну». Он даже не запер дверь, но уже в переулке передумал, вернулся и все-таки повернул ключ в замке.

В Театральном кафе на него повеяло уютом. Он не исключал, что может встретить здесь знакомых, ну и пусть. Хотя ему хотелось посидеть в одиночестве — имеет же он на это право! Он не смотрел по сторонам, когда официант провел его в глубь ресторана к маленькому столику за колонной. Максим сразу оценил этот столик. Он был бы не в силах сидеть сейчас у всех на виду.

Погрузившись в гул голосов, вдыхая аромат сигар и проплывавший мимо запах духов, Максим изучал меню. Над его головой звучал смех, люди приходили и уходили, искали друг друга, здоровались и прощались.

Максим заказал суп из омаров, бифштекс с луком и жареный картофель. Он не ощущал своего тела, в голове стоял туман. Ему требовалась калорийная пища, чтобы прийти в себя. Кроме того, он заказал полбутылки красного вина, но потом передумал и попросил принести целую.

Темноту за окном разрывали лучи фар и свет фонарей возле Национального театра. Снег летел и завивался вихрями. Максим предпочел бы ему дождь. Зима началась слишком рано.

Но вот с галереи полились звуки скрипки и Максим перестал есть. Музыка напомнила ему что-то забытое. Он видел перед собой грустные глаза Флоринды — она подняла его на руки и прижала к себе, он был тогда совсем-совсем маленький. Взрослым он стал в тот день, когда уехал от нее. Но он был уверен, что его никогда не брала на руки Флоринда.

Максиму подали бифштекс, и тут же за его столик сел какой-то человек. Максим даже не удивился. Ведь он весь день ждал, что некто невидимый объявится, обретет лицо, туловище, голос. Так и случилось.

Максим начал есть, бифштекс был превосходный. Некоторое время человек, сидевший напротив, не мешал Максиму, потом спросил:

— Ну, как бифштекс?

Максим сразу узнал голос человека без лица, прятавшегося за ярким светом.

Теперь голос обрел облик.

— Великолепный! — Максим сам удивился своему ответу. — Если ты пришел за камнями, то у меня их нет и я не знаю, где они. И незачем было громить мой магазин. Все равно мне нечего сказать тебе.

— Никто не громил твой магазин.

— Пойди и посмотри сам.

— Во всяком случае это не наша работа.

Максим с удивлением поднял на него глаза. Отпил вина.

— Даже если ты разгромишь и мой дом, мне нечего будет сказать тебе. Я не знаю, где камни.

— Говорю тебе, это не я! Я только связной. Мой шеф убежден, что ты знаешь, где камни. Он даже считает, что ты, может быть, единственный, кто это знает.

Максим уставился на связного, забыв закрыть рот. Он вдруг заметил, что соус капает ему на колени и только надеялся, что положил на колени салфетку.

— Я ни разу в жизни не слышал про эти камни, пока ты не взялся за меня со своими гангстерскими приемами.

Связной негромко засмеялся:

— Да, это всегда производит впечатление. Но должен признаться, шеф не одобрил мои методы, когда я рассказал ему о нашей встрече.

Максим молчал. Он был холоден и спокоен, но это была лишь оболочка, которая скрывала то, что творилось у него в душе. Он только надеялся, что эта оболочка выдержит.

Связной продолжал:

— Короче, мой шеф считает, что ты единственный, кто может знать, где находятся царские камни, и просил меня передать тебе следующее: может быть, и правда, что ты никогда не слышал о царских камнях, но они все равно у тебя.

— Нет их у меня! — не сказал, а прошипел Максим.

— И еще он просил тебя как следует подумать над этим. Он дает тебе сроку до утра.

— А что будет утром? — слабым голосом спросил Максим.

— Утром и узнаешь. — Связной поднялся. — Одно могу сказать: ничего хорошего.

Он наклонился, взял двумя пальцами картофелину и обмакнул ее в соус.

— Запиши на мой счет, — бросил он и ушел.

Максим долго смотрел ему вслед. Потом снова принялся за еду. Но оболочка спокойствия уже едва выдерживала давление.

Лидия, не находящая себе места, бродила по дому. Она не могла ничем заняться. Садилась и тут же вставала. Ноги подгибались от усталости, но что-то заставляло ее продолжать это бесцельное кружение по дому.

Она вдруг подумала, что не знает, где Максим, не знает, что делает Николай. Мысли ее запутались еще больше. Она немного попрыгала, чтобы размять ноги, они уже онемели от этой беспрерывной ходьбы.

На ходу она выпила кофе. На ходу пыталась читать. На ходу пролистала газеты.

Вечер наступил неожиданно. Она вдруг почувствовала, что окружена со всех сторон.

Бледное лицо смотрело в окно из сада. Лидия вздрогнула и чуть не закричала. «Сейчас, сейчас», — думала она.

Лицо исчезло. Теперь перед окном мелькали лишь крупные, тяжелые хлопья снега, опускавшиеся на землю.

Лидии то и дело казалось, что кто-то заглядывает в окна. За ней следовали из комнаты в комнату. Чтобы застать этих шпионов врасплох, она делала вид, что не обращает на них внимания. Заметив же краем глаза кого-нибудь в окне, она быстро оборачивалась. Разглядеть их лица она так и не успевала, однако знала, что они там.

Сколько их? Двое? Трое?

Потом она услышала, как кто-то пытается открыть дверной замок.

— Кто там? — невозмутимо спросила она.

Возня сразу прекратилась. Неужели ей померещилось? Лидия бросилась на кухню, у той двери все было тихо.