Гений российского сыска И. Д. Путилин. Мертвая петля - Дмитрий Нечевин

Случилось это таким образом.

К ночному сторожу, бодрствовавшему у ворот постройки до полудня, каждое утро стал подходить какой-то пожилой благообразный господин в дворянской фуражке с красным суконным околышем. Сперва он останавливался перед сторожем только для того, чтобы попросить спичку для раскурки сигары, а потом и для продолжительных бесед.

Господин этот усаживался близ мостков и долго расспрашивал сторожа, откуда он родом, как зовут его и всех членов его обширной семьи, сколько получает жалованья и прочее. В свою очередь, и сторож стал однажды допытываться о социальном положении своего собеседника, на что тот ответил:

— Я служащий… Я, братец, служу в министерстве.

— Ага! А утречком-то, значит, прогулочкой занимаетесь?

— Да… Днем гулять некогда и неудобно: на улице тесно и суетливо. Теперь же простор и свобода.

— Это точно… А как вас звать, барин?

— Имя мое Иван Петрович, но только ты меня так называть не смей, потому что я генерал. Ты должен говорить «ваше превосходительство»…

Сторож моментально преобразился. Преисполнясь благоговения к «особе», он, по старой солдатской привычке, вытянулся в струнку и браво произнес:

— Слушаю, ваше превосходительство.

— Ну, то-то… Молодец!.. Вот тебе четвертак на чаишко.

— Покорно благодарю, ваше превосходительство.

Так прошел месяц. Генерал каждое утро навещал сторожа и в конце концов так приручил его к себе, что тот стал ожидать его с видимым нетерпением, а завидя его еще издалека, спешил к нему навстречу. При этом, подлаживаясь к тщеславной натуре «доброго барина», он беспрестанно повторял многозначительное «ваше превосходительство».

В одно прекрасное утро генерал подъезжает в обычный час к Исаакиевскому собору с каким-то толстяком. Сторож приветливо гаркнул:

— Здравия желаю, ваше превосходительство!

— А, Никита! Здорово, здорово! Все ли благополучно?

— Так точно, ваше превосходительство!

— Поди-ка, проведи нас по лесам…

— Слушаю, ваше превосходительство.

Такая почетная встреча произвела должное впечатление на толстяка-подрядчика. Поднялись на леса. Генерал часто повторял, указывая на бревна, доски и прочий строительный материал:

— Смотрите, что за прелесть! Все на подбор! Одно другого лучше…

— Да… товар недурной, — соглашался подрядчик, — хаять не буду. Действительно, каждая щепка на редкость!

Когда постройки были осмотрены вплоть до вершины, генерал с подрядчиком быстро спустились вниз, сели на того же извозчика и поехали прямо к нотариусу, где и заключено было условие о покупке подрядчиком рабочих лесов у действительного статского советника Поливанова, заведующего ремонтом Исаакиевского собора. Задаток в размере пяти тысяч рублей был тотчас же вручен покупателем продавцу.

Через несколько дней к Исаакиевскому собору подъезжают ломовые извозчики и плотники, вооруженные топорами.

— Куда вы? Что вам надо? — остановил их сторож.

— Нас прислали леса сносить…

— Как сносить? Ведь ремонт-то еще не окончен?

— Не наше дело.

Поднялся спор, в разгар которого подоспел подрядчик:

— Что за шум? Что случилось?

— Да вот до лесов нас не допускают.

— Кто смеет?

— Да я, ваше степенство, — ответил сторож, — потому от начальства приказа не было.

— Как не было? Не может этого быть. Теперь я хозяин этих лесов; я купил их — вот и контракт со мною в кармане…

— Не могим знать!

— А где генерал?

— Да с того времени их не видно, как в последний раз с вами вместе здесь были.

— А живет-то он где? Послать за ним надо…

— Не могу знать.

— Как не знаешь? Адреса своего начальства не знаешь?

— Да какое же они начальство? Они не начальство… Это так просто, мимо проходящий генерал.

— Какой такой мимо проходящий?!

Подрядчик бросился к церковному старосте. Поднялась суматоха. Сделали заявление в сыскное отделение, и начались розыски ловкого мошенника.

Мошенническая изобретательность очень часто бывает остроумной.

— Иной раз наткнешься на такую замысловатую комбинацию, придуманную ворами, — говаривал Путилин, — что с восторгом производишь следствие. Бывали случаи, что воровское остроумие вызывало благодушное настроение в судьях, и благодаря этому сокращались сроки наказания.

