Побратимы Гора - Джон Норман

— Ты, правда, теперь рабыня, Мира, — заинтересованно спросила девушка.

Мира бросала взгляд на меня.

— Ты можешь ответить, — позволил я ей.

— Да, я — рабыня, полностью, — согласилась Мира.

— А что он делал с тобой только что? — спросила девушка, покраснев.

— Ты подсматривала? — с улыбкой спросила Мира.

— Да, — призналась девушка, покраснев ещё гуще.

— Он наслаждался мной и использовал меня в как рабыню, — пояснила Мира.

— Тебе было стыдно? — поинтересовалась Клубника.

— Нет, — засмеялась Мира. — Рабыне не позволена скромность.

— Ты казалась переполненной удовольствием, охваченной благодарностью и радостью, — заметила девушка.

— Да, я отдавалась своему Господину.

— И тебе нужно было отдаваться таким образом?

— Да. У рабыни нет другой альтернативы, кроме как полностью отдаться своему господину, — объяснила Мира.

— Но Ты, же сама хотела так отдаться, ведь так? — не отставала девушка.

— Да, — призналась рабыня.

— Значит, рабыня обязана сделать то, чего она, сама страстно, от всего сердца желает сделать, — заключила Клубника.

— Да, — подтвердила Мира. — Но Ты должна понимать, что жизнь рабыни не легка. Нас часто заставляют работать, долго и упорно.

— Но получаешь ли Ты удовольствие от такой службы?

— Когда-то я даже не могла представить себе этого, но теперь, когда я — находящаяся в собственности рабыня, я знаю что это так, — страстно сказала Мира.

— А как рабыня должна вести себя? Что должна делать рабыня?

— Мы должны быть абсолютно покорными, полностью послушными и совершенно приятными, — пояснила рабыня.

— Но это ужасно! — воскликнула девушка.

— Возможно, — засмеялась Мира.

— А что, если Ты не будешь такой? — спросила девушка.

— Но мы таковы, — смеялась Мира. — Рабовладельцы проследят за этим.

— Но что, если Вы взбунтуетесь?

— Только глупые девушки бунтуют, — усмехнулась Мира, — и им быстро преподают бесполезность сопротивления.

— Но неужели Вы не можете даже протестовать?

— Мы можем протестовать, конечно, если владельцы посчитают целесообразным разрешить это, но как только наш протест будет закончен, нас вернут обратно в нашу неволю, возможно, ещё более строгую, и сурово накажут за наш протест.

— Накажут? — тяжело задышала девушка.

— Да, рабыня дрессируется, и подвергается наказаниям. Она принадлежит так же точно, как принадлежат слин или тарск. Она собственность, в буквальном смысле этого слава принадлежащая владельцу собственность. Ты должна понимать это полностью. Соответственно, с нею может быть сделано всё, что пожелает её владелец. Она может даже быть убита, если так решит хозяин.

— Тогда получается, что рабыня полностью беспомощна, — вздрогнула девушка. — Она полностью во власти владельца.

— Да.

— Я хотела бы этого, — вдруг заявила Клубника.

— Правда? — удивилась Мира.

— А Ты, правда, счастлива? — спросила девушка.

— Да, просто невероятно как, — улыбнулась рабыня.

— Разве Ты желаешь свободы?

— Единственная свобода, которую я теперь хочу, это свобода полностью быть рабыней, — призналась Мира.

— Но ведь и я хочу того же, — заявил девушка. — Я, тоже, буду рабыней!

— Но у тебя, же нет владельца, — улыбнувшись, напомнила ей Мира.

— Встать, — скомандовал я Мире.

Она, дёргаясь и извиваясь, поднялась на ноги, после чего я развязал ей руки и закрепил шнуры на моём поясе. Рабыня снова изящно опустилась передо мной на колени и поцеловала мои ноги.

— Что Ты делаешь? — изумлённо спросила девушка.

— Я целую ноги того, кто должен быть моим владельцем, — объяснила Мира.

Молодая девушка, бывшая Ваниямпи, поднялась, подошла и встала на колени перед юношей.

— Что Ты делаешь! — пораженно закричал Кабачок.

— Я целую ваши ноги, — объяснила она.

— Но это же — рабский акт! — воскликнул он.

— Да! — гордо сказала она, подняв свою голову, и вызывающе посмотрев на своего парня.

