Яшмовая трость - Анри де Ренье

ЧЕРНЫЙ БАССЕЙН

Забудь о мраморной смеющейся Весне,

О Лете в пышности цветущего наряда,

О хмельной Осени в уборах винограда

И плачущей Зиме на камне рядом с ней.

Оставь аллею, где рисуются ясней

Узоры из песка; забудь все розы сада

И эхо, чей ответ — твоим речам награда, —

Оставь, чтоб подойти к воде в чудесном сне,

Включенной в водоем таинственный, овальный.

Ни перья легких птиц, ни крылышки цикад

Не исчертят эбен поверхности зеркальной.

Вглядись — из глубины, где зóлота дрожат,

Приподнялась Любовь сквозь черный блеск кристалла

И усыпленное Безмолвие восстало.

ЭНСЕЛАД

Широкий водоем кустарником оброс;

В углах бассейна, встав над их суровой тенью,

Богиня с молотом стоит в оцепененье,

И рядом грозный бог трезубец свой вознес.

А в центре, погребен в струях немолчных слез

Огромный Энселад томится в заточенье

Под черной лавою — божественное мщенье

На плечи пленника воздвигнуло утес.

Весь день вокруг него ложится с шумом пена,

Из горла страшного текущая бессменно —

Непокоренного отчаяния знак;

Когда же мирный час, смуглея, сеет мрак,

Титан из скорбных уст не плещется водою

И сдерживает вздох, склонясь пред тишиною.

ЛЕДА

Где водоема мрамор округленный

Сковал уснувшей влаги тишину,

Где тень свою, скользящую по дну,

Смущая воду, ловит лебедь сонный, —

Она застыла страстно-напряженно,

Ногою нежно трогая волну,

Склонясь на цоколь, уступая сну,

В истоме, бронзою запечатленной.

И лебедей медлительная стая,

По очереди нимфу обвивая

Изгибом шей, вокруг нее плывет;

И облик бронзовый в воде, тоскуя,

Доныне трепетать не устает

От вечных чар былого поцелуя.

*НИМФА

Бассейн порфировый встревоженной водой

Заплачет, забурлит — и вновь уснет безбурно,

В прозрачной бледности волны своей лазурной

Хранит он блики роз и кипарисов строй.

Со скипетром в руке и с аркою в другой

Улыбку бог дарит в цветах богине с урной,

Из парка, вдалеке, листвой аллей ажурной

Окутанный меж них встает Амур нагой.

Канал белеющий пленен газоном низким;

Глядятся в воду тис и остролист густой

Над пирамидою, над стройным обелиском.

Разгневанный Дракон враждует с Гидрой злой,

И каждый, брызжась ртом искривленным и слизким,

На Нимфу спящую хрустальной бьет струей.

*ЦОКОЛЬ

Не Осень ли наряд здесь траурный роняла,

Пятная листьями бассейн по вечерам?

Не стройный ли Амур, смеясь, вверял волнам

Свой облик бронзовый, склоняясь с пьедестала?

Очарование чудесное пропало:

Разбив зеркальный круг падением, он сам,

Навеки отданный ненарушимым снам,

Чуть виден в глубине прозрачного кристалла.

Здесь место скорбное; весь очерк тиса хмур;

Печален кипарис; заброшена аллея —

Не возвратится тот, чей шаг в ней смолк, слабея.

На голом цоколе, где легкий был Амур,

Лишь глыба высится задумчивой могилой

Уединенья, сна и тишины унылой.

*ЛАТОНА

И тис, и кипарис, и рощ осенний кров,

Бассейн задумчивый в гранитном ожерелье

С водою жалобной иль пляшущей в веселье,

В аллее плачущей иль свежей от ветров;

И статуи средь герм, в плащах узорных мхов,

Фонтан, лепечущий неистощимой трелью,

И рядом водоем, иссякший тайной щелью,

И парк, затерянный в бездонности лесов,

И Эхо беглое, и сонное Молчанье —

Все сладких сумерек изведало покой,

Все здесь нетленное — все здесь воспоминанье.

А там, где зелень вод осыпана листвой,

Привет лягушечий приемлет благосклонно

В упорном золоте застывшая Латона.

*ПРАЗДНИК ВОД

Лягушка тучная, дельфины и тритон,

В Латону бьющие алмазною струею,

Морское божество под пеной золотою

И бог веселый рек, волнами обольщен;

Фонтанный гордый сноп, взлетевший в небосклон,

Вода затихшая иль бурная порою

И статуя, чей стан то пылью огневою,

То пенным жемчугом, как радугой, зажжен.

Весь праздник вод, весь блеск восторженный кристаллов,

Сплетавшихся и в пыль разбившихся опалов