Воспитание собак (сборник) - неизвестен Автор

Завершая цикл обучения, полезно поменять 2-3 площадки, с тем, чтобы у собаки не выработался стереотип работы только на одном полигоне.

Следовой работе обучают в безлюдных местах. Первые занятия удобнее проводить в редколесье, либо на опушках леса, там, где нет густых кустарников. Основное обучение, особенно интенсивным методом, лучше всего проходит на пашне. Завершают курс занятиями на низкотравном лугу и на участках с чередующимися грунтами, разными травяными покрытиями и вообще без растительности. Единственное, но существенное требование: эти участки должны полностью просматриваться в бинокль с места старта, чтобы в случае необходимости инструктор мог сразу же подать через мегафон необходимые указания дрессировщику.

4. Снаряжение дрессировщика

1. Сумка с лакомством. Лучше всего, если она застегивается "молнией" и закрепляется на поясе. Она должна вмещать не менее 1/2 кг лакомства (если используются мясо или сыр).

2. Ошейник мягкий, со сварными кольцом и пряжкой. Удобнее, если ошейник может застегиваться двумя способами: на фиксированную длину и как удавка.

3. Поводок-шлейка. Такой поводок, помимо того, что длину его можно менять от 1 до 2м, еще используется в качестве следовой шлейки. Если его нет, то нужно иметь обычный короткий поводок и специальную следовую шлейку.

Для дрессировки непригодны поводки из капрона и других синтетических материалов, режущие и обжигающие ладонь при резком рывке. На занятиях по курсу защиты лучше не использовать поводки с карабинами типа "лягушки" или "втулка", которые дрессировщик может в неподходящий момент случайно расстегнуть. Если нет хороших карабинов, лучше использовать надежный поводок без карабина, с узлом или кольцом вместо него. Узел или кольцо в этом случае должны иметь такой размер, чтобы они не проходили в кольцо ошейника, в которое свободным концом пропущен поводок. Если надо отпустить собаку, то дрессировщик просто вытаскивает поводок, взяв его за узел или кольцо.

4. Ошейник строгий (парфорс). Лучше, чтобы он был пластинчатый, а не проволочный. Пригоден также кожаный, типа "удавки", с шипами изнутри.

5. Следовой поводок (около 10м длиной). На свободном конце поводка делаются 3 узла на расстоянии 1м друг от друга.

6. Цепочка для привязывания собаки.

7. Хлыст жесткий (длиной не менее 70см, толщиной 1-2 см). Нельзя использовать плеть, так как удар хлыстом всегда точнее. Кроме того, хлыстом не только наказывают, но и "подсказывают", используя легкое, но точное касание, даже и не шлепок. Хлыст на конце должен иметь "лепесток" из кожи во избежание случайного травмирования глаза собаки. На рукояти прикрепляется петля (темляк), чтобы хлыст можно было носить на запястье. Дрессировщику всегда следует пользоваться одним и тем же хлыстом, к которому "привыкла рука", а не случайно срезанным по пути прутом.

8. Намордник жесткий, металлический или пластмассовый, подогнанный так, чтобы собака не могла его снять. Проверьте пряжку! Случайные покусы из-за того, что собака на занятии неожиданно содрала с себя намордник не такая уж редкость на дрессировочных площадках.

9. "Прикол" для привязывания собаки, т.е. заостренный с одного конца металлический штырь длиной около 50 см, имеющий на другом конце кольцо около 8 см в диаметре.

10. Тонкая, но прочная веревка, длиной 20 м.

5. Предварительная подготовка дрессировщиков

Для успешного ведения занятий в группе, инструктору надо хотя бы в общих чертах объяснить дрессировщикам специфику применяющейся методики. Здесь особенно важно устранить часто встречающиеся стереотипы неправильной оценки способностей собаки и тем более неправильные взгляды на использование методов физического воздействия (принуждение, наказание).

Дрессировка неотделима от воспитания собаки, а последнее есть не что иное, как установление правильных взаимоотношений между человеком и собакой. Единый процесс дрессировки и воспитания имеет целью своей не только заучивание собакой каких-то определенных действий в ответ на сигналы дрессировщика, но и приводит ее "к сознанию непоколебимой высоты и мощи ее господина, а этим путем - к безусловному повиновению" (Г.Оберлендер). Безотказная работа собаки возможна только лишь в случае, если дрессировщик в ее глазах имеет высокий авторитет, не подлежащий никакому сомнению.

