Фанаты. Сберегая счастье - Юлия Александровна Волкодав

— Вы и ваше здоровье меня волнуют по умолчанию, уже нет смысла проговаривать одно и то же. А Ренат тут причём? И где вы его откопали, в красном уголке дома культуры?

— Почему в красном уголке? В телефонной книжке. Номер он так и не поменял. И он согласен со мной поработать, организовать юбилей.

Сашка тяжело вздыхает и молчит изо всех сил. А что ей делать? Начать бегать по потолку и орать, что он еле-еле вытягивает обычный гастрольный концерт, о каком юбилее может идти речь? Что последний человек, с которым она хотела бы встретиться, это Ренат? Что он себя загонит, что опять придётся жить в Москве, да ещё в самое мерзкое время года? Ну и толку? Испортит ему настроение, и без того не слишком приподнятое. А в итоге всё равно поступят так, как решит он, а он уже решил, можно не сомневаться.

— Я знаю, Сашенька, что ты не очень любишь Рената, — Всеволод Алексеевич садится на стул.

То есть стоять на кухне он устал через три минуты. А собирается простоять несколько часов на юбилейном концерте.

— Но мне кажется, что, встретившись сейчас, вы преодолеете все противоречия, которые между вами есть.

— Господи, Всеволод Алексеевич! Вот ещё бы преодолевать мне с ним противоречия. Я с ним общалась только из-за вас, в силу необходимости.

— Я хочу, чтобы вы помирились, — Туманов делает ударение на первом слове. — Ну и без Рената я действительно не вытяну такое мероприятие. Что ни говори, директор он был от бога.

— От чёрта. Так он согласен? Когда выезжаем?

Всеволод Алексеевич смеётся.

— Из тебя получилась настоящая жена генерала. В любой момент готова подхватить чемоданы и отправиться по месту нового назначения.

— Угу. Генерала. Советской песни.

Ну а дальше всё по привычному уже сценарию: чемоданы, самолёт, Шереметьево, такси до Арбата, пробежка по магазинам за продуктами. Разве что чемоданов стало больше, они ехали на месяц. Октябрь ещё прожили в Прибрежном, и Всеволод Алексеевич по телефону и с Сашкиной помощью по электронной почте работал над сценарием, договаривался с кем-то из старых друзей и молодых коллег. А в первых числах ноября всё равно пришлось лететь в столицу, надо было записывать песни и потихоньку репетировать. Сашка очень надеялась, что именно потихоньку, что он не даст себе непосильных нагрузок. Но справедливости ради, занятый делом, он чувствовал себя сносно, и даже сахар держался в допустимых пределах.

В качестве репетиционной базы выбрали студию, где Туманов всю жизнь записывал свои песни. Она когда-то принадлежала Рубинскому, теперь ею владела его семья, так что Всеволоду Алексеевичу предоставили помещение по старой дружбе и без всяких проблем. Несколько раз Сашка ездила с ним, потом поняла, что банально мешает. Как всегда, когда он окунался в настоящую работу, Сашка чувствовала себя лишней. Ну не будешь же бегать перед ним с чаем и бутербродиками, замерами сахара и вопросами о самочувствии, когда рядом коллеги. А в творческих вопросах он сам разберётся. Если нужна Сашкина помощь, то вечером посоветуется. Так что Сашка или оставалась дома, на пару-тройку часов доверив его Ренату, или ехала с ним в студию, но сидела в каморке звуковика с какой-нибудь книжкой и не отсвечивала.

Ренат… Вот о встрече с Ренатом стоит рассказать поподробнее.

Он появился на второй день после их приезда в Москву. Всеволод Алексеевич отоспался после дороги, помог Сашке разобрать вещи и даже сходил с ней до ближайшего приличного супермаркета, несмотря на её протесты. Сказал, что хочет прогуляться по Арбату, и вообще ему полезно свежим воздухом дышать. Ага, морозным. И пакеты таскать с продуктами. Сашка постаралась много не набирать, всё равно они надолго, и готовить придётся постоянно. Судя по задумчивому виду, размышлял Туманов далеко не о том, как меняется Москва в его отсутствие. Он скользил взглядом по афишным тумбам, вглядывался в лица прохожих. Словно пытался понять, есть ли в новой реальности место для него, для его юбилейного концерта. Сашке даже казалось, он ждёт, чтобы его узнали. Но кто в Москве рассматривает встречных людей? Все спешат по своим делам, не глядя порой даже на своего спутника. И уж тем более не опознают в пожилом мужчине в куртке и кепке артиста советской эстрады. Хоть бы пальто и шляпу надел, что ли, больше шансов было бы. И загримировался как на сцену.

— Тебя не затруднит приготовить на троих, Сашенька? — уточняет Всеволод Алексеевич, заглядывая на кухню, как раз когда Сашка заканчивает разбирать продукты. — Что у нас? Котлетки? Ну вот, замечательно. Сделаешь побольше?

Сашка выпрямляется. Руки в фарше, который она вымешивает. На плите уже булькает картошка, которую надо превратить в пюре. Картошку они едят нечасто, но сегодня Сашке хотелось его порадовать чем-то вкусным и сытным. На огурцах и гречке он юбилейный концерт не вытянет. Нет, ей не сложно приготовить побольше. Вопрос, для кого.

— Мы ждём Зарину Аркадьевну? Тогда надо овощных котлет наделать, она мясные не ест.

Всеволод Алексеевич усмехается и садится за стол, складывая руки перед собой.

— Там, где сарказму учили, ты преподавала, да, Сашенька? Я понимаю, что ты соскучилась по своей новой подруге, но нет, сегодня мы ждём твоего давнего знакомца. Минут через сорок подъедет Ренат. Конечно, если ты категорически против его присутствия в одном помещении с тобой, мы пойдём где-нибудь посидим, тут много ресторанчиков. Но я, признаться, уже нагулялся, а в ресторанах вечно шум и нет подходящей для меня еды…

— Ещё не хватало, — Сашка швыряет на сковородку котлеты чуть сильнее, чем хотелось бы, но тон у неё совершенно спокойный. — В ресторанчике вас накормят всякой гадостью, для кого я тогда готовлю? И вообще вы у себя дома. Не покусаю я вашего Рената.

Она слегка обжаривает котлеты в масле, а потом доливает в сковородку воду, чтобы получалось не жирно, накрывает крышкой.

— Главное, чтобы он на меня не кинулся. Он же меня ненавидит.

— Саш, мне кажется, между вами произошло какое-то глобальное недоразумение. И я хочу его исправить.

Прозрачно-голубые глаза смотрят пристально. Считается, что тяжёлый взгляд может быть только у тёмных глаз. Глупости. Вопрос не в цвете, а в характере обладателя. Сашка пожимает плечами.

— Зачем, Всеволод Алексеевич? Он мне не брат, не сват. Мы общались только из-за вас, только потому, что между артистом и поклонниками всегда стоит директор. Теперь мне посредник, очевидно, не нужен.

— Потому что, Сашенька, в жизни всякое случается. У тебя почти нет не то, что друзей, даже просто знакомых, которые могут помочь в трудной ситуации.