Быть драконом - Андрей Стерхов

Когда я прочитал фамилию роженицы, признаться, оторопел. А в следующую секунду задался вопросом: «О чём они думали, когда воровали ребёнка Большого Босса?» И решил, что о чём угодно, только не о последствиях.

Впрочем, я допускал, что всё могло выйти случайно. Возможно, это был единственный пацан на всю палату. Могло такое быть? Запросто. В то же время, такой выбор мог быть и зловеще концептуальным. Имя-то у отца ребёнка — Иосиф, у матери — Мария, такие имена — подарок для того, кто собрался сотворить чёрную мессу.

Затем я подумал: «Специально или не специально — какая разница? Ведь, по сути, это ничего не меняет» и, зажав бирку в руке, поторопился на выход. Решил, что нужно срочно ехать к Альбине. В сложившейся ситуации только она одна могла мне помочь. Ну и себе, конечно, тоже. Не без этого.

Дело вот в чём.

Определить, где находится человек по его вещи, не просто, это не изюм из булочек выковыривать — и Силы нужно много потратить, и талантом нужно обладать особым. Альбина обладает. Мастер она по этому делу. В прошлом августе, к примеру, по кепке нашла студента-туриста, заблудившегося в тайге. Спасатели неделю искали, а ведьма по просьбе родителей пять минут поколдовала и сузила район поиска до одного квадрата. Так что да, умеет. Правда, уверенности в том, что и на этот раз так удачно сложится, у меня не было. Но и других вариантов не имелось. А попытка, как говорится, не пытка.

Только сходу попасть к ведьме не удалось.

Когда до машины оставалось пять шагов, кто-то хорошо поставленным ударом врезали мне по затылку то ли битой, то ли обрезком трубы. Хорошо так врезал. От души.

Прежде чем упасть, я подумал: «Только-только шишка зажила».

А потом уже ни о чём не думал.

Не мог.

14

Очнувшись, я к большему своему удивлению обнаружил, что люди в том мире, куда меня откомандировал удар по голове, ходят по потолку. Просто не люди, а мухи какие-то. Но уже через секунду до меня дошло, что это наш мир и что с ним всё в порядке, просто я его почему-то вижу в перевёрнутом виде. Это не с ним, а со мной было что-то не так.

Сразу пришла, и на секунду задержалось мысль: «Так новорождённый видит окружающую действительность в первые часы своего появления на свет, всё у него вверх тормашками».

Откуда я это знал, не знаю.

Но знал.

Едва подумал о новорождённом, тут же вспомнил о ребёнке, которого подписался спасти, и сразу проверил, что с биркой. Оказалось, с биркой всё нормально. Не выронил. Продолжал сжимать в кулаке.

«Так и должно быть, — загордился я сам собой. — Всё в голове дракона может встать с ног наголову, но своё праведное дело он всё равно сделает».

Потом стал разбираться, почему мне так неуютно.

Повертел туда-сюда головой и выяснил, что, во-первых, нахожусь в помещении, очень похожем на автомастерскую, а во-вторых, вишу вниз головой, чисто Буратино, пойманный лисой Алисой и котом Базилио. Мало того, что руки мои были связаны вервьём, так ещё и ноги стягивала петля автомобильного троса. Второй конец троса враги вражеские накинули на крюк крана, каким обычно мастера по ремонту тачек тягают движки. Поскольку пасли меня не мастера по ремонту тачек, а мастера заплечных дел, потому и было оборудование применено столь затейливо.

А «мастеров» было двое.

В одном я сразу признал Пашу-борца из свиты господина Ащеулова, и не сказать, чтобы сильно этому обстоятельству обрадовался. Второго, низкорослого и ужас до чего толстого, я не знал. И, если честно, знать не хотел.

Перестав претворяться дохлым, я подтянул связанные руки к лицу и глянул на часы. Было уже без десяти одиннадцать. Дело обретало скверный оборот: до полуночи оставалось чуть больше часа, а я находился чёрт знает где и чёрт знает в каком состоянии.

Между тем моё энергичное барахтанье заметили.

— Оба-на, а клиент-то очухался, — предал меня толстяк.

Услышав добрую весть, Паша, которого я на днях так жестоко и цинично обидел, встрепенулся, что тот бойцовский петух, и тут же пошёл ко мне.

Подходил он с ухмылкой, которая ничего хорошего не предвещала.

«Будет бить, — подумал я с тоской. — И возможно ногами».

Предчувствия меня не обманули: вложив в удар всю свою ненависть, борец сходу воткнул свой кулак в мой ничем не защищённый живот. Как говорится, у товарища наболело. Решил, чтобы и у меня поболело чуток.

«Чуток» вышел на славу.

Был бы я человеком сразу бы сдох, а так ничего — напряг пресс и сдюжил. И даже подумал смиренно: «Есть время разбрасывать камни, и есть время их собирать». А вслед за тем делово: «Хорошо, что это Павел, а не дружок его Савва. Всё же греко-римский борец — это не профессиональный боксёр. Удар его хотя и могуч, но не так мастерски поставлен».

Но одним ударом Паша, конечно, не обошёлся.

— Где ребёнок? — спросил он, резко дёрнув меня за волосы.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Не знаешь?! — Паша замахнулся, но не ударил и повернулся к подручному. — А ну-ка, Толян, подними его чуть выше.

Толян с проворностью, которую трудно было ожидать от такого жиртреста, быстро поднял с пола блок управления и, удерживая нужный тумблер, вознёс меня ещё где-то на полметра.

Придерживая, чтобы не так раскачивало, Паша врезал на этот раз по рёбрам. После чего опять спросил:

— Куда, сука, ребёнка дел?

— Мне нужно срочно переговорить с Боссом, — морщась и постанывая от боли, сказал я. — А больше я вам, буржуинам, ничего не скажу.

— Босса тебе? — рыкнул Паша, сорвал с меня очки и ударил без замаха по лицу. — Тут я сейчас за Босса. Говори, сука, куда ребёнка дел?!

Я, успев зажмуриться, проорал:

— Никуда я его не девал! На кой он мне?!

— Как на кой? — на секунду опешил Паша и тут же объяснил: — На той. За девку свою отомстить. Мы у тебя девку хапнули, ты у нас — пацана. Типа так.

Явив железную, но не подвластную уму дракона логику, он вновь ударил меня по рёбрам.

— Говори, сука, где пацан?

— Чего ж вы, чудилы одноклеточные, по себе-то всех меряете? — превозмогая боль, прохрипел я.

И тут же за «чудил» за «одноклеточных» поплатился. Паша, обидевшись ни на шутку, откладывать в долгий ящик сатисфакцию не стал и провёл серию энергичных ударов — слева, справа, слева, справа и ещё раз слева. А когда он запыхался, до тех пор стоящий в стороне Толян сменил его и надбавил, чтобы мне мало не показалось.

Не показалось.

— Пока вы, пассионарии, меня тут в свой кайф рихтуете, там ребёнку кровь пускают, — простонал я, когда вновь смог дышать. — Отпустите, и я его спасу. Иначе локти потом искусаете. Только уже поздно будет.