Плохой парень// Bad Guy (СИ) - Ли Кристина

Я застыл, лишь услышав, что она сказала последним. Развернулся и переспросил:

— Две недели?

— Да, у тебя была серьезная травма головы. Но сейчас ты идёшь на поправку, и уже завтра мы летим в Японию к доктору Мийосаки. Он лечил твоего отца. Я хочу, чтобы он удостоверился, что с тобой все в порядке! Поэтому прекрати нести чушь, и перестань капризничать! Ты не маленький уже!

Срань! Она это так правдоподобно говорила, что я прямо охренел. Нет, я конечно, был польщён, что мама вдруг занялась мной, к доктору везёт. Но я не дебил…

— Что, омма? Йон Со посадили в следственный изолятор? — начал ржать, и охерел, когда она потупила взгляд, — Нужен наследник, чтобы акции к херам в пятигорку на рынке не обвалились, и мы по миру не пошли? Так?

— Хан Бин! — она шикнула, а я начал ржать сильнее.

— Где моя Лика? — остановился и посмотрел ей прямо в глаза, да так что она явно впечатлилась.

— Кто? Как ты назвал эту…

— Я задал вопрос, мама?! И намерен получить ответ! Где МОЯ женщина? Что ты с ней сделала? Отправила обратно в Россию? С позором и депортацией?

Мы стояли посреди палаты, и я всё думал: у меня вообще семья была? Как я рос и кто меня вообще воспитывал?

Перебрал в голове четверо нянек, которых очень любил. Это я сейчас понял, когда до меня наконец дошло, что это значит. И какова цена того, что такие люди вообще появляются в жизни такого, как я.

— Да! Я отправила её туда, где ей место. Она не кореянка, мало того, она посмела втянуть тебя в этот ужас! Использовала, как мишень для больной психопатки! Ты хоть соображаешь, что мог погибнуть, Хан?

Я молчал… Просто смотрел ей в глаза и молчал. Этому нужно положить конец. Если не сейчас, то потом будет слишком поздно. У меня никогда не будет права выбора, собственных желаний, если я не усмирю пыл своей матери.

— Понимаю, мама. Настолько хорошо понимаю, что мне до сих пор сводит каждую кость от ужаса, что я видел! Поэтому Я понимаю, что ты выпроводила вон человека, который меня спас!

— Хан!!!

— Мы никуда не летим завтра! Лечу Я!

— Ты что себе позволяешь? Как ты вообще со мной разговариваешь? Это недопустимо, Хан Бин. И я слышать о подобном и не желаю!

Я ждал именно этих слов, поэтому хохотал, как идиот и опять начал чувствовать боль в голове. Лучше бы и не смеялся, а жрал сопли, как и раньше.

— Омони, я честно очень тебя люблю, и ты мне дорога. Но сейчас, уж прости, мне всё равно, что ты говоришь!

— Значит, ты не выйдешь отсюда никуда до полного выздоровления! А потом я представлю тебя совету директоров. Мы потеряем всё, если ты не возьмёшься за ум! Ты молод, и женщин у тебя будет ещё много! Более того, ты женишься на той девушке, у которой будет имя и хорошая семья! А мне не стыдно будет представить её обществу! На этом точка, адуэль*(сын), — она смерила меня гневным взглядом, а я начал ржать в голос.

Так заливался, что сел задом на койку, а потом вообще понял, что из моих глаз опять стекают потоки соплей. Блядь, я реально ничтожество. Я мужчина, и не могу усмирить собственную мать? Нет, ну где ещё найти такого дебила, блядь?!

— Слушай, мама, ты думаешь, что после того что вытворил… — я остановился и попытался привести в порядок голос и собственное состояние, — … твой мужчина, мы сможем отмыться? У нас, наверное, под офисом компании пикеты денно и ночно проходят! Или я ошибаюсь?

— Это прекратится, как только эту чушь про то, что твой отчим в чем-то виноват, перестанут распространять и освободят. Адвокат Хон уже работает над этим. Вот и всё! Поэтому успокойся и дож…

— Повтори… — я прошептал это настолько тихо, что казалось вообще стал говорить, как немой аджосси, — Повтори, то дерьмо, которое ты только что сказала!

— Хан Бин? — мать вздрогнула, а я посмотрел на неё так, как не смотрел никогда до этого.

— Ты хочешь сказать, что мразь!! — поднялся и выпрямился, — Которая убила ни в чем не повинную девушку, которая была спутана с больной психопаткой в одни дела, выйдет на свободу?!

