В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии - Юрий Евич

Подготовка к наступлению велась полным ходом. Но, почему-то начмед бригады Юрий Евич узнал о направлении главного удара не от генерала или офицеров штаба, а от одного из водителей нашей медроты. Это как? Вместе с ним я поехала искать место для будущего медпункта. Нашли, доложили Юрию Юрьевичу. Месторасположение было нанесено на карту. Накануне дня «Ч» мы с Юрой прибыли в штаб бригады на совещание командиров. На совещании присутствовали командиры всех подразделений, которые должны были брать Углегорск. Это небольшой поселок восточнее Горловки. В комнате штабного планирования сидел Александр Владимирович Захарченко. Мы с ним были знакомы еще с первых дней на ОГА, и поэтому он не удивился, увидев нас здесь. На первом этаже, проходя по коридору, услышала знакомый голос: «Ангел, это ты?» Оборачиваюсь и вижу своего бывшего командира М. Обрадовались друг другу как родные. Тут же был и «Док», хоть он к тому времени занимал высокий пост в МГБ, но в душе остался боевиком и шел со своими бойцами в штурмовом отряде. Встретили мы с Юрой и командира Крота, с которым у нас произошел инцидент. Но время прошло, как-то все забылось. Да и воевать надо не друг с другом, а с противником. А то, как воюют ребята из Спецназа ДНР, мы знали не понаслышке. Так что помирились и согласовали совместные действия на случай оказания помощи их подразделению. В приемной возле кабинета, где проходило совещание командиров, встретила ребят из охраны Захарченко. Некоторых знала еще со времен ОГА. Очень тепло пообщались. Любопытный разговор услышала, пока ждала Юрия. Один из сопровождающих Александра Владимировича бойцов натаскивал молодого: «Ты поперёд Бати в бою не забегай. Он этого не любит. Может и ногу прострелить». Это говорит о том, что сам глава нашей молодой республики человек храбрый и порядочный. В моих глазах он достоин уважения. И как бы ни пытались его противники очернить в глазах людей, им это не удастся.

По окончании совещания вернулись в расположение роты и начали готовиться к выезду на место дислокации. За несколько дней до этого была проведена рекогносцировка с целью найти наиболее удобное и безопасное место для оборудования медпункта. Это была территория ЦОФ (центральной обогатительной фабрики). В этом месте базировались наступающие подразделения и здесь же подобрали подходящее двухэтажное здание для медпункта. Место расположения Юрий Юрьевич донес генералу с просьбой оповестить всех командиров подразделений. Чтобы каждый из них знал сам и оповестил своих бойцов, где базируется медрота. Но, как говорится, хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Кого Юрич успел оповестить лично, те знали. Остальные — нет. Дошло до того, что раненых из какого-то подразделения бойцы положили в «Урал» и повезли даже не в Горловку, а в Донецк. Это в январе месяце и к тому же в кузове «Урала»! Доехали не все. А те, которые доехали, оказались в более тяжелом состоянии, чем при ранении. На чьей совести эти жизни? На совести командования, которое было некомпетентное и непрофессиональное. Или это не просто некомпетентность? Меня иногда посещали мысли, что, судя по их действиям, генерал и некоторые офицеры штаба работают на противника.

Тем временем работы по развертыванию медпункта шли полным ходом. Все, что было нам необходимо, собрали заранее. Все медикаменты, инструменты, носилки, одеяла, питание, воду. И много всего необходимого. Спасибо большое нашей старшине Надежде Дмитриевне. Она очень толково руководила процессом и предусмотрела все ситуации, когда нам могло что-либо понадобиться А потом еще и выбирала моменты и приезжала дежурить на медпункт вместе с медиками. Действительно, незаменимая женщина. Я это говорю без капли иронии. Действительно, есть такие люди, которые становятся незаменимыми на своем посту.

Медпункт был готов к приему первых раненых. Но что-то в тот день не заладилось, и наступление отменили. Позже, через своих друзей из разведки, мы узнали, что укры заметили передвижения нашей техники и на танкоопасном направлении была выставлена засада. Что подтвердил позже перехват разговоров противника. Эту информацию добыл и принес в штаб Тихан, очень смелый и умный воин. Мы служили с ним вместе в Спецназе ДНР. В этот день все собрали и уехали в госпиталь, чтобы на следующее утро произвести все действия сначала.

Опять выдвинулись в тот же район, в помещении ЦОФ развернули медпункт. Несмотря на информацию разведки, наступление пошло по ранее намеченному плану и сразу же последовали первые жертвы. Наша бронетехника пошла именно там, где её ждали. Как это назвать? О чем думала генерал Соколов «Брест», отдавая приказ наступать в том направлении, где нас заведомо ждали? Это непрофессионализм или прямое предательство? Результаты такого преступного командования не заставили себя ждать.

Нашу бронетехнику сожгли ПТУРами именно там, где была выставлена засада. Среди прочих, сожгли МТЛБ второго батальона, в котором ехал командир медвзвода доктор Агибалов. Мы узнали о случившемся от раненого мехвода этой машины. Его привезли к нам на медпункт. Он — единственный, кто выжил из этого экипажа.

