Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

Ребята просияли, тут же умчавшись в город, а через некоторое время вернулись с цепочками, колечками и прочей бижутерией из серебра, весьма недурной работы, украшенной некрупными речными жемчужинами, а также красивыми сердоликами, агатами и ещё какими-то камушками, в том числе зелёными, похожими на малахит. Скорее всего, это он и есть. Ещё Пьер и Ульрих подарили своим пассиям по изрядному куску шёлка на платья, из их доли «персидского наследства». На этот раз девушки и не подумали отказываться, радостно расцеловав ребят в уста.

Как там в мемуарах Брантома сказала одна из его многочисленных любовниц? «Вы славно потешили моё устье, но мои уста ревнуют». Тьфу ты, опять всякая похабщина лезет в голову, как давеча на исповеди! Не романтик вы, шевалье де Лонэ, хоть и успели здесь прослыть трубадуром.

Закончив с прощальными подарками девушкам, я вместе с Паулой взялся за подарки их королю и королеве. Вскоре после отплытия из Эстергома Маргит призналась, что она, Эржбет и Паула очень боятся кораблекрушения, тем более что девушки не умеют плавать. Такие же опасения высказывали братья и сёстры де Аргуэльяс, которые хоть и выросли в портовом городе, но умелыми пловцами тоже не являлись — так, поплескаться на мелководье, не более того. Надо сказать, что причины опасаться кораблекрушений у них были. Плавать в эти времена что по морю, что по озёрам и рекам — дело довольно рискованное.

В Европе до сих пор вспоминают гибель «Белого Корабля» у берегов Нормандии в 1120 году, о которой мне рассказывал Алессандро в прежней жизни, а здесь брат Ансельм из Хельфенштейна, который тогда был проездом в Руане и оказался почти очевидцем, и Дитер Зальцигхунд. Когда он отправлялся в своё последнее морское плаванье в Биармию, ту историю обсуждали во всех портовых кабаках, впрочем, как и при всех европейских дворах. На современников эта катастрофа произвела такое же впечатление, как на европейцев начала XX гибель «Титаника», и даже сильнее, так как, хоть жертв и было поменьше (три сотни против полутора тысяч), но жертвы эти были более высокопоставленными, а последствия гибели некоторых из них более серьёзными.

Ведь вместе с «Белым Кораблём» пошло ко дну трое одних только отпрысков тогдашнего английского короля Генриха I (правда, всего их у него было больше двух десятков) — единственный законный сын и наследник престола Уильям Этелинг, любимец всей Англии, бастард короля Ричард Фицрой, граф Линкольн, такая же незаконная дочь Матильда Фицрой, графиня дю Перш. Плюс сливки английской аристократической молодёжи, включая королевскую племянницу Люси-Маго де Блуа с мужем, графом Ричардом Честером, и с ней больше полутора десятков знатных дам, да ещё без малого полутора сотен представителей знатных семейств и высокопоставленных особ, в том числе сенешаль[5] Нормандии, судьи и прочие. Вместе с ними чуть не утонул и нынешний король Англии Стефан Тибальдин из дома де Блуа, племянник короля Генриха, но перед самым отплытием будущего монарха хватил жуткий понос, и ему пришлось сойти на берег, оказавшись на горшке вместо морского дна, как случилось с его кузенами, кузиной, сестрой и шурином. Как говорится, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… Мало того, вначале на «Белом Корабле», как самом шикарном из судов королевского флота, предполагал плыть сам король Генрих, но передумал, выбрав другой корабль, а на этот посадив наследника со свитой, о чём позже крайне сожалел.

Правда, в своих несчастьях жертвы крушения были виноваты сами. Оставшиеся без отцовского присмотра королевские отпрыски устроили на борту вечеринку с обильными возлияниями. Мало того, в пьянку они вовлекли весь экипаж, включая кормчего, чему те были очень рады. Какой моряк откажется от халявной выпивки? Когда все на борту изрядно приняли, наследного принца потянуло на подвиги. Захотелось ему догнать и перегнать… нет, не Америку, как одному любителю кукурузы, а отплывшего раньше папеньку-короля, прибыв в Англию первым.

И хотя по ночам в эти времена в море предпочитают не ходить, особенно вблизи берега, кормчий не решился возражать наследному принцу. Да и честолюбие наверняка его грело — он ведь был внуком кормчего, который в 1066 году перевёз Вильгельма Завоевателя в Англию, и под его командованием был лучший корабль в Англии, а может и во всём христианском мире. Так что он приказал поставить парус и грести быстрее, примерно, как на «Титанике». Как и следовало ожидать, плаванье продлилось недолго — на выходе из Сены в Ла-Манш отклонившийся от курса корабль налетел на не замеченную в темноте скалу, получил здоровенную пробоину, очень быстро перевернулся и затонул.

В такой ситуации, пьяным, даже умея плавать, не так просто спастись, а народ на «Белом Корабле», за очень немногим исключением, явно и плавать не умел. Хотя кронпринца всё же сумели высадить в спущенную лодку. Но Уильям Этелинг, надо отдать ему должное, вместо того, чтобы рвануть к берегу, не обращая внимания на утопающих, попытался спасти свою сестру Люси-Маго. К сожалению, неудачно. Лодка перевернулась и все утонули.

Из трёх сотен находившихся на борту людей выжил только мясник из Руана, прислуживавший на камбузе. Он то ли зацепился за погубившую корабль скалу, то ли ухватился за его обломок, в общем, продержался до тех пор, пока его не спасли рыбаки. От него и стали известны подробности кораблекрушения. По словам мясника, кормчий тоже смог пережить гибель корабля, но, когда увидел, что принц погиб, предпочёл утонуть. Что ж, его можно понять. Аудиенция у Нептуна, наверное, была сильно приятнее встречи с королём Англии, потерявшим единственного наследника.

Вообще, спасение этого руанского мясника вызвало огромное недоумение. Аристократы и летописцы задавались вопросом: «Почему Бог спас никчёмную жизнь презренного простолюдина, вместо того, чтобы оставить в живых принца и других благородных людей, находившихся на корабле?». Единственным объяснением, которое смогли найти, был Промысел Господа, пути которого, как известно, неисповедимы. Желающих спорить с этим не нашлось, хотя некоторые скептики выдвигали ещё версию кары свыше за разврат, которому будто бы предавались знатные пассажиры, до содомии включительно, но это скорее всего была их фантазия, вызванная средневековой психологией, объясняющей все человеческие несчастья личными грехами пострадавших.

Так или иначе, но, в отличие от «Титаника» и его жертв, по которым поахали, поужасались и переключились на другие темы (кроме семей погибших, понятно), так что на жизни ни одной из стран в начале XX века это никак не отразилось, в Англии XII столетия катастрофа «Белого Корабля» имела серьёзнейшие политические последствия. Генрих I лишился бесспорного и признанного всеми наследника трона. Адекватной замены ему не