КГБ в смокинге. Книга 2 - Валентина Мальцева

— Вопрос на засыпку: как назвать своего шефа самым крупным мудаком от Аппалач до Кордильер, не нарушив при этом субординацию? Не знаешь, сынок? Потому что ты сам мудак…

Он вытер лицо, растопыренными пальцами отбросил назад спутанные волосы и вошел в комнату.

Браницкий, как истинный янки, сидел развалясь в кресле и положив обе ноги на толстое стекло журнального столика. Стюарт, прижав ухом к плечу «уоки-токи», одновременно кивал головой и раскуривал сигару.

— Да… Нет… Пока не надо… О’кей…

— Он что, с женой разговаривает? — спросил Юджин Браницкого.

— С чего ты взял? — точеное лицо Стенли выразило легкое удивление.

— Уж слишком лаконичен.

— Ты злишься?

— А я не должен?

— Юджин, в разведке бывает все.

— Где ты вычитал эту херню, парень? — Юджин вытянул из нагрудного кармана рубашки смятую сигарету и закурил. — В книжке о правилах пользования контрацептивами?

— Не кипятись.

— Уже выкипел… — Юджин глубоко затянулся. — Остываю.

— Юджин! — Браницкий снял ноги со столика и скрестил их под креслом. — Право, мне очень жаль…

— Ты эту фразу с Крисом репетировал?

— О чем ты?

— Что случилось, Стенли? Крис какой-то возбужденный… Неужели большой босс уже успел сжевать ему по телефону ухо?

— Не думаю…

Стюарт положил трубку и подозрительно посмотрел на подчиненных.

— Есть одна любопытная новость, — он сел на широкий подоконник и грациозно подтянул ноги к подбородку. — Ну очень любопытная…

— Что-нибудь прояснилось? — Юджин заставил себя задать этот вопрос ровным голосом.

— Возможно… — пробормотал Стюарт. — Вполне возможно…

Юджин и Браницкий сидели затаив дыхание.

— Час назад у меня была связь с Уолшем… Понимаете, парни, то, что он мне сказал, скорее всего, к нашему делу отношения не имеет. Шансы мизерные, почти нулевые… Но проверить стоит. Так вот, сегодня, примерно в половине первого дня, в своем служебном кабинете покончила жизнь самоубийством некая мадам Кло Катценбах, миллионерша, заведующая отделом валютных операций отделения «Ситизен-банка» в Цюрихе. Приставила к виску браунинг и снесла себе полчерепа…

— Несчастная любовь? — ухмыльнулся Браницкий и тут же прикусил язык.

— Шантаж! — Стюарт легко спрыгнул с подоконника и начал возбужденно вышагивать по комнате. — Какой-то мерзавец угрожал в случае неповиновения расправиться с ее единственным сыном. Он появлялся дважды. В первый раз… — Крис остановился. — Впрочем, это потом… Интересна вторая встреча. Знаете, что потребовал шантажист? Дать ему на несколько дней воспользоваться одной из ее вилл в предместье Базеля. Она дала ему ключ. Так вот, я только что из нашего консульства. Эта дама написала перед смертью два письма. Одно сыну, второе — на имя шефа швейцарской контрразведки. Уолш переслал мне копии факсом…

— Вы думаете, Крис, это шпионаж? — спросил Браницкий.

— Однозначно, друг мой! И у тех, кто мгновенно передал эти документы в нашу «фирму», были на то веские основания. Ну да ладно, — Стюарт досадливо отмахнулся, — об этом позже… Сейчас меня интересует вилла.

— Когда этот человек получил ключи? — Юджин затянулся горящим фильтром, но даже не заметил этого.

— Позавчера.

— Кто был этот человек?

— Некто Пауль Лихтвейзен. Катценбах в письме утверждает, что он гражданин Швейцарии. Речь, манера одеваться и так далее… Впрочем, что это меняет? Никто в мире не застрахован от работы на КГБ. Даже швейцарцы, хоть они и кичатся своим нейтралитетом.

— Вы хотите сказать, что они могут прятать Мальцеву на этой вилле?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Стюарт. — Это только наши молодчики из Голливуда выдумывают фанерных русских — этакие души нараспашку, живут страстями, плачут, слушая цыган, и запивают водку пивом. На самом деле они очень осторожные ребята. Все оцеплено, парни! Мы дали Тополеву и его провожатому спокойно улететь в Москву. Но нашу уважаемую даму засекли бы в любом случае…

— Ее могли перевезти дипломатическим багажом, — возразил Браницкий.

