<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

Бабкока. Собственно, это прямо и вытекает из темы встречи нашего Комитета, джентльмены,

если я правильно понимаю, чем череваты для нас последние события…

- Ясное дело, что Первый лорд Адмиралтейства видит всю проблему исключительно со

своей военно-морской колокольни, но ведь русские успехи в этой войне нам в Индии могут

аукнуться много скорее, чем Королевскому флоту. Не зря же их агенты активизировались в

последнее время в Афганистане. А в Персии все обстоит и того печальнее...

- Как говорят русские, милорд, нужно зрить в корень. У нас на носу проблема германо-

российского союза на суше и на море, плюс разворот Петербурга на запад, что автоматически

означает начало драчки за проливы. И Индия тут пока останется третьей пристяжной. Хотя,

конечно, – вопросов в том регионе много. И прежде всего та же Персия. Не столько как

торная дорога к Вам и ко всем вашим дражайшим магараджам с их слонами, сколько как

потенциально важнейший источник нефти.

Мне, кстати, до сих пор не понятно, почему многие из здесь собравшихся уважаемых

джентльменов, год назад постановили не поддерживать японцев в войне. Зачем тогда нужно

было заключать с ними формальный союз? Чтобы показать немцам и русским нашу слабость?

Еще летом можно было переломить ситуацию. Достаточно было утопить эскадру Чухнина в

Красном море. Это сегодня – поздно! И нужно выкручиваться, как угрю на сковороде, чтобы

удержать видимость двойного стандарта. А тогда, три месяца назад, – было в самый раз! И

двойной стандарт был бы гарантирован сам по себе. Французы не рыпнулись бы, а немцев мы,

если что, отправили бы к рыбам прямо в Кильской бухте. После чего вернули бы себе

Гельголанд, раз и навсегда одев стальной намордник на все военно-морские потуги гунов…

- Господа, господа! Прошу вас, подождите. Разрешите нам с глубокоуважаемым лордом

Лансдауном и сэром Хью Арнольдом-Форстером все-таки, для начала, обрисовать всем

уважаемым участникам заседания положение вещей в том ключе, как это представляется

Форрин офису и Военному кабинету в целом. А затем уже мы с вами обменяемся мнениями

по срочности и приоритетам, - развел «по углам» едва не сцепившихся Керзона и заведшегося

с полоборота Фишера премьер, - смею вас заверить, джентльмены, сегодня вы услышите еще

достаточно много интересного, что, возможно, поможет нам сблизить позиции по наиболее

острым вопросам. И, пожалуй, мистер Кларк, сегодня мы обойдемся без стенограммы…

***

Расширенное заседание Комитета Имперской обороны28 Премьер-министр распорядился

созвать в течение ближайших двух недель, сразу по прочтении полученных британским

28 Комитет имперской обороны (CID), особый совещательный орган при Кабинете Британской империи в

период между англо-бурской и второй мировой войнами. Создан по инициативе премьер-министра А. Бальфура

в начале декабря 1902-го года. Его постоянный состав был небольшим (Председатель - премьер-министр,

Секретарь, Министр иностранных дел, Морской министр, Первый лорд Адмиралтейства, Военный министр,

Госсекретарь по военным делам и Министр по делам колоний). Не постоянные участники персонально

приглашались на конкретные заседания.

Комитет отвечал за выработку общего курса и координацию действий Кабинета и руководства флота и

армии в вопросах строительства вооруженных сил, военной стратегии и внешней политики. Основной формой

его работы был очный "мозговой штурм" с целю разрешения той или иной проблемы приглашенной Премьер-

министром группой экспертов: государственных и военных деятелей, а также представителей финансовых и

промышленных кругов. Комитетом для аналитической проработки отдельных вопросов и представления

необходимой справочной информации создавались специальные подкомитеты (например, доклад подкомитета

по иностранным шпионам в 1909-ом году привёл к созданию MI5 и MI6).

Кабинетом телеграфных сообщений с Дальнего Востока о весьма прискорбном и, главное,

неожиданном для многих лондонских небожителей известии. Хотя для самого Бальфура,

который изначально не слишком-то верил в военный успех японцев, особой неожиданностью

сообщение о самом неприятном событии с начала войны между Японией и Россией не стало.

