Я еду домой-3 - Андрей Круз

— Мясорубка, блин, — сказал я тихо, восхищенно похлопав по бельгийскому пулемету, и заорал: — Витя, че замер? Бегом марш!

24 июня, четверг, утро. Дельфзийль, Фрисландия, северо-восток Нидерландов

Ночь так и провели у причала нефтебазы, старательно неся вахты. По-настоящему старательно, никто на посту не спал, атака мутанта напугала всех, а насчет Вити и говорить было нечего. Сначала он был истерично возбужден, размахивал руками и хохотал, рассказывал как он "раз и с копыт, а оно…", потом его начало трясти, да и меня заодно, а после уже ему пришлось принять какого-то мерзкого рома из судовых запасов, чтобы более или менее вернуться в чувство. Вроде бы помогло.

Кто-то, кажется Дима, даже предложил отойти от дебаркадера и встать на якорь, но Паша с

Витьком сразу запротестовали, какие-то там сложности возникали с этим простым, вроде бы, на наш дилетантский взгляд, маневром. Ну да, сорокаметровая "Мариетта" все же не яхта, между двух пирсов на тросах не растянешь, как мы тогда "Проныру" в Пуэрто-Банусе.

Пришлось опять назначать вахты, нести службу, со страхом поглядывая на берег. И не зря, походе, что мы все же нашумели, и к дебаркадеру начали стягиваться мертвецы, собрав к утру за все так же поперек стоящим "Фордом" немалую толпу. Несколько из них прошли на причал и топтались у самого борта "Мариетты", не в силах все же на него забраться.

Этих я и отстрелял с крыла ходового мостика из тихо пукающего "хеклера" по окончании "собачьей вахты", свалив их друг на друга как кегли, после чего, наконец, "Мариетта" отдала швартовы и начала медленно разворачиваться на "подрульках", практически на одном месте.

Гулко забухал дизель внутри металлического чрева судна, на поручни мостика пошла небольшая вибрация, откуда-то потянуло дизельным выхлопом, но двинулись, наконец.

— Ну, с богом, — сказал я сам себе, глянув через окно на сосредоточенного Пашу, стоящего у штурвала. — Теперь бы шлюз пройти — и все в порядке, уже не пропадем. Товар дело десятое, зато сами точно будем целы.

Разворот занял несколько минут, наверное, настолько он был неспешный, а затем судно, поднимая винтом небольшой, вспухающий пузырями, бурун за кормой, медленно двинулось по каналу между низких, заросших ярко-зеленой травой берегов.

— Кстати, склад видишь? — спросил меня Паша, когда я зашел в рубку и встал рядом.

— Вот этот, с причалом? — уточнил я, показав на действительно большой белый складской ангар у самой воды, с персональной погрузочной пристанью.

— Этот самый, — кивнул он. — Это сплошь консервы, мясные всякие, сгущенка и все такое. И заводик. Сюда со всей Фрисландии баржами везли продукты на переработку, а здесь уже грузили на экспорт, например.

— Ты это зачем мне сказал? — немного возмутился я. — Чтобы я теперь от жадности извелся?

— А чего, хочешь встать здесь?

Озадачил. Еда в консервных банках по нынешним временам товар хоть куда, где угодно продашь. В том же Питере — точно. Только вот вопрос: почем? Еды на всяких складах и базах и без того много, где угодно, а вот арамид, он же кевлар — это уже дефицит. Отказался бы я от костюмчика из такой ткани? Да ни в жисть, ни за что. Вшил бы туда щитки всякие, усилил бы где надо — и зачищал бы тот же самый нефтяной терминал с куда большей уверенностью, меня уже хрен покусаешь. Да любой "сталкер", или как будут называть себя те мародеры, которые ходят в замертвяченные места, за такой костюмчик душу продаст. Не, ерунда это все, не надо нам консервов.

— Не, на надо, — подвел я итог своим размышлениям. — Может потом, когда прорвемся и загрузимся, на машине сюда сгоняем, закинем чуть-чуть коробок, себе в запас.

— Тут тебе видней, — хмыкнул Паша. — Я вообще-то в торговле дурак чуть-чуть, у нас Димон голова по всякой коммерции.

— Голова? — малость удивился я, но комментировать такое странное заявление не стал.

По левому борту осталась стоянка тех самых барж, которыми, наверное, везли всякую свинину с говядиной для переработки на консервы, а затем впереди показался шлюз.

Поднятый пролет моста, открытые ворота, диспетчерская, или как правильно этот домик называется, ну и следующий мост, который тоже нам надо будет поднимать.

— Приплыли, — сказал я, искоса глянув на заметно напрягшегося Пашу.

Не знаю как на самом деле, но мне кажется, что загнать такую дуру как "Мариетта" в тесный шлюз — работа ювелирная. Хотя помнится мне, как когда-то давно, еще в детстве, видел как в городе Николаеве к причалу подходили рыбацкие сейнеры, отнюдь не маленькие с виду. Неслись они чуть ли не галопом, каждый раз я был уверен, что сейчас эта железная махина со всего маху влепится в бетонный причал. И каждый раз ошибался, потому что в последний момент судно вдруг чуть ли не как вкопанное останавливалось, и мало того, что ни во что не врезалось, так еще и удивительно ловко прижималось к пирсу среди других таких же, в немалой тесноте.

Так и сейчас получилось. Паша абсолютно точно направил "Мариетту" в проход и как-то удивительно ловко остановил ее чуть ли не с тремя метрами "тормозного хода". Мне вспомнились мои потуги со швартовкой лодок и стало откровенно стыдно.

— Че дальше? — спросил он меня.

— Занимаемся по плану, — почесал я в затылке. — Других вариантов пока не вижу. Надо в диспетчерскую и поглядеть, что там к чему. Витя со мной, ты тут у власти. Димона опять на фишку ставим, пусть по сторонам глазеет… и одну из дев.

— Какую?

— Мелкую давай, она вроде поглазастей.

— А как слезать собираешься? — чуть съехидничал Паша.

— Хм…

Тоже вопрос, к слову. Судно сейчас стоит посреди протоки, канала, или как там это все правильно называется. До бетонной набережной метра три, в любую из сторон, да и в любую не хочется, мне бы поближе к нужному месту сразу, вон, уже вижу, как в эту сторону по набережной несколько мертвецов ковыляют. И заметили, и услышали, и сообразили что-то, а может и просто за движущимся судном пошли просто так, потому что здесь уже несколько месяцев ничего не двигалось вообще, а мы суету развели.

— А прижаться можно?

— Ну, можно, — пожал он плечами. — Тогда давайте все на палубу, — добавил он, обернувшись к вошедшему в рубку Витьку.

В общем, на этот раз спустили вдоль борта наклонный трап, после того, как судно прижалось к набережной и на чугунные тумбы были накинуты тросы. Паша заранее расстраивался из-за того, что их, возможно, придется просто рубить и здесь бросать, если совсем подопрет. А подпереть может, в порту уже какое-то нездоровое оживление начинается.

— Ладно, времени не теряем, — выдал я короткую речь, на ходу меняя предварительную диспозицию. — Димон, с ружьем у трапа, а охране и обороне. Паша, ты наверх с рацией, девы — обе туда же, следите за обратной стороной. Это мост разведен, — я показал на поднятый за кормой "Мариетты" пролет, — а по тому могут пройти. Всяким "суперам" и мутантам особое внимание, это понятно?