Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одной из проблем было использование биостатов в неуместных целях. В период горячего соперничества между фирмами-производителями, когда каждый день расходовались целые состояния, чтобы спасти всех больных, стоящих на пороге смерти, оказалось, что некоторые люди одаряют бессмертием своих собак и кошек. Введенные со временем инструкции ограничивали употребление биостатов ветеринарами, но конные скачки и другие развлечения, в которых настоящий возраст животных играл важную роль, пережили землетрясение. Благодаря тому, что биостаты приводят каждый нормальный здоровый организм в отличную форму, родилась мода на мясо бессмертных коров, овец и свиней, которая так никогда и не исчезла, даже к концу двадцать второго века…
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Карев повернул голову. Ребенок, сидевший на коленях матери, откинул одеяло, и его розовое, кукольное личико освещал теперь яркий свет, льющийся в окна самолета. Два голубых глаза — мудрых, хотя и запертых в состояние непрерывного психоза из-за детской неспособности отличать свое «я» от внешнего мира, — смотрели на Карева. Он инстинктивно отпрянул, когда младенец вытянул к нему пухлую ручку. Заметив его реакцию, мать прижала ребенка к груди. Некоторое время она вызывающе смотрела Кареву в глаза, затем взгляд ее скользнул в сторону и остановился где-то на горизонте личной вселенной, в которую не имел доступа ни один мужчина.
Шестимесячный ребенок, со страхом подумал он. Младенец выглядел шестимесячным, но вполне возможно, что ему было столько же лет, сколько и Кареву. Еще какое-то время он вслушивался в нарастающий стон двигателей самолета, затем встал с кресла и прошел назад в поисках свободного места. Единственное незанятое находилось возле бортового стюарда. Карев тяжело опустился в свободное кресло и сидел, постукивая пальцем по зубам.
— Она действовала вам на нервы? — сочувственно спросил стюард.
— Кто?
Стюард кивнул в начало салона.
— Миссис Дениер, Летучая Голландка, — объяснил он. — Иногда мне кажется, что она должна платить за два билета.
— Вы ее знаете?
— Все, летающие по трассе до Лиссабона, знают миссис Дениер.
— Она часто путешествует? — спросил Карев, стараясь выказать только легкий интерес.
— Не так часто, как регулярно. Каждый год, весной. Кажется тридцать лет назад на этой трассе разбился самолет, в котором летела она, ее муж и ребенок. Муж погиб.
— О! — сказал Карев и подумал, что не хочет больше ничего знать. Он глубоко вдохнул воздух, пахнущий пластиком, и выглянул в окно. Самолет как раз двинулся с места.
— Она отсидела десять лет за введение биостата ребенку и с тех пор нет весны, чтобы она не появилась.
— Неслыханная история.
— Похоже, таким образом она хочет воскресить прошлое или ищет такой же смерти, но я в это не верю. Наверное, у нее дела по ту сторону океана. Женщины так долго не отчаиваются.
Самолет доехал до центра стартового туннеля, и рев двигателей достиг предела. Этой фазы полета Карев больше всего не выносил: когда машина начинала подниматься, у нее не было достаточной скорости, а у пилота времени для реакции, чтобы ее спасти, если бы отказали двигатели. Кареву захотелось отвлечься мыслями от полета.
— Простите, — сказал он. — Это все двигатели.
— Я сказал, что женщины не ходят в трауре так долго.
— Как долго?
— Из того, что я знаю, не менее тридцати лет. Трудно поверить, правда?
Карев покачал головой, думая о перетертом замке сумки. Невозможно, чтобы он износился до такой степени за тридцать лет. Входя в атмосферу, самолет подозрительно закачался, и Карев, держась за подлокотники кресла, задал себе вопрос, не исполнится ли сегодня желание миссис Дениер.
Глава 7
Было далеко за полдень, когда самолет Объединенных Наций из Киншасы, скользя с почти баллистической скоростью на северо-восток, пролетел над редкими постройками округа Нувель Анверс и заложил вираж в сторону лесной поляны.
Когда в тот же день, только раньше, Карев летел самолетом из Лиссабона, он с надеждой смотрел на редко растущие деревья и кусты, придававшие североафриканской саванне идиллический вид. Он имел весьма туманное понятие о том, где располагается бригада антинатуристов, которой «Фарма» по контракту доставляла лекарства, и если бы оказалось, что где-то в районе похожей на парк саванны, ближайшие несколько месяцев прошли бы почти приятно. Однако пейзаж медленно изменялся, и в данный момент самолет мчался над вечнозелеными джунглями, в которых, казалось, мог без следа пропасть не только он сам, но и все человечество. Его настроение отчаяния и самобичевания еще более углубилось. Он должен был отбросить безумную мысль вступить в бригаду антинатуристов в то серое утро разрыва с Афиной. Служба в бригадах проходила на основе добровольности, поэтому, если бы он пошел на попятный, это произвело бы еще меньшее впечатление, чем его первое решение вступить в них. В этом был он весь: когда ситуация требовала решительности, он покорно приспосабливался, когда же разум подсказывал уступчивость, тогда, наперекор логике, он становился несгибаемым.
Когда машина описывала вираж в сонном, желтом воздухе, Карев на мгновение увидел в нескольких километрах к северу локализованную бурю. Он успел только взглянуть высоко в небо и заметить едва уловимое напряжение полей управления погодой, как тут же вверх поднялись деревья, закрывая обзор. Машина остановилась в конце поляны, и рев двигателей смолк. Карев расстегнул ремни, встал и двинулся к выходу за четырьмя другими пассажирами, бородатыми, молчаливыми исправными. Они спустились по лесенке на примятую траву, где их ждала машина, тут же отъехавшая в сторону просвета между деревьями. Карев остался один, чувствуя себя совершенно потерянным. Он как раз выглядывал через люк, вдыхая насыщенный влагой воздух, когда из кабины управления вышла пилотка — крепкая блондинка в голубой форме Объединенных Наций. Она посмотрела на него с ироничным сочувствием, за что он был ей глубоко признателен.
Кивнув головой на частокол деревьев, он спросил:
— Можете вы мне сказать, как добраться до ближайшей цивилизации?
— А кого вы представляете? «Фарму»? — спросила блондинка с акцентом, выдающим в ней англичанку или австралийку.
— «Фарму», — подтвердил он, ободренный тем, что услышал название своей фирмы в совершенно незнакомом месте.
— Не беспокойтесь, они скоро будут здесь. Я привезла кое-что для них. Советую вам сесть и отдохнуть до прибытия грузовика. Здесь такая влажность, что человек раз-два — и падает с ног. — Она взглянула на его лишенный растительности подбородок и стянула блузку, открыв полный, но очень женственный торс. — На будущей неделе я возвращаюсь в Лапландию, поэтому, пока можно, пользуюсь даровым витамином D, — объяснила она. Бросив блузку на кресло, она села на лесенке, делая глубокие вдохи, как будто хотела максимально подвергнуть груди действию солнечных лучей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});