Самураи - Оскар Ратти

Сегодня культ сумо в Японии является менее утонченным, чем он был до Второй мировой войны, хотя по-прежнему сохраняет свою популярность. Многие эксперты придерживаются мнения, что основной причиной падения качества представления во многих схватках (так же как и глубины реакции со стороны публики) является недостаток внимания к внутренним аспектам сумо — аспектов, неразрывно связанных с феодальными традициями Японии, так же как и культурой континентальной Азии в целом. Однако эзотерический аспект данной дисциплины до сих пор оказывает косвенное влияние на японские боевые методы, произошедшие от древнего будзюцу, в которых пояс (как шелковая перевязь у сумотори) повязывался очень низко на бедрах, и в которых увеличенный и хорошо развитый живот (коси) до сих пор считается наиболее важным потенциальным Центром стабильности и координированной энергии для любого атлета. Поэтому очень жаль, что, несмотря на традиционное важное положение сумо в будзюцу и его современных производных, исследования, посвященные тренировочным методам древних и современных мастеров школ сумо, а также практическому применению харагэй и его теории, до сих пор весьма немногочисленны и достаточно поверхностны. На самом деле, более полная информация об истинной сути сумо позволит большему количеству людей понимать и по достоинству оценивать внутреннюю, глубокую, несравненно более богатую сферу этого искусства. Кроме того, это позволит широкой публике понимать различие между схватками, в которых борцы тупо сталкиваются друг с другом, словно «горы жира и мускулов», и теми поединками, где они тонко действуют как централизованные массы энергии, соревнующиеся между собой в совершенстве координации, а следовательно, в силе и полном контроле.

ДЗЮДЗЮЦУ

Вряд ли могут быть какие-либо сомнения в том, что почти все главные школы дзюдзюцу, основанные на интересном принципе стратегической гибкости (дзю), находились под влиянием (а иногда полностью от нее зависели) доктрины харагэй. Боевые методы без оружия часто практиковались в одних и тех же залах и под руководством тех же самых наставников, которые обучали вооруженному будзюцу (невооруженные методы считались вспомогательными искусствами), что позволяло идеям и концепциям внутренней централизации, координированной энергии, разработанным для последних, плавно перетекать в первые.

Информация, касающаяся внутренних факторов и сфер этого искусства, впервые начала открыто появляться в начале двадцатого столетия, когда временный упадок воинского сословия после Реставрации Мэйдзи сделал большинство боевых методов чем-то неважным и второстепенным, что, в свою очередь, позволило приподнять завесу секретности, которую конкуренция между различными школами и кланами ранее делала непроницаемой. На самом деле, именно в это время знаменитый учитель Синдэн Иссин Рю, мистер Кинисугэ Нобучоки, привел Харрисону один из наиболее систематически ясных и впечатляющих примеров стратегического значения харагэй в дзюдзюцу, о котором Харрисон рассказал в своей вышеупомянутой работе «Fighting Spirit of Japan». Этот учитель начал с того, что объяснил, насколько важным является развитие нижней части живота (сита-хара), и указал на существование различия между активной централизацией человека, занимающегося боевыми искусствами (будзин), и пассивной централизацией человека, предающегося созерцанию, хотя оба эти типа изначально развиваются за счет практики сидячей медитации (дзадзэн) и брюшного дыхания.

«Мистер Кинисугэ любил рассказывать, тихо посмеиваясь, о том, как много лет назад, в Киото, он досадил одному священнику из секты Дзен, пропагандировавшему глубокое дыхание как главное сопутствующее условие его системы психической концентрации, пользу которой даже мистер Кинисугэ не стал бы отрицать… Но важно понимать, что медитация не является концом и началом всего существования, и именно в этой фазе своей беседы мистер Кинисугэ и адвокат Дзена дошли до обмена словесными выпадами. «Да, — сказал первый, выслушав вежливо и внимательно доводы оппонента в пользу своей системы, — все это очень хорошо, пока вы сидите на своем коврике в тихом месте, где вас никто не побеспокоит. Там вы можете развить свой сита-хара до огромных размеров, не опасаясь грубых и святотатственных вмешательств; но в тот момент, когда вы покинете свой насест и навстречу вам попадется будзин, который выработал свой сита-хара не постоянным сидением, а постоянным движением, где вы будете тогда?» И в качестве демонстрации, которую он проводил и на мне, мистер Кинисугэ простым прикосновением пальца опрокинул его навзничь. Нет нужды говорить, последователь дзадзэн выразил свое гневное неудовольствие этой атакой и удалился глубоко оскорбленный» (Harrison, 123).