Вот, например, одна из остроумных краж.

Является приличный молодой человек в шляпный магазин и просит приказчика показать ему наилучшую барашковую шапку.

Тот показывает.

— Недурна, — говорит покупатель, — но, может быть, есть лучше? Мне бы хотелось иметь шапку мелкого завитка.

Приказчик полез на полку:

— Вот-с самая лучшая кавказская мерлушка…

Покупатель стал примерять. Повертелся перед зеркалом и согласился, что шапка ему идет и что по качеству она удовлетворительна.

— Цена?

— Без запроса тридцать пять рубликов.

В это время в магазин входит еще покупатель, очень серьезный господин с сосредоточенным видом.

— Мне бы, — сказал он, — недорогую, но порядочную бобровую шапку.

На прилавке появилось несколько картонок. Солидный господин занялся выбором. Одна из шапок пришлась ему по голове и по вкусу.

— Дорога ли? — спросил он приказчика.

— Сущие пустяки: пятьдесят рубликов только.

— А сорока целковых недостаточно?

Начался торг, во время которого первый покупатель, молодой человек, обратился к солидному господину с вопросом:

— Скажите, пожалуйста, идет мне эта шапка?

Тот на него полупрезрительно взглянул и сквозь зубы процедил:

— Да, как корове седло…

— Что? — рассвирепел молодой человек. — Повторите, что вы сказали?

— Я говорю, что шапка идет вам, как корове седло.

Раздается звонкая пощечина. На нее следует ответный удар по затылку. Схватка покупателей приняла угрожающий характер: на пол полетели картонки, шляпы. К дерущимся бросился было приказчик, но его ловким движением руки чувствительно оттолкнул солидный господин.

— Караул! — крикнул молодой человек и опрометью бросился, но уже молча, вон из магазина.

— А, негодяй, струсил! — произнес очевидный победитель и побежал за ним.

Приказчик тоже выбежал на улицу и с порога своего магазина стал наблюдать за вспыльчивыми покупателями, энергично удалявшимися в соседнюю улицу. Когда они уже совершенно исчезли из виду, растерявшийся приказчик сообразил, что вся драка была «комедией». Остроумные воры убежали в новых шапках, взамен которых оставили свои поношенные цилиндры.

Когда-то красовался на Невском проспекте, в доме голландской церкви, роскошный ювелирный магазин Реша. Реш считался богачом и торговал на славу.

Однажды у подъезда его магазина остановилась шикарная карета. На дверцах гербы, рысаки тысячные, на козлах откормленный кучер и представительного вида выездной лакей. Из кареты с трудом вылезает почтенный старичок. Его предупредительно поддерживает лакей. Правая рука у старика на перевязи. Входит в магазин и почти бессильно опускается в кресло.

Покупатель, очевидно, важный — приказчики почтительно вытянулись, а хозяин встретил его поклоном.

— Покажите мне, пожалуйста, — начал старик, небрежно растягивая слова, — хорошенькую браслетку для подарка.

Хозяин разложил перед ним целую груду золотых браслетов. Покупатель выбрал один из недорогих и осведомился о цене.

— Пятьдесят рублей, — ответил ювелир.

— Прекрасно! Такой дешевенький именно и надо… Это для подарка нашей гувернантке.

Браслет уложили в футляр.

— А деньги за него прошу вас достать из моего бумажника, — сказал старик, подставляя ювелиру боковой карман. — Я парализован и правой рукой не владею совершенно, да и левую не могу поднять без боли…

— Слушаю-с!

Ювелир полез за бумажником. Взял из него причитавшуюся ему сумму и водворил бумажник незнакомца обратно в карман.

Покупатель направился было к выходу, но по дороге, заглянув в витрину с бриллиантами, обратил внимание на дорогие серьги.

— Ах, какая прелесть! — воскликнул он с неподдельным восторгом. — Покажите их!

Показали.

— Превосходные! — продолжал восхищаться паралитик. — Я именно такие и хотел приобрести к именинам жены… Цена им?

— Восемь тысяч четыреста.

— Уступите!

Сторговались на восьми тысячах.

— Разоряйте вконец! — шутливо заметил старик, подставляя карман ювелиру. — Доставайте снова бумажник и отсчитывайте, что вам следует.

Ювелир вторично полез в карман незнакомца, извлек бумажник и вынул пачку денег. Сосчитал — четыре тысячи только.

— Неужели не больше? — удивился паралитик.