Враги по разуму - Владимир Ильин

Разумеется, Несса была не права – в подобных ситуациях женщины чаще всего бывают не правы, ослепленные горем. Но легче от этого Галу не стало. Ему вдруг показалось, что у него ноет от боли правая рука – та самая, в которую он обычно вызывал Уподобитель. Будто его ранили в эту руку, и теперь, подобно раненому животному, надо забраться в какой-нибудь глухой темный угол и там зализывать рану до тех пор, пока из нее не перестанет сочиться кровь…

Но вместо этого он без предупреждения заявился к профессору Морделлу – впервые после расправы с Юозовым.

Профессор был на месте. И Рапопорт с Надыктой тоже. И даже вечно отсутствовавшие на заданиях сотрудники находились в своих кабинетиках в подвале, где когда-то размещался бар, а потом стал располагаться штаб подпольного отряда Морделла.

Это хорошо, что все в сборе и не придется разыскивать поодиночке коллег-деэтернелизаторов, подумал Гал и вызвал в ноющую руку Уподобитель…

Эпилог

– А что было дальше? – спросила Несса. Вицентий Маркович Морделл смотрел куда-то вдаль. Со скамьи, где они сидели, было хорошо видно, как по синей глади водохранилища скользят быстроходные скутера и яхты на воздушной подушке.

– Дальше все было абсолютно логично, Несса Эдуардовна, – сказал наконец он. – Деэтернелизовав меня и остальных сотрудников, он вышел в город и принялся раздавать бессмертие направо и налево… Начал он у входа в подземку, где обычно дежурит вереница профессиональных попрошаек. Потом шел по улицам и стрелял из своего Уподобителя по всем, кто попадался ему на пути, независимо от возраста, пола и, так сказать, социально-имущественного положения… Говорят, при этом он что-то кричал, но к его крику, естественно, никто уже не прислушивался, а если кто-то и прислушивался, то принимал его слова за бред сумасшедшего – что-то насчет того, что все должны быть равны… каждому – бессмертие, и пусть больше не будет смерти на Земле…

– Он действительно стрелял? – удивилась девушка.

– Ну, это условный термин, – поморщился Морделл. – Разумеется, Уподобитель – это не оружие в строгом смысле слова, но в тот день люди интерпретировали эту ситуацию именно так. Дескать, разгуливает среди бела дня по огромному городу безумец, который расстреливает в упор мирных людей из некоего страшного оружия!.. Дело в том, что этернелизация сопровождается кратковременной потерей сознания и других признаков жизни: у человека, подвергнутого Уподоблению, исчезает пульс, дыхание, сердцебиение… Поэтому внешне действия Гала выглядели так: неизвестно откуда сбежавший маньяк-убийца косит народ, оставляя за собой горы трупов…

Морделл опять замолчал.

– Ну а потом? – тихо спросила Несса.

– Вызвали полицию, отряд снайперов, роту спецназа на бронетранспортерах, оцепили близлежащие кварталы… Никто не предполагал, что этим его нельзя остановить, понимаете? В свое время даже ядерно-аннигиляционная бомба не причинила ему особого вреда…

– Ну и как же его остановили? – совсем тихо спросила Несса.

– Он сам себя остановил, – ответил Морделл. – Когда в него стреляли из всех видов лучевого и огнестрельного оружия, он поднес Уподобитель к голове и… м-м… выстрелил себе в висок. А в следующую секунду в него угодила очередь снайпера…

– Это я во всем виновата, – с ожесточением сказала Несса, машинально обрывая головки цветов с букета, который она вертела в руках. – Я одна!..

– Вы? Оригинальная точка зрения, – усмехнулся Морделл. – Нет, милейшая Несса Эдуардовна, по большому счету, ни вы, ни я ни в чем не виноваты… Просто так получилось, что в руках Светова оказался Великий Шанс Человечества одержать победу над вечностью, но только ему предстояло постоянно решать: реализовать эту возможность или нет… И он не выдержал этого тяжкого груза. Боюсь, что на его месте этого не выдержал бы никто из людей…

Несса скомкала букет и швырнула его за скамью.

– Как вы думаете, он выживет? – спросила она.

– Не знаю, – жестко ответил профессор. – Перед такими ранениями, как у него, даже современная медицина бессильна. С другой стороны… Как бы кощунственно это ни звучало, но… но лучше бы он умер.

– Почему? – Несса была так ошеломлена, что у нее сразу высохли навернувшиеся было слезы. – Как вы можете?! Эх вы, а еще ученый!

– Люди вечно будут его ненавидеть, если он выживет, – опустив голову, сказал Вицентий Морделл. – Одни – за то, что он сделал их бессмертными. Другие, наоборот, – за то, что он лишает их этой возможности… Мы уничтожили Пришельцев, но мы заразились от них очень страшным вирусом… Я бы назвал его вирусом Уподобления. Кое для кого пример «Шара» так и останется недостижимым идеалом. Бедняги, мне их жаль: они считают, что уподобиться этому почти всесильному и бессмертному существу можно, только изменив самого себя… Они не учитывают одного: «Шар» был космическим одиночкой, скитающимся по Вселенной, а люди – их много, и все они разные, и это очень хорошо, это прекрасно, что они такие как есть!.. Этот вирус очень вреден для человечества, потому что делает людей врагами, и эта вражда неизбежна. Во всяком случае, до тех пор, пока люди будут мыслить и чувствовать по-разному…

– А когда же, по-вашему, люди будут едины во всем? – спросила Несса.

– Милая Несса Эдуардовна, – вздохнул профессор. – Я надеюсь, что – никогда!..

– Я все поняла, – сказала девушка и порывисто встала со скамьи. – Просто вы никогда не любили Гала! Ни вы лично, ни все остальные!.. Зачем вы пришли сегодня к нему, зачем?..

Она с подозрением глянула на своего собеседника.

– Любили… не любили, – сердито пробормотал доктор Морделл. – Что за ненаучные термины! Что толку, например, от вашей любви к нему? Я хоть понимал его, а вы… вы так ничего и не поняли! А пришел я к нему потому, что, раз уж он остался жив, за ним числится очень большой долг перед человечеством… Понимаете, милейшая, до тех пор, пока по земле будет ходить хоть один Уподобленный и пока у Гала будет средство вернуть его к обычной жизни, он… он просто обязан этим заниматься!

– Вы чудовище, профессор! – воскликнула, вскакивая на ноги, Несса. – Он не сможет больше, а если и сможет – на этот раз я не дам ему делать это…

Вицентий Морделл покачал недоверчиво головой и отвернулся.

Несса хотела сказать ему еще что-нибудь резкое и обличительное, но все слова у нее внезапно застряли в горле.

По дорожке парка, который охватывал клинический госпиталь с трех сторон, приближалась коляска, которую катил кибер-инфирмьер с белым корпусом, заменявшим халат. В коляске сидел Гал Светов. Голова и грудь его были густо забинтованы, ноги неподвижно опирались на подножку.