Право на жизнь - Дмитрий Коростелев

Ликун отмахнулся.

— Даже если не будет, это не важно. Пусть хоть на каждом углу трезвонит. Во-первых, никто не знает, что ты мой человек. А во-вторых, у славян хватает других проблем, чтобы еще и со случайными странниками возиться. Другое дело обстоит с чужеземцами. Если они узнают, по чьей вине погибла баба, они вполне могут доставить нам массу хлопот. Надеюсь, ты не дал повода подозревать нас…

Багыр растерянно попятился.

— Но… я не знал…

— Что значит не знал? — Вопросительно взглянул Ликун.

— Я убил девку ножом… и…

— Оставил нож! Глупец! Да этот нож выдаст тебя с потрохами!

Гигант опустил взгляд, сжал плечи. Это выглядело так смешно, когда маленький толстый человечек распекал огромного мордоворота, а тот послушно кивал и отступал к стене.

— Давай, собирай вещи, дурак! — Рявкнул Ликун. — Может обойдется без столкновений! Эх, и на кой ляд понесло тебя в Славянский квартал?

— Так ты же сам сказал, хозяин…

— Молчи, слабоумный! Зачем, скажи, зачем ты оставил на месте убийства нож. Теперь даже славяне могут подать жалобу к Императору и тебя выловят, как бешенную собаку и казнят, понял? А заодно и мне достанется!

Ликун вскочил с кровати, начал лихорадочно натягивать портки. Штаны не налезали, купец ругался, упал, но снова поднялся. Дрожащими руками натянул богато расшитую узорами рубаху. Он давно так не боялся.

Данила просто потерял дар речи. Неверяще, тупо смотрел на злополучный нож. Хотелось верить, что все это шутка, что Люта жива, но жуткий нож. Он перечеркивал все. Данила осторожно взял длинный изогнутый клинок, попробовал на остроту. Из пальца тотчас брызнула кровь, но он и не заметил. В голову пришел самый глупый вопрос, какой только можно было себе представить.

— Вы ее уже похоронили?

— Да, на нашем кладбище, среди знатных людей. Ей будет хорошо там.

Данила медленно отвернулся.

— Мертвым не может быть хорошо. Я это чувствую.

Збыслав молчал. Он был воином, сильным, выносливым. У него на глазах гибли друзья, верные соратники… но это было совсем другое. Збыслав совершенно не умел утешать, ибо не верил в утешение. Он верил в кровную месть. Око за око, зуб за зуб и никак иначе.

— Слушай меня, — подошел он к Даниле, положил руку на плечо. — Корабль отправляется завтра. К обеду ты должен быть здесь, понял?

Данила непонимающе посмотрел на него.

— Утешение здесь бесполезны, — сказал Збыслав. — Ты должен покарать убийцу. Сам, своей рукой. Лишь тогда обретешь успокоение.

Данила кивнул. Он отлично знал, что успокоения не будет. Просто исчезнет эта злая, гнетущая боль. Ее заменит томительная пустота. Пустота, которая уже никогда ничем не заполнишь. В руке все еще был острый длинный клинок. Данила сунул его за пояс, исподлобья посмотрел на Збыслава.

— К полудню я буду здесь. Еще рано умирать, у меня остались незаконченные дела… в Киеве.

Збыслав кивнул.

— Вот и хорошо. Самоубийство не к лицу воину, запомни. Любое действие должно быть оправдано. А ты сильный, ты справишься с болью… Скажи лучше, тебе помощь не нужна? А то могу подсобить, — положил он руку на эфес огромного двуручного меча.

— Нет. Я справлюсь сам, — отрезал Данила. — Присмотри вот за этим…

Он положил короткий острый кинжал Северьяна на стол.

— Этот нож дорог тебе?

— Этот нож единственное свидетельство моего друга о том, что он все сделал, как надо. Он сам уже не может возвратиться, я верну хотя бы его нож.

— Хорошо. Я сохраню его до твоего возвращения.

— Я вернусь, — кивнул Данила. — Хотя бы для того, чтобы забрать его назад.

— Багыр сильный! Багыр очень сильный! — Повторял гигант, разглядывая свои толстые, как вековые дубы, руки. Ну и что, пусть хозяин сердится. Да, он действительно расстроился, но зачем обзывать Багыра дураком? Багыр ведь не дурак, просто он забыл. Забыл про нож. А Ликун бегал, распихивал вещи по сумкам, собрал все деньги, сунул их в большой мешок. Так много денег Багыр еще не видел. Жаль, что это монеты хозяина. Багыру бы они пригодились. А чужеземцы, что чужеземцы, пусть приходят. Багыр очень сильный, он убьет чужеземцев, и Ликун будет счастлив. И больше не назовет Багыра дураком…

Когда входная дверь распахнулась от удара ноги, Багыр растерялся. Медленно поднялся, обвел мутным взором комнату. В дверном проеме стоял чужеземец. Один из тех, кто недавно причинил столько хлопот хозяину. Багыр злобно зарычал, и двинулся на вторженца, как скала, широко расставил руки, намереваясь схватить, смять, чтобы захрустели ребра и чужеземец лопнул как гнилой помидор.

Из спальни выбежал Ликун, вплеснул руками.

— Что тебе здесь нужно? Убирайся! — Закричал он на чужеземца.

— По твоему приказу убили девушку, — сказал тот. — Теперь я убью тебя. По приказу своего сердца.

— Багыр сильный! — Зарычал гигант. — Багыр убьет глупого варвара.

Гигант бросился на чужеземца. Прыжок был красивый, грациозный. Таких финтов Багыр не выделывал давно. Противник не успел увернуться. Удар с разворота сбил его с ног, чужеземец упал. Сплюнул на пол кровью, медленно поднялся. Багыр зарычал от радости. Кровь, он разбил чужеземцу лицо!

— Теперь ты умрешь, враг! — Прорычал Багыр, занося кулак над пошатывающимся противником. Удар пришелся в грудь, гигант слышал, как хрустнули ребра. Противник снова упал, на этот раз поднялся куда медленнее.

Багыр хотел крикнуть что-то воинственное, но крик застрял у него в горле. Чужеземец шел на него и улыбался. Опять эта улыбка, все смеются над Багыром. Все считают Багыра дураком! Старик улыбался, теперь ом мертв. Девка тоже улыбалась, и сдохла. Пришла очередь и этого наглого чужеземца.

Гигант затряс головой, глаза налились кровью. Издав жуткий крик он кинулся на противника, чтобы задавить, смять его, превратить в кровавую лепешку. В какой-то момент он понял, что уже не может остановиться, столь сильно кипела ярость. А еще через мгновение увидел в руке чужеземца длинный нож. Нож Багыра.

Клинок не знает различий между врагом и недругом. Он оружие, оружие в любой, даже самой слабой руке. Но Багыру так хотелось в этот момент, чтобы кинжал все-таки признал хозяина, признал и юркнул ему в руку. Но лезвие оставалось безразличным. Ему было наплевать, кто будет жертвой. Кровь у всех одинаково красная и соленая.

Боль, жуткая и сокрушительная пронзила живот. Показалось, что ткнули чем-то раскаленным, горячим. Потом боль змеей поползла дальше, вверх. Багыр упал, пальцы проскребли по ковру, вырывая куски ткани. Неверяще, он поднял взгляд вверх. Чужеземец склонился над ним, распарывая ножом живот Багыра, будто потрошил кролика. Враг увидел, что гигант открыл глаза, жадно улыбнулся. Багыр увидел красный комок в руке чужеземца.