Раненые в этот день шли потоком. Получил ранение и наш друг Тихан.

Информация от раненых поступала противоречивая, связи со штабом у нас не было, и мы не представляли, что происходит в самом Углегорске. Дело в том, что связь, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Штатная радиостанция, выданная на медроту, оказалась в нерабочем состоянии. А рации «Кенвуд», которые мы приобрели с помощью друзей из России, имели маленький радиус действия. Да еще и наши станции РЭБ их глушили. Так что связи фактически не было совсем. Пользовались телефонами и своими рациями только в пределах прямой видимости. Мы на МТЛБ выдвинулись к городу Углегорску. На въезде в город посреди дороги стояла подбитая техника. Два танка «Т-72» прямо на дороге и один чуть в стороне. Заметно в стороне, правее и ближе к укровским позициям стоял ещё один. Когда у его экипажа закончилось БК, командир повел машину на вражеский опорный пункт и просто стал давить врагов гусеницами. Когда танк подбили — выскочил из него и дрался врукопашную, пока его не убили… Вечная память герою!

Подъехали к переезду. Там было большое скопление нашей техники. Разбитый домик на переезде, в котором жили все это время украинские солдаты. Я снимала на видео все, что происходило в этот момент на переезде. Снимали наших ребят, технику, готовящуюся идти в бой. Развалины домика, в котором укры сделали свое лежбище. Потом ребята нашли в сарае ящики, в которых оказались ПТУРы. Очень ценный трофей для наших. Все то, что происходило в тот день на подступах к Углегорску, мы сняли на видео и с комментариями отправили в Питер. Там наш друг Дмитрий Бабич обработал и выложил в Инет ролик. Позже, когда руководство начнет предъявлять к нам претензии, одной из них будет наша медийная деятельность. «Что-то вы слишком много в Интернете мелькаете!» И вообще, некоторых офицеров штаба очень раздражало то, что Юрий приезжал на штабные совещания часто прямо с боевых выездов — в разгрузке с оружием и в хорошей снаряге. В отличие от нас, эти офицеры территорию штаба не покидали никогда. Часто нас спрашивали: «Медицина, ну зачем вам пистолеты, гранаты и коллиматор на автомат? Ваше дело лечить». Но человеку, сидящему в кабинете, трудно, или невозможно понять, что выезжая на поле боя за ранеными, мы должны быть не просто медиками, мы обязаны обеспечить безопасность наших раненых ребят. И себя тоже. А для этого необходимо иметь и хорошее оружие и уметь с ним работать. А что касается гранат на поясе, то это была вынужденная мера. Когда ситуация повернулась так, что мы начали чувствовать угрозу со стороны руководства бригады, вернее органов местного МГБ, Юрий во всеуслышание сказал: «Если нас придут арестовывать, мы здесь все взорвем». Видимо, нас достаточно хорошо знали и понимали, что мы именно так и сделаем. Очень много на глазах примеров, когда от рук своих погибают (или попадают в бессрочное заключение без предъявления обвинений) люди гораздо более достойные, чем мы, и сделавшие гораздо больше пользы. Видимо, наши слова о том, что мы применим гранаты в случае чего, «доброхоты» донесли куда нужно и нас не осмелились трогать. Пока.

Но вернемся к событиям того дня, первого дня наступления на Углегорск. Ближе к ночи к нам на медпункт прибыл человек, черный от копоти, и я его просто не узнала. Только когда он позвал меня по имени, узнала голос. Это был Капа, офицер, командир роты Спецназа ДНР, у которого мы раньше служили. Рассказал, что попал в помещение, которое потом подожгли фашисты. Получил ранение, но, пользуясь приближающейся темнотой, сумел выбраться и попасть к своим. Оттуда отвезли к нам. Рассказал диспозицию наших сил на тот момент. Юрий Юрьевич принял решение нашим экипажем ехать в Углегорск и посмотреть все своими глазами. Приехали в Углегорск. В школе располагалось подразделение МГБ вместе с их командиром М. и другими бойцами, которых мы знали со времени нашей совместной службы. Сидели в здании школы с выбитыми стёклами и грелись у костра. В домах рядом разместились ребята из СОБРа. И его мы хорошо знали. Недалеко от них в девятиэтажке стояли ребята из Спецназа. Поехали мы туда. Узнали, что помощь наша пока не нужна, но попросили сопроводить их к сгоревшему дому, в котором нужно было забрать тело погибшего там бойца. Просил Нинзя, который уже поправился после ранения и стал командиром отделения. Мы поехали. Они на машине, какой-то большой джип. А следом наш МТЛБ, для прикрытия. По всему городу активно стреляли, и велика была вероятность нарваться на какое-то блуждающее вражеское подразделение. Съездили мы туда, ребята забрали обгоревшее тело своего друга, а мы вернулись обратно в наш медпункт.