Цель активной формы централизации в дзюдзюцу, очевидно, заключалась в том, чтобы скоординировать боевые качества буси до такой степени, чтобы все остальные термины, используемые в доктрине будзюцу — бессмысленные, когда они рассматриваются по отдельности, — приобрели значение, слившись воедино. В древних манускриптах по дзюдзюцу, где содержатся попытки проанализировать внутренние факторы будзюцу, представлен список терминов, которые варьируются по своему значению — от самых глубинных слоев человеческой личности до ее физических или мышечных элементов. Одну из таких попыток описывает мистер Харрисон: «Технические термины си, ки и тикара в широком смысле можно интерпретировать — как идея, дух и сила. Человеческое намерение что-то подобрать — это си; его повиновение побуждению си — это ки; а реальное действие, позволяющее овладеть предметом, происходит благодаря тикара, повинующейся импульсу ки». (Harrison, 36). Первое слияние, по-видимому, смешивает внутреннюю силу намерения, координированную решимость (ки) с внешней силой мышечной системы (тикара) почти в равных пропорциях — таким образом, одна сила дополняет другую. Но ки становится значительно важнее, чем тикара в высших сферах доктрины дзюдзюцу, поскольку:

«если приоритет отдается силе (тикара), результат слияния будет весьма неблагоприятным. Силе или физической мощи следует отводить второстепенное положение и необходимо предпринимать определенные усилия, чтобы приобрести опыт в контроле и использовании духа или ума (ки), поскольку, если такой опыт присутствует, правильное применение силы будет происходить спонтанно» (Harrison, 36).

Таким образом, проблема дифференциации между мышечной силой (тикара), которая в вооруженном будзюцу приумножается за счет оружия и техники (внешние факторы искусства), и внутренней энергии воли, психической координации и распространения ки (внутренние факторы), в дзюдзюцу также признавалась и преодолевалась за счет слияния двух сфер. Однако внутренние факторы (ки) обычно занимали доминирующее положение, которое становилось все более абсолютным по мере того, как искусство совершенствовалось за счет усилий продвинутых студентов, экспертов и опытных наставников.

Часто отмечалось, что молодой воин, переполненный жизненной энергией, но не имеющий достаточного опыта, склонен во всем полагаться на мышечную силу (тикара), но эта внешняя сила, зависимая от юношеской энергии, с годами идет на убыль. С другой стороны, студент, который строит тренировку и боевую стратегию на координации психических сил, активирует и контролирует свои физические силы изнутри, благодаря чему с годами он только становится сильнее или по меньшей мере поддерживает состояние позитивной стратегической координации больший период времени по сравнению с первым. Как говорил Кунисигэ:

«Когда… приоритет отдается только физической силе, конечный результат может оказаться крайне неблагоприятным ввиду того, что физическая сила пожилого человека, как правило, уступает физической силе юноши, который так же усерден в изучении будзюцу; в то время как ветеран будзин (мастер боевых искусств), в полной мере познавший эзотеризм дзюдзюцу, всегда способен победить более молодого противника, хотя в чисто экзотерической борьбе он мог бы проигрывать ему снова и снова» (Harrison, 104).

Под эзотеризмом дзюдзюцу мастера этого стратегического боевого принципа понимали контроль скоординированной энергии, основанной на брюшном Центре интеграции. «Студент должен развивать свой сита-хара, пока энергия ки не окажется в его полном распоряжении» (Harrison, 116). Эти тренировки, как правило, были основаны на практике брюшного дыхания и активных упражнениях на координацию вместо той практики неподвижной медитации и концентрации, которую Кунисигэ считал слишком статичной для воинских целей.