— Мы Одинаковые! — испуганно крикнул он, отскакивая от коленопреклонённой подруги.

— Уже нет, — улыбнулась она, — мы нет. Вы — мужчина, а я — женщина.

— Нет, — закричал он на неё. — Нет!

— Я была бы твоей рабыней, — заметила она.

— Нет, нет. Нет!

— Я раздражаю Вас? Разве я не привлекательна? Разве я не желанна? Разве я не красива? Вы, правда, не хотите владеть мной? — спрашивала девушка.

— Конечно, я хочу владеть тобой! — вдруг зло признал парень. — Только смотреть на тебя означает хотеть владеть тобой! В течение многих лет я хотел этого!

— Ну, так владейте мной, — предложила Клубника.

Он вскрикнул в муке и согнулся, сжимая кулаки.

— Что не так? — удивилась она.

— Это — мысль об обладании тобой, — сказал он. — Это так потоп. Это означает для меня такую мощь, такую радость!

— Ну, так владейте мной, — повторила она.

Он, дрожа, смотрел вниз, на неё.

— Пора уже, что-то ей ответить, — заметил я, — особенно, если Ты не собираешься оставлять её здесь.

Он растерянно и озадаченно посмотрел на меня,

— Она — белая женщина. Немногие белые женщин, если таковые вообще имеются в Прериях, свободны. Мы идем в стойбище краснокожих. Она привлекательна, так что если Ты не хочешь поработить её, у меня нет сомнений, что кто-то другой сделает это за тебя, — объяснил я, и он снова посмотрел вниз, на девушку.

Я подошёл к волокуше и вытащил катушку узкой, плетёной кожаной верёвки, которую я уже использовал для ошейника Миры, и отрезал подходящий кусок. Остальной моток, я вернул на место.

— Встань, — велел он девушке, и она с готовностью вскочила на ноги.

Я вручил ему отрезок верёвки, но он стоял, замерев, глядя на подругу, а верёвка повисла в его руках.

— Понимаешь ли Ты значение этого? — спросил я у Клубники.

— Да, — твёрдо ответила она.

— Ты можешь добровольно принять статус рабыни, но Ты уже не сможешь так же, свободно выйти из него. Это состояние, как только оно будет применено к тебе, с твоей стороны станет необратимым. Уже не в пределах твоих желаний будет сломать, изменить или исправить это, в любом случае. С этого момента Ты больше не будешь свободным человеком. Ты станешь всего лишь рабыней.

— Я понимаю, — кивнула она, и повернулась к своему другу.

— Я готова, — сказала она. — Сделай меня своей рабыней.

Парню больше ничего не оставалось, кроме как, обмотать темную узкую верёвку три раза вокруг её шеи. Он сделал это аккуратно и не слишком туго. Потом он заплёл два свободных конца, закрывая ошейник, и резко дёрнул свободные концы в разные стороны, затягивая узел, при этом узкий, перевернутый треугольник плоти показался между первыми двумя петлями ошейника, стянутых узлом. Парень отпустил свободные концы верёвки, и они легко упали, свисая, как и у ошейника Миры, между её грудей. Лёгкое прикосновение кожи к груди рабыни может быть полезным для неё, особенно когда она обнажена. Это тонко напоминает ей о том, что она — рабыня. Кроме того, как я уже упоминал, они обеспечивают удобную короткую привязь, с помощью которой можно тянуть её или привязывать, кому как нравится. Ошейник, как и у Миры, будет служить не только для того, чтобы пометить девушку как рабыню, но и по-своему, отличил бы её от собственности краснокожих, ошейники которых обычно представляют украшенную бисером кожаную полосу. Естественно, что молодой человек, познания которого в этих вопросах крайне ограничены, вынужден был следовать конструкции ошейника, который я использовал для Миры. У меня не было по этому поводу никаких возражений. Действительно, выглядело уместным, что две девушки, две бывших Ваниямпи, должны быть в похожих ошейниках. Я решил, что позже объясню ему идентификационные аспекты ошейника, и тогда он сможет, если пожелает, изменить его, или в некотором роде персонализировать, возможно, применив особый узел, ярлык или украшение. С другой стороны, если он захочет оставить всё, как есть, то я против не буду. И мы и девушки, а вскоре и все остальные, отлично поймут рабский статус, в котором состояли наши подопечные.