— Хан… — мама дрожала и я это видел, и мне было настолько больно, что внутри рвалось что-то прямо через грудину, — Ты не понимаешь… Это всё клевета. Кто-то хочет испортить нашу репутацию намеренно и опорочить имя Йон Со.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты всегда была… такой глупой? Или это просто я не понимал, что с тобой происходит на самом деле?

Она застыла, а я продолжал и не мог остановится:

— Он подставил твоего сына, и хотел обвинить в таком преступлении, за которое даже гуманного наказания, блядь, нет! Хотел сделать из меня насильника! Убил девушку, которую мы использовали одновременно, мама! — я прищурился и понимал, что совершаю такие вещи, за которые стоять мне в соли до смерти.

Это не просто грех, говорить такое собственной матери, это верх бесчеловечности, но правда не бывает простой. Этому я тоже научился у своей Лики. Поэтому продолжил:

— Твой сын и твой муж трахали одну и ту же бабу одновременно! По очереди! Мало того, я знаю всех шлюх, которые грели его кровать, потому что тем и занимался, что следил за тварью, которая превращала тебя в алкоголичку. Безвольную и не понимающую нихера жену богача. Для которой статус и бабки это наивысшая ценность в жизни. Хватит, мама! Я видел такое! — по её щеке покатилась слеза, а я вздрогнул всем телом, и прикрыл глаза, — Я пережил и видел такое мама, что уже ни бабки, ни статусы, ни вся остальная постная херь мне нахер не сдалась! Мне нужен мой человек! Моя женщина, которая заменила мне этот мир, показала каким он может быть, и согрела в этой сраной клоаке из лицемерного дерьма! Да! Она не идеальна! У неё нет статусной семьи, она старше меня, и вообще невыносимая ослица! Но я люблю её! Люблю такой, какая она есть! Не за что-то! А потому что, мама! Так, кажется, и отец любил тебя, или я ошибаюсь?

— Ты… Ты одержимый! Хан… Как же я не заметила? Ты помешался на этой кумихо!!! — прорычала мать, а я её оборвал:

— Да, блядь, Я помешался на ней, и я не женюсь ни на одной девице, которую ты решишь под меня подложить! И я всё сделаю, чтобы тварь, которая превратила тебя вот в это, сгнила в тюряге! Я не на совет директоров пойду, омони! Я дам свидетельские показания и подключу всех своих высокородных сопляков, возьму в займ любые бабки, но Йон Со!!! — я опять остановился и уверенно закончил:

— Йон Со сядет, мама! Поэтому я прошу тебя, перестань манипулировать мной и помоги. Покажи мне, что я должен делать, чтобы сохранить хотя бы компанию отца… И… помоги вернуть человека, который стал частью твоего полудурка сына.

— Ты… Кто ты такой..? — она смотрела на меня расширенными глазами, а я начал сдаваться.

Она не поймет меня никогда, поэтому у меня не осталось выбора:

— Тогда я помогу себе сам. Прости мама… — опустился на колени и низко ей поклонился, — Прости за всё, что случиться. Я честно пытался сделать впервые всё правильно.

Я слышал её шаги и то, как она пулей вылетела за дверь, а через пять минут в неё влетели доктора, и застали ту же картину. Молокососа, который стоял на коленях на полу и неотрывно смотрел на дверь. Он не верил, этот дебил до сих пор не верил, что она так поступила.

"Ты другой, Хан Бин! И я, как старый башмак, это хорошо вижу. Хоть и не зная законов и принципов вашего общества, я понял, что ты не совсем потерян для этого мира. Для мира в котором, живёт Лика. Тебе решать куда ты её приведешь. В свой мир, или вы вместе окажетесь в её. Выбор неизбежен, если ты хочешь быть именно с этой женщиной… Мне же главное, Лика и её счастье. Для меня главное девочка, которая стала для меня дочерью…"

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Именно эти слова, которые мне сказал противный и совершенно холодный мужик, не просто заставили меня вернуться к ней тогда. Они помогли мне понять, что мир это конструктор и состоит из частей. Миллионов людей, которых они же и поделили по цветам и ещё какой-то херне.

Мне нужно связаться с парнями, гудело в голове, как только я начал чувствовать себя нормально. Эта мысль ковыряла мозг, а понимает того, что мне отсюда так просто не сбежать просто добивали. Прыгать с окна двадцатого этажа? Перелезть в другую палату? Сбежать во время процедур? Хер там! Жлобы у дверей не слышали, ни моих угроз, ни моих слов. Мало того, драться с ними бесполезно. Поэтому план родился только через три дня, когда меня должны были выписывать. Мать больше не приходила, а вместо неё пришла аджума домоправительница. Женщина тепло мне улыбнулась и я понял, что это мой шанс. Другого не будет.