Это не наша война - Павел Кошовец

      - Война - это палка в твоей руке, бьющая тебя по голове, - Руфия не смогла удержаться, чтобы не процитировать кого-нибудь из "великих" (вообще-то, это было хорошим признаком). - Это Лудмайер, - объяснила она остановившемуся и посмотревшему в её сторону мужчине. А это Абигойя: "Война - это сестра-близнец смерти. Когда они рождаются, первой жертвой выяснения первенства становится мать - Вериния".

      - Да вы не только необычайно хороши, вы ещё и начитаны, юная аристократка, - искренне восхитился мужчина.

      Двигался он плавно и экономно, будто хищник, и Руфия подумала, что незнакомец слукавил, назвавшись путешественником. Возможно он... воин? На рыцаря он явно не тянул, чему принцесса искренне огорчилась. Но на бравых турнирных молодцов она насмотрелась и наслушалась их (слава Единому, издалека) бесконечных "интересных" разговоров о заколке мечей, о породах деревьев для древков копий и пик, о породах собак, повадках фазанов и объёмах выпитого (у самых бесцеремонных). А этот всё равно опасен - вон как играючи побил врага. Да ведь он... наёмный убийца!.. Руфия в ужасе прижала руки ко рту.

      О чём он там говорит?

      - А во дворце я потому, что хочу отыскать своего товарища. Нет, изначально у нас была иная цель, но сейчас, - стоя к ней спиной, он поднял руки в жесте "так получилось", - смысла нет выполнять предыдущие договорённости, ибо совсем не уверен, что даже жива другая сторона...

      Всё сходится! Руфия в панике пыталась осмыслить новую появившуюся информацию. Он вдруг обернулся к ней и этак внимательно посмотрел. А она и хотела скрыть чувства, да была так напугана, растеряна, да и не являлась по молодости лет специалистом в этой серьёзнейшей из дворцовых наук, как враньё и лицемерие.

      - Что-то случилось? - встревожился он.

      Девушка отрицательно помотала головой. Но мужчина не поверил, в несколько шагов приблизился к ней, и вот уже его лицо на расстоянии вытянутой руки. Серые глаза, будто осеннее небо: разноцветные листья может и расцвечивают окружающее, но всё равно грустно.

      Терять ей всё равно нечего.

      - Вы - убийца?

      Он несколько ударов сердца изучал её напряжённое лицо, затем неожиданно расхохотался, да так, что выступили слёзы.

      Принцесса с некоторой обидой наблюдала за веселящимся мужчиной и, чтобы самой не улыбнуться, отвернулась в сторону. Она не имела никакого права даже помыслить о смехе, когда рядом лежит ещё не остывший Меньи, она запретила думать себе об этом, чтоб не расклеиться. Он, её первый рыцарь, вряд ли оценил истерику. Быть сильной и выносливой - это правильно. Потом, если повезёт, и она будет в безопасности, то сможет... оплакать его... Руфия искренне надеялась, что подобное действие получится у неё, несмотря на то, что последний раз она плакала очень давно.

      - Ну, ангелочек, ты меня и порадовал, да, - незнакомец вытер покрасневшие глаза. И Руфия посчитала лишним указывать ему на то, что на "ты" они ещё не переходили. Тем более, сейчас ни к чему сословные споры, демонстрация более чистой крови. Жизнь показывает, что на выходе эта жидкость одинаково красна: и у герцога, и у золотаря. - В чём-то ты права, - отсмеявшись, он всё равно не убрал с лица свою постоянную ухмылку. И да, я убивал, много убивал, - тут уголки губ вернулись в положение покоя, и на неё наконец-то глянул серьёзный человек. - Я - солдат. Вольнонаёмный солдат. Наёмник.

      Принцесса знала, кто такие наёмники - вон, у Лидии наставница из таких вот. Знала она и отношение к этим людям дворян, военных на службе отца, - презрение. Но ведь она не экзотическое животное - обезьяна, чтобы копировать чьи-то мысли и поведение, не разобравшись в этом изначально самой! Поэтому кроме вежливого интереса на её лице, мужчина ничего больше не увидел.

      - Ладно, - отвернулся и легко встал. - Вот так здесь сидеть очень опасно. А мне, собственно, нужно уходить, поэтому, юная красавица, ответь мне на один вопрос, и уходи вглубь сада - когда всё образуется, тихонько выберешься и пойдёшь к папе с мамой... - осёкся, увидев, как потемнело лицо девушки. - Прости, глупость сказал, - мало ли, что могло произойти с её родителями в этом сумасшедшем доме, в который превратилась королевская резиденция. - Я имею в виду - сможешь уйти в безопасное место. Советую хорошенько подумать, так как и в самом городе, мне кажется, станет не совсем безопасно - могут начаться уличные погромы, столкновения, активизируются ваши ночные - в общем, юной и очень красивой девушке станет сложно передвигаться по улицам.

      - А что, вы меня... бросите здесь одну? - удивилась не на шутку. Это было как-то неправильно.

      - Ты только не расстраивайся, но у меня немного другие планы, - он отрицательно покачал головой. - Несмотря на твою симпатичность, я не могу отвлекаться, заниматься чем-либо иным кроме поиска товарища, - он виновато пожал плечами - мол, извини.

      - Но ведь вы - воин! Вы обязаны защищать слабых... - удивлению её не было предела. Нарисованная картина этакого идеального героя, путешествующего и спасающего прекрасных незнакомок, стремительно таяла, оставляя контур циничного и такого себе на уме человека, в котором благородства нет вообще.

      - Ну, уж нет, - совершенно искренне удивился тот. - Большинство людей Веринии - слабы. А то, о чём ты говоришь - это удел священников. Спасать слабых и собирать их под свои знамёна - это их призвание, - всё это он отбарабанил на одном дыхании с этаким ехидным сожалением, и понять, насколько он правдив, не было никакой возможности.

      Руфия вдруг ощутила неимоверную усталость. Мало того, что первая половина дня прошла в непростых раздумьях, которые, впрочем, с высоты её нынешнего положения кажутся детским лепетом, так и будущее превращается в бездонное туманное болото с жаждущей крови и алчущей похоти трясиной. А единственным человеком рядом оказался... наёмник. Нет, надо как-то заинтересовать этого либо легкомысленного, либо самоуверенного мужчину сопроводить её в безопасное место, о котором она и сама пока не имела представления, либо передать в руки верным королю людям. Иначе за свою жизнь и честь не даст и ломаного гроша. "В час бед честь и верность - разменные монеты, а шкура жизни не стоит ничего".

      - Сколько стоят ваши услуги? - поинтересовалась тихонько, не поднимая глаз, чтобы не выдать разочарования.

      - Детка, - мягко отреагировал тот, - даже если твой папа очень богат, меня это не интересует. Где-то здесь во дворце мой друг, который мне дорог, я обязан его отыскать и вместе с ним убраться отсюда.

      Она удивлённо открыла рот от поразительного открытия. На краю сознания падающей звездой мелькнула удивительная мысль. И она задала, несмотря на нетерпение мужчины, пробный вопрос: