Поспорь на меня - Вера Эн

Чтобы больше не сердить ее, Катя заказала фиолетово-коричневый тарт и малиновый чай. Ромка недавно обмолвился, что ему очень нравится, как от нее пахнет летом и ягодами, и даже в его отсутствие ей захотелось сделать ему приятное. Интересно, если в следующий Ромкин выходной утащить его в лес собирать землянику? Катя ведь не удержится, начнет есть ее сразу в лесу — ягодка за ягодкой, а Ромка, Ромка…

Глупая улыбка сама растянула губы, и Сонька, заметившая это, закатила глаза.

— Не узнаю я тебя, Сорокина, — как будто бы пожаловалась она. — Я была уверена, что ты все шесть лет будешь думать об одной только учебе, жить в проектах, завоевывать гранты, может, даже за границу на стажировку уедешь — с твоим характером у тебя другого пути просто не было. Почему спустя двенадцать лет дружбы я узнаю, что есть еще и Катюша Сорокина, готовая бросить карьеру ради того, чтобы подавать ушлому Давыдову завтрак в постель и протирать монитор его компьютера, чтобы ему ничего не мешало клепать свои игрульки?

Катя нахмурилась, но не столько из-за нарочно обидных слов Бессоновой, сколько из-за того тона, каким они были сказаны. Сонька всегда была за Катины отношения с Ромкой и искренне радовалась, когда они наконец выяснили отношения, и Катя верила той ее радости. Что изменилось сейчас? И почему?

— Я сдала сессию на отлично, а проекты начнутся только в следующем году, — отставив пока сентиментальность, заметила она. — Но не в этом же дело, Сонь? У тебя какие-то проблемы?

— Откуда бы? — огрызнулась Бессонова и впилась в коктейльную трубочку. — Я не влюбляюсь и не страдаю! А если какой-нибудь неудачник рассчитывает на обратное, то он кретин и проблемы будут у него!

Никакие другие слова не смогли бы столь же верно убедить Катю в своей правоте, как нынешние Сонькины. А еще она отлично знала, как в этом случае вести себя.

Катя поставила локоть на стол, оперлась на ладонь подбородком и улыбнулась со всем любопытством. Как же давно, на самом деле, у нее не было повода так сделать. И как давно они с Сонькой не беседовали по душам.

— И чем же сей поганец не угодил тебе, Бессонова? — испытующе поинтересовалась она, но тут же исправилась: — Сонь, а если честно: может, стоит иногда убрать колючки и попробовать по-другому?

Сонька сверкнула глазами и нахохлилась даже не кактусом, а ехидной, и не думая подпускать Катю к себе.

— Чтобы в ответ получить, что у него нет на меня времени? — она ухмыльнулась и начала что-то быстро набирать на телефоне. — Скажи, Сорокина, как часто тебе Роман предлагает дождаться своей очереди? — Катя покачала головой: никогда. Он бросал все дела, чтобы выкроить любую лишнюю минутку с Катей, и она не могла представить себе ситуацию, когда Ромка отодвинул бы ее даже ради собственной игры. Правда, Катя и не злоупотребляла проверками. А вот Сонька легко могла. — Вот то-то и оно, — совершенно правильно интерпретировала Бессонова ее молчание. — Так что нет, Катюха, никакой любви, ну ее в баню! Мне, конечно, завидно на вас с Давыдовым смотреть, но, поверь, это белая зависть. Давно я вас шипперила, да все мимо кассы.

— А почему мне про Ромку никогда не говорила? — задала давно мучивший ее вопрос Катя. — Если знала, что я ему нравлюсь…

Она была уверена, что подруга закатит глаза и переведет разговор на другую тему, но Соня неожиданно ответила — очень тепло и немного грустно:

— Не хотела все испортить излишней поспешностью. Ты же Давыдова в школе в упор не замечала; ты вообще никого из парней тогда не замечала, считала их чудиками из детского сада. Ну сказала бы я тебе про его интерес, ты бы только сильнее колючки выпустила и вообще его к себе не подпустила. А я, знаешь, в долгу у Романа за то апрельское спасение. Вот и надеялась, что ты хоть со временем его оценишь: все-таки соседи, один универ, да и у тебя рано или поздно должны были взыграть гормоны. Я только не рассчитывала, что они на другого парня взыграют. Как про Олега узнала, в ужас пришла, а когда ты еще и про затею эту вашу рассказала, и про то, что ты Ромку вынудила проспорить тебя другому…

Катя почувствовала, что щеки у нее запылали. Все-таки в некоторых делах она была беспросветной дурой.

— Если б я знала, что Ромка… — пробормотала она, но Соня не дала ей продолжить.

— Ладно, в прошлом уже все, — смилостивилась она и широко улыбнулась. — Зато теперь я могу наконец спокойно вздохнуть и не беспокоиться о брошенной подруге: она не пропадет.

— Теперь точно не пропадет, — согласилась и Катя, однако тут же посерьезнела и внимательно посмотрела на Бессонову. — Сонь, ты можешь мне не верить после того, что я тогда учудила, но ты должна знать: я всегда тебя выслушаю и поддержу, если будет нужно, и…

Телефонная мелодия, полившаяся из Сониного телефона, не дала договорить. Нет, Сонька не бросилась сразу отвечать на звонок, напротив: отодвинула от себя трубку на вытянутую руку и с явным интересом уперлась взглядом в экран. Катя посмотрела на нее с удивлением: Сонька не отбивала, а просто ждала, когда звонки прекратятся. Потом положила трубку экраном вниз.

— Тот самый, сильно занятой? — поняла Катя, и Соня поморщилась. Воспитывает.

Когда мелодия зазвучала во второй раз, Катя была уверена, что повторится та же история. Однако Соня почти сразу приняла вызов, а вот трубку к уху подносила уже показательно неторопливо. Настолько, что мужской голос Катя услышала раньше, чем Сонино приветствие. Та, нисколько не смущаясь, перебила собеседника:

— Бессонова, слушаю. А, это ты, — Сонька изобразила безразличие, как будто тот мог ее видеть. — Я твой номер в память телефона не занесла, не рассчитывала, что ты надумаешь перезвонить.

Сонька явно разыгрывала спектакль, но Катя все равно почувствовала себя неловко: быть свидетельницей чужих разговоров она не любила. А один из них отбил подобную охоту напрочь.

Она ковырнула десерт, чтобы не смущать подругу. Однако Сонька и не думала смущаться.

— Извиняю, — с