Измерение 23 - долгий путь - Лев Альбертович

секунды, продолжая держать лапу на рукоятке шпаги. По правде сказать, он не удосужился выучить имена котов, которые его не волновали. В их список братья и входили. Но вглядевшись в их лица, он вспомнил и отпустил рукоять. Братья тоже опустили руки.

Гриша подошёл к Тагиру вплотную и почувствовал резкий запах крови, что сбивал с ног. Казалось под одеждой у Тагира одно мясо и кровь без кожи, хотя форма выглядела весьма себе неплохо, не считая пару дыр, где кровь засохла. Лицо у Тагира кажется стало грубее. Из своего богатого словаря, не Гриша не Саша так и не смогли найти более подходящего слова.

— Ты как очутился в одиночку? — удивлённо спросил Гриша, разглядывая дыры на его форме.

— Тот же вопрос. Откуда вы достали эту штуку? Я видел как на них уезжали псы отсюда. — поинтересовался Тагир. Он уже думал в своей голове, что если слова братьев окажутся не убедительными, то они убьёт обоих, обвинив их в шпионаже. Возможно ему дадут за это повышение.

Гриша рассказал историю вкратце. Саша обрадовался, что мистического бога, его брат вырезал из рассказа. Тагир посчитал, что история сочинена наспех, но вспомнив лицо Андрея, решил что вряд ли братья стали бы выдумать такой бред ради него. В конце концов у них был шанс его убить. Он покивал головой на все это.

— Тагир, — вступил в разговор Саша — А где Андрей?

Тот посмотрел на него раздирающим взглядом, будто счищая с него шкуру. Потом губы его опустились, как и брови приняв печальный вид. Конечно рассказывать братьям он ничего не будет. Это война, коты умирают везде. Но если кто то из вас подумал, что грустное лицо было наигранно, то нет. Тагир искренне расстроился в это мгновение. Саша все понял без слов и хотя Грише выражение лица Тагира показалось странным он все таки промолчал.

— Андрей… — начал Тагир, но потом замолчал.

Саша почувствовал себя немного неуютно, ведь в памяти он не вспомнил ни разу, когда Андрей говорил с ним. Зато во всех воспоминаниях где был Андрей, был и Тагир. Тяжело ему наверное после этого.

Грише это надоело.

— Пойдём. Надо доехать до остального наступления. — сказал он возвращаясь в танкетку. — Тагир, ты же с нами?

Он кивнул и пошёл следом.

— У вас бинтов не будет? — спросил он залезая внутрь. — У меня кажется снова рана открылась.

Гриша удивлённо посмотрел на него и подал ему кусок бинта.

— Ты сильно ранен Тагир. — догадался наконец-то Гриша, когда Саша отъехал. — Вот почему от тебя смердит кровью. Ты уверен, что хочешь продолжить биться?

Тагир игриво улыбнулся. Кровь была не только его… Но битву он продолжить хотел. Он убьёт псин. За короля, за мать, за себя.

Софи

Тогда, в прекрасный майский день 7322 года, за долго до войны, Софи с матерью шли по большой деревушке, которая окружала величественное владения сэра Бадена. Вернее одно из множества богатых владений. Софи была в простом и аккуратном платице, с розовым платком на голове, в котором она ощущала себя на вершине красоты, хотя подобное уже вышло из современной моды. Ей было всего 12. Такая крохотная даже по меркам ровесников, она это компенсировало это своей гиперактивностью. Мать Софи несла корзину, заполненную травами и специями, которую ей поручил доставить шеф повар мистера Бадена. Софи он напоминал косматое пугало, которому место в поле, но он был крайне любезным псом.

Господин сэр Баден, один из богатейших собачьих вельмож и по совместительству один из высоко руководящих министров внутренних дел великой колониальной собачьей империи, одной из трёх сухопутных величайших держав. Или как мать Софи ей тогда объяснила "это очень важный дядя, а для Софи, возможно, наиважнейший." Во всяком случае других таких Софи видела лишь мельком, когда они дружно сидели в гостиной дворца и распивая вонючую коричневую жидкость обсуждали какие-то цифры, суть которых она до сих пор не понимала.

Они приближались к дому, мрачному великану на холме.

— Мам, а когда мы закончим с обедом для мистера Бадена, можно я пойду поиграю с остальными девочками с деревни? — спросила она пытаясь догнать мать, которая шла явно быстрее обычного. — Можно, можно, можно, можно!?

— Я думаю да, если господин сэр Баден будет доволен и не найдет нам дополнительной работы. — сказала она отпирая заднюю калитку. — Если нет Софи, ты же поможешь маме?

— Конечно, но ведь Джейн обещала, что принесёт свою купленную в городе куклу, вместе с её одеждой… Я очень хочу посмотреть на неё мам. — пожаловалась Софи матери. Но потом обрадовавшись добавила. — Джейн сказала, что она даже умеет говорить. Представляешь мам! Говорящая кукла! Это же чудеса! Вот бы мне такую я бы…

— Болтушка. Моя маленькая болтушка Софи. Потом мне все расскажешь. А сейчас не время. — перебила ее мама.

Болтушкой ее называли многие. Чаще это звучало обидно, иногда смешно, но только мама могла произнести это так по особенному, что это слово приобретало мистический окрас некой гордости. И Софи могла смела сказать: Я болтушка.

Они вошли через черный ход. Парадный само собой ради них не открывали. На кухне воняло сгоревшим маслом и рыбой. Сэр Баден любил рыбу, по этому ее смрад впитался в стены так глубоко, что даже после того, как этот дом снесли, это место ещё долго воняло рыбой и маслом. Софи сразу заняла свое место около кухонного стола и начала усердно чистить овощи для овощного рагу, которое подадут для хозяина дома.

В течение пару часов девочка усердно очищала и нарезала овощи, помогала другим поварам, подавала овощи, ножи и другие ингредиенты. Хромой слуга-мышь, спотыкаясь о собственные ноги, мыл полы. Хромоту как и все свои синяки он получил от хозяина, который когда напивался, а делал он это часто, мог распускать руки. Хотя избиение мышей среди верхушки или низов общества не было ничего зазорного, Софи почему-то испытывал к мышонку жалость. Возможно она уже тогда знала, что в если она будет в этом доме то ее ждёт тоже самое. Пухлый шеф-повар напевал себе под нос какую-то тихую мелодию, которая под шипение сковородок и звяканье кастрюль звучала лучше, чем была.

Всеобщая шумиха затихла, когда напудренный лакей, из высших слуг сэра Бадена ворвался на кухню и громким голосом, почти криком, сообщил, что у хозяина сегодня крайне скверное настроение и если все не будет идеально, то весь поварской состав вылетит на улицу, а мыши, что не скроются с его глаз, будут зарыты в лесу