Макаров переиграл по очкам своего японского визави: несмотря на все потуги

Соединенного флота и британских морских советников при штабе адмирала Того помешать

им, три русских эскадры без потерь соединились в Порт-Артуре. А с учетом известных

личных качеств русского командующего, это было неприятным вдвойне. Высадка в Дальнем

гвардейского корпуса, ударившего в тыл японской осадной армии, и погром торгового порта в

Осаке были к этому лишь изюминками на торте.

Дальнейший «паровоз» проблем в виде почти катастрофического падения котировок

токийских ценных бумаг, воздорожания стоимости фрахта в Японию почти в два раза, а также

резкое «усыхание» очереди из частных судовладельцев, готовых хоть что-нибудь везти туда

на любых условиях, уже никого не удивил. Даже удачно провернутая операция по продаже

японцам двух эскадренных броненосцев типа «Лондон» и практически всех боеспособных

чилийских и аргентинских кораблей, на общем мрачном фоне ожиданий неизбежного

поражения Токио, не шибко радовала.

Исполненный черного пессимизма меморандум индийского вице-короля лорда Керзона,

опасающегося того, что «следующий скачек бешеного русского медведя» будет сразу в

Индию, и заявление сменившего Селборна на посту Первого лорда Адмиралтейства

импульсивного Джека Фишера, сделанное им в присутствии короля, о том, что германский

флот нужно копенгагировать немедленно, а не дожидаться германо-российского союза после

победоносного возвращения на Балтику русской Тихоокеанской Армады, только плеснули

нового масла в огонь.

И, наконец, недавняя шифровка от Чарльза Гардинга о его встречах в Петербурге с

несколькими чрезвычайно влиятельными персонами, заинтересованными в англо-российском

сближении, но чего, по их собственному мнению, в сложившихся обстоятельствах можно

добиться только личностными переменами на самом верху властной пирамиды. К сожалению,

подробно об этих лицах и обсуждавшихся вопросах он имеет возможность доложить только

лично, поскольку вокруг Великобританского посольства в Санкт-Петербурге сложилась такая

обстановка, что посол не видит возможности рассчитывать на иной, гарантированно скрытый

от русской разведки, способ передачи информации…

«Да, пожалуй, более неприятной повестки дня для обсуждения у нас еще не было за все

более чем пятьдесят предыдущих заседаний. Замечательное предстоит юбилейное. Ведь как

раз в эти дни Комитету – ровно два года.» Бальфур29, невесело улыбнулся своим мыслям. «И

самое неприятное, что в отличие от Лансдауна, Китченера и Селборна, я-то как раз и был

уверен, что японцы в одиночку не справятся с русским медведем.

Сегодня можно долго говорить, верным ли было наше решение, принятое 4-го января,

когда Комитет, обсуждая информацию от Токио о том, что война решена и неизбежна,

высказался за то, чтобы ни при каких обстоятельствах не выступать в поддержку японцев с

29 Бальфур Артур Джеймс (1848-1930). Английский государственный деятель, консерватор, убежденный

империалист-прагматик. На Берлинском конгрессе 1878 г. был секретарем своего дяди, министра иностранных

дел лорда Солсбери, проводником и продолжателем политики которого считался на протяжении всей своей

карьеры. В 1886 г. вошел в состав правительства в качестве министра по делам Шотландии, а в 1887-1891 г.г.

стал министром по делам Ирландии, проводя политику жестоких репрессий против ирландского национально-

освободительного движения, за что и получил прозвище "Бальфур кровавый".

В 1891 г. - Первый лорд казначейства и Спикер Палаты общин. В 1902-м сменил лорда Солсбери на

постах премьер-министра и руководителя Консервативной партии. Бальфур проводил реформы в области

образования и обороны, был одним из инициаторов англо-японского союза (1902), означавшего конец политики

«блестящей изоляции»; добился заключения союза Англии с Францией, заложившего основы антигерманской

коалиции (Антанта). Раскол партии в 1903-м году и личная конфронтация Бальфура с Чемберленом по вопросу

о тарифах и реформе таможенной системы в духе протекционизма подорвали позиции правительства. В нашей