Создатель меча - Дженнифер Роберсон

— «Давайте предположим», — эхом отозвался Беллин с оттенком согласия.

Я продолжил, не замедляя шага.

— Но как это сделать? Убив врага. В нашем случае врагов, — я помолчал. — Мы знаем, что убийство для Аджани не в новость, он привык убивать — но ему нужно оружие. Особое оружие, которому никто не сможет противостоять. И я говорю не о мече.

— Люди, — догадалась Дел.

— Люди, — согласился я. — Столько людей, чтобы танзиры сразу сдались.

— Ему нужны племена, — продолжила Дел, — но он знает, что объединить их невозможно, они не выступят вместе даже против танзиров — ты не раз об этом говорил.

Я кивнул.

— И поэтому он использует религию. Племена невероятно суеверны… Он объявляет себя мессией, перед которым племена будут благоговеть, потому что услышал от него то, что хотят услышать: обещание превратить песок в траву, — я резко перестал шагать. — И если он так неотразим, как рассказывает Беллин, они подчинятся всем его приказам, даже начнут священную войну.

— Но он простой человек, — отчаянно выкрикнула Дел.

— Он сияет очень ярко, — мягко заметил Беллин.

Все молчали, а потом я сказал то, что и так было ясно:

— Эта новость все меняет.

Дел упрямо покачала головой.

— Я все равно убью его.

— Тогда лучше сделай это быстро и без предупреждения, — сухо предложил я.

— Я не убийца, Тигр, — разозлилась она. — Я делаю все при дневном свете. Мне нечего скрывать.

— Прекрасно, — одобрил я. — Вперед, баска, и ты начнешь священную войну.

— Но ведь нет мессии! — в отчаянии закричала Дел. — Нет джихади! Все это ложь!

— Ты слышала, что сказал Беллин? Или ты просто не поняла? — я ткнул пальцем в будущую шишку. — Не имеет значения, что мы знаем или думаем… Главное — во что верят люди. Если ты убьешь джихади, твоей крови им не хватит. Они начнут резню.

— Тигр…

— Ты этого хочешь?

— А ты хочешь, чтобы я просто уехала из Искандара?

— После всех твоих клятв? — я покачал головой. — Нет. Я хочу, чтобы ты все обдумала.

— Я уже все обдумала, — отрезала Дел и повернулась к Беллину. — Где Аджани?

— Где-то в предгорьях. Точно я не знаю.

— Но ты же работаешь на него, — Дел подозрительно прищурилась.

Беллин пожал плечами.

— Я должен был приехать в Искандар и распространять слухи. Аджани встречался с нами недалеко от Харкихала и объяснил, что делать. Потом он уехал, чтобы подготовить свое божественное появление.

— Ты можешь узнать, где он? — спросил я.

— Он будет здесь через день или два.

— Тигр задал вопрос, — сказала Дел. — На этот раз он говорит дело.

Как мило было с ее стороны признать это.

Беллин выпрямился и засунул топоры под рубашку. За поясом они скрывались в складках ткани.

— Могу попробовать, — задумался он. — Но Аджани прячется, он не хочет, чтобы его нашли. Он будет скрываться, пока не придет время появиться джихади.

Я вспомнил о воинах, собравшихся в предгорьях. Похоже они знали, где он. Может он был с ними.

И я снова увидел мертвого Мараба, с содранной кожей и отрезанными гехетти.

Не хотел бы я так расплатиться за неудавшуюся попытку убить Аджани.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал я.

Беллин ухмыльнулся.

— Сын Песчаного Тигра тоже постарается.

14

Дел молчала всю дорогу до дома. Я не мог придумать, что бы сказать, как вырвать ее из этой тишины, да и мне самому было не до разговоров. Слишком многое нужно было обдумать.

Аджани джихади? Невозможно.

И все же в словах Беллина был смысл. Если все это было правдой, клятвы Дел могли доставить нам много неприятностей.

И она это знала.

В дом мы не вошли, потому что Дел остановилась около двери и вдруг, судорожно сцепив руки, вжалась в осыпающуюся стену.

— Шесть лет, — простонала она. — Уже шесть лет они мертвы… Шесть лет я мертва, — Дел покатала голову по стене, тщетно пытаясь отогнать страшные воспоминания. — Мессия, мессия… Да как он может?

— Дел…

— Он мой. Только мой. Ради этого я и выжила, только поэтому я жива… поэтому я не сдалась.

— Я знаю, Дел…

Она не слушала.

— Всю дорогу до Стаал-Уста я кормила себя ненавистью, мечтала о мести, обещанной мне Северными богами. Тогда мне нечего было есть, но я не чувствовала голода, потому что у меня была ненависть… когда у меня не было воды, мне не хотелось пить, потому что всегда меня поила ненависть…

— Дел замолчала, словно услышав со стороны свою истерику — Дел всегда боялась давать волю своим чувствам.

Справившись с голосом, она продолжила:

— И когда я узнала, что у меня будет ребенок, я тоже жила ненавистью… она заставила меня выжить. Она не дала мне умереть. Боги не позволили мне умереть, чтобы я могла исполнить свои клятвы. Ребенок был свидетелем этого, хотя я еще не знала о нем.

Я молчал.

Дел посмотрела на меня.

— Ты понимаешь, что такое ненависть. Ты жил ею, как и я… Ты ел и пил ее, ты спал с ней… но ты не позволил ей поглотить тебя. Ты не позволил ей подменить тебя, — Дел спрятала лицо в ладонях. — Я изувечена. Я неправа. Я не женщина, не человек и даже не танцор меча. Я только ненависть… Она сожрала все во мне.

И снова я услышал Чоса Деи: «Одержимость правит, а сострадание вредит».

Дел запустила пальцы в волосы, убирая со лба светлые пряди. Ее лицо кривилось от отчаяния.

— Если Аджани у меня заберут, от «меня» ничего не останется.

Мне было больно, но я заставил себя говорить твердо.

— Значит в итоге ты решила позволить ему выиграть. После шести лет, после всех этих клятв…

— Ты не пони…

— Я очень хорошо понимаю, Делила. Ты сама говорила, я тоже жил ненавистью. Я знаю ее вкус, запах, много лет я не расставался с ней ни на минуту. И я знаю, насколько она соблазнительна, как она старается овладеть тобой… и с каким удовольствием берешь помощником вместо человека.

Лицо Дел совсем побледнело.

— Все, что я делала, я делала ради этой ненависти. Я выносила дочь и бросила ее… Я обучалась в Стаал-Уста… Я убила много людей… — Дел тяжело перевела дыхание. — Я пыталась отнять свободу у дорогого мне человека, а потом чуть не убила его.

Я растерялся и не сразу придумал, что сказать, а потом промямлил:

— Ну не убила же. Я ведь выжил.

Взгляд Дел не изменился.

— А если бы он не выжил, я бы не позволила себе тратить время на переживания. Я бы заставила себя забыть о боли и идти вперед, искать Аджани… одна, как раньше. Женщина, живущая ненавистью, одержимая… — голос сорвался, но Дел нашла в себе силы продолжить. — Почему ты здесь, Тигр? Почему ты не бросишь меня?