Рикошет - Сандра Браун

Он ткнул пальцем в Дункана:

— Вчера он… он похитил меня и угрожал физической расправой. Она может это подтвердить, — яростно махнул он рукой на Диди. — Это заговор против меня. Они ненавидят меня. Ничему из того, что они говорят, нельзя верить! Элиза продолжала спокойным, звучным голосом:

— Долгие годы Савич платил тебе в обмен на необходимые услуги. За вынесение снисходительных приговоров. Иногда ты прекращал дела и объявлял суд неправомочным.

Она предъявила флеш-карту, извлеченную специалистами из компьютера Савича во время обыска. Компьютерные эксперты из полиции сумели взломать хваленые пароли Савича.

— Здесь записаны отчеты по всем вашим сделкам. Через принадлежащую тебе транспортную фирму Савичу выставлялись счета-фактуры за грузоперевозки. Но он платил по особой ставке, порой в два раза дороже остальных клиентов. Излишки поступали на твой личный счет на Каймановых островах.

Судья побагровел от гнева. Он повернулся к Жерару:

— Вы не имеете права так со мной обращаться!

— Имею.

— Я требую своего адвоката.

— Судья, вы еще сможете сделать телефонный звонок. Среди толпы судья различил Савича.

— Это ты меня продал? — зарычал он на него.

— Ты сам был готов скормить меня этим ищейкам. Стэн Адамс велел ему немедленно заткнуться.

Но Савич его не послушался.

— Скажи спасибо ей, — сказал он и кивнул на Элизу, — ей и ее дружку Хэтчеру.

— Замолчите! — Адамс схватил Савича за руку и попытался усадить на стул, но запутался в его цепях и упал на пол.

Дункан подтолкнул Като Лэрда в бок.

— Попрощайтесь со своим креслом, судья. Это было ваше последнее заседание.

— Ах ты, сукин сын! — брызгая слюной, воскликнул судья. — Наврал мне. Ты… — Он бешено посмотрел на него, потом на Элизу. — Ты ее трахаешь, да? Ладно, забирай себе эту шлюху. Вы друг друга стоите.

Дункан в упор глянул на судью и заломил ему руку за спину. И сказал угрожающе:

— Советую вам немедленно покинуть зал, иначе я буду вынужден вас задержать.

Като узнал собственные слова, сказанные тогда Дункану, и рванулся к нему и к Элизе. Два полицейских бросились на помощь детективу, и втроем они удержали судью. Из горла у того вырывалось почти звериное рычание. Жилы на лбу, казалось, вот-вот лопнут.

Элиза не испугалась. Напротив, она шагнула к судье. Внезапно судья перестал сопротивляться и затих, сипло дыша.

— Савич сказал правду, Като, — сказала она. — Это я тебя сдала. Но винить тебе некого, кроме себя. С самого рождения у тебя были все блага, о которых только можно мечтать, а ты все вывернул наизнанку. Ты больной, эгоистичный человек. И преступник. Я уверена, ты представляешь, с какой ненавистью встретят тебя в тюрьме. У тебя там полно врагов, и все они ждут не дождутся твоего появления. Значит, каждый день, до конца последнего вздоха ты будешь жить оглядываясь, в страхе. Как был вынужден жить мой брат. Страх станет твоим постоянным спутником, Като. Каждый день, каждую минуту тебе придется опасаться нападения, изнасилования, пыток. Убийства. — Она глубоко вздохнула и сказала: — Да помилует тебя господь. А у меня к тебе нет ни капли жалости.

Дункан восхищался ее выдержкой. В подобной ситуации он бы и половины слов не смог подобрать. Все-таки она очень долго ждала этого момента. Может быть, она заранее знала все, что ему скажет, когда появится возможность.

Она повернулась к Като спиной. Дункан поручил судью полицейским, подошел к Элизе и взял ее за локоть. Вчера она долго и подробно рассказывала все, что знала, Жерару и Уорли. Те ей поверили. Они встали рядом с ней и Дунканом, словно телохранители.

Выстрел раздался, когда они наполовину подошли к выходу. Дункан инстинктивно бросился направо, повалил Элизу на пол и закрыл собой.

Зал наполнился криками.

— Лежи! — крикнул он ей. Затем одним быстрым движением перекатился на спину и вскочил, готовый стрелять на поражение.

Но все уже закончилось. Жертва была только одна.

Эпилог

Ноябрьский день выдался солнечным, но прохладным. Ветер морщил гладь канала между Бофортом и Леди-Айлендом. В такой день хорошо прогуляться. Но Дункан с Элизой решили наслаждаться свежим воздухом, не вылезая из кровати, — через открытое окно в спальне.

Они вернулись сюда накануне поздно вечером. Впервые после того, как уехали по отдельности: Дункан с Диди, а Элиза сама по себе на его машине. Бросить вызов Савичу.

С тех пор прошло четыре месяца, полных разнообразных событий. Они специально не разговаривали о том, когда снова приедут на Леди-Айленд; было ясно, что приедут они сюда, когда в приключившейся с ними истории будет окончательно поставлена точка. Когда их возвращение станет началом новой жизни.

Вчера днем, в 16.38 — Дункан специально взглянул на часы, — Роберта Савича признали виновным в убийстве Мейера Наполи.

Три дня подряд Адамс требовал, чтобы Элизу отстранили от дачи свидетельских показаний.

Следующие четыре дня он пытался их опровергнуть.

Но присяжных не обманули ни грозные речи, ни адвокатские уловки. Они поверили Элизе. Когда они удалились для принятия решения, никто не сомневался, что Савича признают виновным.

Дункан помогал людям окружного прокурора подготовить дело, но в качестве частного советчика. Официально он был отстранен от расследования до следующего понедельника. Поскольку Элиза тоже была связана с этим делом, они регулярно встречались, но не так часто, как хотелось Дункану.

Она наотрез отказалась переезжать к нему.

— У тебя и так полно проблем в отделе, — сказала она.

— Я уже признался в том, что спал с тобой, пока вел расследование. И несу за это наказание. И твой переезд никак не повлияет.

— Тебя отстранили из-за меня. И кем я буду, если соглашусь переехать к тебе, пока наказание не закончилось?

— Мне все равно.

— А мне нет, — тихо сказала она.

Это моментально разрешило их спор. Он понял, что она думает не только о его временном отстранении, но и о своем вдовстве.

После неожиданного самоубийства Като в зале суда пресса долго не могла успокоиться. В любой газете, на любом канале снова и снова обсуждали невероятное происшествие.

Сразу несколько свидетелей заметили, что Като выхватил пистолет из кобуры у одного из полицейских, которые выводили его из зала суда. Правда, у каждого была своя версия того, как он сунул в рот дуло и спустил курок, прежде чем изумленные полицейские и испуганная публика успели его остановить.

Несколько недель эту историю повторяли немного по-разному, но всегда с одним и тем же кровавым концом.

Поскольку самоубийство было тесно связано с преступной деятельностью Лэрда, заодно обсуждали и ее. Жадные до новостей обыватели проглатывали сюжеты в мгновение ока, пресса из кожи вон лезла, чтобы удовлетворить их ненасытный интерес.