В основе социальных отношений психически здоровых собак лежат врожденные инстинкты стайного поведения. Эти законы стаи собаки переносят и на отношения с людьми. Попросту говоря, собака относится к человеку как к собаке. Вполне естественно, что она, сознавая себя членом одной стаи с хозяином, стремится воспрепятствовать господству его, как вожака, над собой и, в свою очередь, пытается занять как можно более высокое положение в иерархической структуре этой стаи. Эти стремления тем энергичнее и упорнее, чем более сильным характером обладает собака, а именно из "сильных личностей" получаются наилучшие, выдающиеся работники! Собака не столь претенциозная, с характером послабее, вовсе не обязательно будет стремиться захватить место лидера, но уж, безусловно, она не раз попытается отстоять свою независимость, закрепить за собой право равенства с дрессировщиком в выборе вариантов действия, т.е. регулярно или время от времени не будет ему подчиняться. Это неподчинение может выражаться в самых разных поступках: от агрессивного сопротивления до откровенных, а порой до очень хитрых симуляций. Упрямство собаки каждый раз должно быть преодолено разумом, волей и силой дрессировщика. Нельзя дать собаке почувствовать себя победителем, поэтому нельзя обойтись без принуждения и наказания. Более того, легко обучающаяся собака должна быть рано или поздно спровоцирована на неповиновение, чего обычно достигают путем резкого завышения требований, хотя порой для этого приходится разучивать какой-нибудь совершенно ненужным прием. Лишь если она на собственно шкуре почувствовала "железную неумолимость" принуждения, обязательную необходимость выполнения любого желания дрессировщика, можно надеяться на совершенную безотказность ее в работе.

Когда отношения в "стае" твердо установятся и характер у собаки окончательно сформируется, она будет вполне довольна своим подчиненным положением и уже не пойдет против воли хозяина, сумевшего в ее глазах утвердить свое право быт вожаком.

Напрасно многие считают, что собака, дрессированная при помощи "жестких" методик, никогда не будет испытывать любви к дрессировщику. У любви не существует причин, обязательно обусловливающих ее появление. Это известно и признается верным по отношению к людям. Но почему для любви собаки обязательно должны существовать какие-то правила? Собаки на самом деле не так уж часто любят своих хозяев. Любой хороший и опытный инструктор-дрессировщик знает, что подавляющее большинство собак, чьи хозяева полностью уверены в их любви к себе, с легкостью перейдут в его полное подчинение в течение считанных дней и нисколько не будут горевать о прежних хозяевах. За любовь обыкновенно принимают дружескую привязанность, ту же, что проявляют друг к другу собаки, живущие одной стаей. Проявления эмоций у собак, по форме отличные от таковых у людей, придают в глазах несведущих владельцев некую ауру любви этой простой привязанности.

Само наличие таких "стайных отношений" требует от собаки, в соответствии с законами стаи, защищать ее территорию и членов от посягательств "чужих". Собака с сильным характером, независимо от того, какие взаимоотношения установились у нее с хозяином, станет защищать его хотя бы даже как члена одной с ней стаи. Собака же с более слабым характером способна к самоотверженной защите хозяина только в двух случаях: либо если она признает его власть целиком и полностью, то есть, хозяин стал для нее авторитетным "вожаком стаи", либо если она его действительно любит и потому способна ради него пожертвовать собой. Однако если опасность велика, а любви к хозяину у этой собаки нет, да к тому же никаких надежд на него собака возлагать не может, так как не признает за ним авторитета вожака (ведь она на собственном опыте знает, что хозяина можно легко обмануть, от него можно безнаказанно удрать, наконец, его можно даже припугнуть или победить), то она скорее предпочтет позаботиться о сохранении своего здоровья и жизни, предоставив хозяину самому выпутываться из опасной ситуации.

Возможно ли осуждать "за измену" такую собаку, подходя к случившемуся с людскими мерками морали? Известно, что при гибели вожака волчья стая часто распадается. И не потому, что в ней нет сильных личностей, потенциально способных возглавить стаю, а потому что нет настолько сильной личности, которая способна была бы сейчас же доказать свое право на власть всем остальным членам стаи. Нет авторитетного, явного лидера - "кризис власти" - и вчерашняя единая стая превращается попросту в группу волков. При первой серьезной передряге каждый член бывшей стаи, не чувствуя "цементирующей воли" вожака, начинает действовать на свой страх и риск. Разумеется, скорее "на страх", исходя из здорового чувства самосохранения. "Изменившая" собака, в нашем случае, руководствовалась именно этими же законами стаи, и либо она отъявленный трус от рождения, но тогда об этом хозяин знал бы и раньше, либо хозяин для нее, если и не пустое место, то уж не более чем приятель. Кто же из них виноват в случившемся?