— Могли, но не сделали этого! — отрезал Стюарт. — Наблюдение ведется за советским посольством в Берне и за всеми консульствами. Начиная с пяти часов вечера. Так вот, до этой минуты из ворот посольства и консульств не выезжала ни одна машина, на которой можно было бы скрытно провезти человека. Кроме того, в аэропорт и на вокзалы пока не поступало никаких заявок на срочную перевозку дипломатического груза. Возможно, в Москве для перестраховки решили немного переждать, пока страсти улягутся. Это умно. И поскольку я практически не сомневаюсь, что наша уважаемая госпожа Мальцева все еще пребывает на территории Швейцарии, почему бы нам не поискать ее на безлюдной вилле, принадлежащей одной из самых уважаемых семей в стране? Комфортно, скрыто от любопытных глаз и, главное, совершенно безопасно. В таком месте можно отсиживаться годами. Они же не могли предположить, что госпожа Катценбах пустит себе пулю в лоб и разрушит столь изящный замысел, а?..

— Крис, — увидев тлеющий фильтр, Юджин поморщился и вдавил его в пепельницу, — у вас есть план этой виллы?

— Естественно, дружище, — улыбнулся Стюарт. — И не только план, но и пятнадцать парней из спецподразделения морской пехоты, натасканных на штурмовых операциях в ограниченных условиях нейтральных государств…

— Где они?

— На месте. Вилла уже пятнадцать минут как полностью оцеплена.

— Так это с ними вы говорили, когда я вышел из ванной? — Юджин раздернул молнию дорожной сумки и вытащил оттуда свитер.

— Да, — Стюарт посмотрел на наручные часы. — Без четверти одиннадцать… Ну что, господа, прокатимся в Базель?..

Взятый напрокат «пежо» добрался до места во втором часу ночи. За рулем сидел Браницкий. Крис устроился рядом с ним, время от времени негромко переговариваясь по рации со спецгруппой. Юджин, не спавший уже третью ночь подряд, не переставая курил и ловил малейшие перемены в интонациях Стюарта, хотя и прекрасно понимал: без приказа его нынешнего шефа ни один из пятнадцати морских пехотинцев, жестоко вымуштрованных специальными инструкторами, даже не шелохнется. Юджин хорошо знал методы действия таких групп еще по Вьетнаму. Он старался не думать о том, кого они застанут на вилле. Доводы Криса выглядели вполне логично, да и сам Юджин интуитивно чувствовал, что, скорее всего, многоопытный Стюарт прав. С другой стороны (хотя какое это могло иметь значение в той ситуации!), его буквально убивала парадоксальность разворачивающихся событий и откровенная беспомощность такой мощной разведывательной службы, как ЦРУ: не убей себя Кло Катценбах, не оставь она эти письма, — и замысел КГБ блестяще реализовался бы. Они бы отсиживались на этой вилле ровно столько времени, сколько нужно, чтобы свести риск до минимума. И тогда никчемность и беспомощность нескольких десятков специально переброшенных из Штатов агентов, оперативников, консультантов и руководителей, снабженных первоклассной техникой и безупречными документами, были бы очевидны…

Из темноты два раза коротко мигнул фонарь.

— Останови! — негромко приказал Стюарт.

Когда Браницкий свернул на обочину прекрасно асфальтированной, но довольно узкой дороги, окаймленной с обеих сторон заснеженными соснами, к машине скользнул здоровяк в маскировочном костюме и черном вязаном шлеме с прорезью для глаз. На плече у него висел короткий автомат с глушителем.

— Крис!

— Привет, Эрнст! — Стюарт пожал руку здоровяку и кивнул помощникам: — Знакомьтесь, это полковник Эшли…

Пригибаясь, чтобы не расцарапать лицо обледеневшими на холодном ветру сосновыми иглами, все спустились на небольшую полянку — там, судя по обгорелым головешкам, устраивали пикники «дикие» туристы.

— Как дела? — Стюарт говорил очень тихо.

— Нормально… — голос у Эшли, как это часто случается у очень крупных мужчин, был тонким, почти писклявым. — На вилле — пять человек.

Браницкий чуть слышно присвистнул.

— Во всяком случае, мы насчитали столько…

— Вы их пишете?

— Да.

— На каком языке говорят?

— На французском. Наш слухач русского акцента не засек. Хотя…

— Ясно одно, — пробормотал Стюарт, — госпожа Катценбах их на виллу не приглашала. Вопрос: что они там делают и для чего собрались? Эрнст, женщину видели?

— Нет, Крис… — Эшли засопел. — Послушай, дружище, а может, это какие-нибудь французские или корсиканские контрабандисты? Или торговцы наркотиками. Использовать моих ребят в такой ситуации было бы… как бы вам сказать… В конце концов, мы же не «Интерпол»…

— Эрнст, — голос Стюарта звучал жестко и решительно. — Твое подразделение придано лично мне. Я отдаю приказы. Следовательно, я беру на себя ответственность за все, что может произойти…