Белый воин - Алексей Осадчук

Но кроме простых «лонгбоу» Саша замечал и сложные составные луки: бойцы с такими луками тренировались чуть поодаль, посылая свои стрелы с кувырка, стоя на колене и даже лёжа на спине. Конечно, точность и дальность такого выстрела сильно хромала, но тренировки выстрела из разных положений очень могли пригодиться. Воины, не охотники или ополченцы, а именно воины из конунговой дружины очень отличались от всех остальных стрелков, как доспехом, так и вооружением. Дисциплина, в отличие от ополчения, была на высоте. Четкие построения, залповая стрельба, чеканные движения по команде. Ополчение резко контрастировало с регулярными войсками, но было одно «но». Среди ополченцев, тренирующихся на площадке, находились такие дедули, которые походили больше на лешаков, чем на бойцов армии Хирмальма. Саша насчитал четверых таких одетых полностью в шкуры дедов. На них не было доспеха. У них не было коротких мечей-кроксов, как у Уная. Они не тренировались со всеми, им, похоже, это было без надобности. Казалось, они находились вне закона в этом коллективе. Как заметил подошедший к командирской палатке и ожидающий снаружи уже около пятнадцати минут начальство Саша, «лешие», как он их мысленно окрестил, пользовались почетом и уважением, как среди обычных стрелков, так и среди командиров. Достаточно было взглянуть на их луки и всё становилось на свои места. Один из луков он разглядел у молодого паренька, одетого в куртку с капюшоном из серой шкуры.

Он выходил из палатки, у входа в которую стоял Саша. Был он невысокого роста, но крепкого атлетического телосложения. Тёмные волосы почти касались плечей. Часть из них, собранная с висков и со лба в тонкую косицу, спадала по затылку. Чистое и открытое лицо парня было омрачено чем-то. Видимо, повздорил с начальством. Столкнувшись на входе с Саней, он мрачно поглядел тому в глаза, не встретив при этом ни испуга, ни уважительного взгляда. Принц, не обращая внимания на жесткий взгляд, лениво и беззаботно рассматривал толкнувшего его.

Это неприятная заминка так ничем и не закончилась. Парень, казалось, был не совсем в себе, поэтому, бросив последний свой колкий взгляд на непонятного незнакомца, продолжил свой путь. На спине у удаляющегося юноши принц успел заметить верхнее плечо изогнутого наружу композитного лука. Такой лук мог принадлежать только очень хорошему стрелку, и, судя по тому, как перед удаляющимся воином расступались остальные, тот пользовался уважением среди своих «коллег».

Провожатый, посланный конунгом и приведший Сашу в лагерь, перед этим нырнул внутрь палатки, чтобы доложиться начальству, и спустя некоторое время вынырнул с ехидной рожей:

-Проходи, сотник Бранд ждёт тебя!

Проигнорировав злорадное выражение на «фейсе» паршивца, принц с невозмутимым видом двинулся вглубь шатра. Почти зайдя внутрь просторного отделения шатра, являющегося, по всей видимости, местом, где спал весь, так сказать, высший офицерский состав сотни лучников, Саша расслышал конец монолога, произносимого рассерженным голосом:

-…Совсем молодняк обнаглел! Я ему говорю: «нельзя!», а он ни в какую! Ишь чего удумал! Я ему дам за стену на вылазку! Чтоб его враз тарки к ужину подали! Вот возьму розгу да при всем лагере отстегаю, и не посмотрю, что от самого конунга имя второе получил!

Видимо командирский запал подходил к концу, потому что последнюю фразу он произнёс уже менее разгневанно:

-Вон и так с каждой атакой с десяток отроков теряем, а кто потом в глаза матерям и отцам их смотреть будет? О-хо-хо, так совсем нас не останется, а ворога, будто поток бездонный…

В этот самый момент в помещение вошел Ксандр, сопровождаемый посланцем конунга. Мельком бросив взгляд на внутреннюю обстановку, глаза принца остановились на сотнике.

Здесь стояло несколько грубо сколоченных из необработанных досок коек, которые были застелены грубыми льняными покрывалами. Посредине комнаты стоял грузный стол с длинными скамьями по бокам, в центре стола сидел сам сотник, а рядом по правую руку стоял, опершись плечом на центральный опорный столб, молодой воин и почтительно выслушивал монолог старшего.

Бранд ещё полминуты сидел, упершись взглядом в столешницу, и думал свою горькую думу, не замечая никого вокруг. Сквозь его коротко подстриженные седые волосы пробивались три борозды свежих шрамов, начинаясь от макушки и заканчиваясь почти возле уха. Широкие покатые плечи делали его похожим на борца, а мощные кулаки довершали портрет человека, способного переломать чью-нибудь руку без особых усилий.

Когда в глазах сотника появилось осмысленное выражение, он, наконец, обратил внимание на вошедших. Внимательно осмотрев фигуру принца из-под седых широких бровей, сотник произнёс:

-А-а-а, гость конунга! По словам Анаи, ты просто полубог, спустившийся к нам, смертным!

Парень, приведший Саню, откровенно наслаждался моментом. Молодой воин, стоявший напротив, не меняя позы, наоборот был предельно внимателен. Саше показалось, что парню было больно ступать на левую ногу, поэтому он стоял, опершись на столб. Судя по тому, что его командир не проявлял неудовольствия по поводу позы подчиненного, причина оной ему была хорошо известна.

На колкие слова сотника принц никак не прореагировал. Это не цивилизованный мир с его «спасибо» и «будьте добры». На Дорне сперва нужно доказать, что ты достоин уважения. «Так что, молчи в тряпочку» – успокаивал себя Саня.

-Олав! Варди!– обратился сотник к воину, стоявшему у столба и Сашиному проводнику.

-Перед вами человек, убивший мать ра-ханов, порубивший больше дюжины тарков и, на закуску, так сказать, прирезавший ледяную у-дур! Каково?!! А?!

Ехидный тон сотника явно не произвёл никакого впечатления на Олава, тот ещё больше заинтересовался представшим перед ними новичком. Зато Варди – посланник конунга, лыбился вовсю свою рыжую физиономию.

-Ну, что скажешь? – наконец обратился сотник к невозмутимо стоявшему Саше, который совершенно спокойно ответил:

-Ну, есть некоторые неточности…

-Какие же? Тарков было две дюжины? – улыбаясь, спросил сотник, а рыжий Варди казалось, сейчас лопнет от смеха. Олав же продолжал невозмутимо слушать, что скажет чужак.

-Нет, тарков было всего шестнадцать. Ра-ханов было больше, а вот Вапри не я убил – это сделала Аная, спасая мне жизнь, – всё это Саша произнёс спокойным тихим голосом.

Глаза сотника враз изменились. Он молча уставился на чужака и о чем-то задумался. Олав по-прежнему молчал, только теперь он стоял на обеих ногах и внимательно смотрел в спокойные тёмные глаза новенького. А вот Варди, как говорится, понесло. Не замечая изменившегося настроения сотника, он уже хохотал во всё горло, держась за живот: