Башня преступления - Поль Феваль

Генерал словно своими глазами увидел, как девочку уложили на чужую кровать. Маленькая, несчастная, умирающая Суавита вернулась к жизни, но лишилась памяти и дара речи, так что не смогла даже назвать своего имени.

Это поразило месье де Шанма. Он давно спрашивал себя, почему Поль, его сосед, не увенчал своего благодеяния тем, что вернул девочку в семью. Теперь стало ясно, что Поль просто не мог ничего сделать, поскольку сам ничего не знал.

Однако после окончания разговора с дочерью многое еще оставалось для генерала неясным. Когда Поль вернулся, граф де Шанма послал к нему Суавиту. Отец имел право знать то, что происходило с его дочерью в течение этих долгих трех лет. Генерал подслушал их беседу, которая обнажила перед ним сердце дочери, единственного его любимого и родного существа.

Граф де Шанма подслушал и другой разговор, который произошел в гостиной между Полем и Изоль и который так отличался от первого. Изоль была старшей дочерью генерала. Она была так прекрасна – и так несчастна. Граф имел право знать и это. В тот момент, когда генерал вошел в гостиную вслед за Суавитой, ему уже было известно все – вплоть до той чудовищной роли, которую сыграла в этой истории бедная Тереза Сула.

Суавита тоже подслушивала, хотя и не имела такого права.

Она долго оставалась в спальне; сердце девушки разрывалось от боли: Суавита чувствовала себя почти рабыней! Но, наконец, взволнованные голоса из-за двери и смысл беседы дошли до ее сознания, и она обезумела! Машинально, дрожащей рукой она приоткрыла дверь из спальни. В приемной было темно. Генерал, не покидавший своего поста с самого начала разговора, подвинулся, чтобы дать дочери место рядом.

Неуверенным шагом, превозмогая себя, Суавита приблизилась к двери, ведущей в гостиную.

Поль говорил. Увы! Никогда Суавита не слышала, чтобы он разговаривал так! Голос его изменился. Казалось, этот голос принадлежит какому-то чужому человеку. В смертельной тоске слушала Суавита слова Поля, полные страсти, незнакомые и странные. Каждое из этих слов ранило ее в самое сердце. Она чувствовала, что умирает. Прежде чем упасть, она захотела увидеть, увидеть в лицо свою счастливую и ненавистную соперницу.

Цепь, сковывавшая речь девушки, лопнула от страшного потрясения и невыразимой боли. Суавита заговорила, но тут же рухнула без чувств.

Пораженный Поль и Изоль, которая не заметила своего отца, бросились к ней. Тут Изоль подняла глаза, увидела суровый взгляд генерала и отступила. Поль подбежал к малышке один.

Генерал не оттолкнул его, но поднял Суавиту сам. Держа ее на руках, он посмотрел на Изоль и указал пальцем на выход.

Краска залила щеки Поля, но Изоль сказала ему:

– Я запрещаю вам защищать меня.

Потом она внимательно посмотрела на графа де Шанма. В ее взгляде не было ни смирения, ни вызова.

– Месье, – проговорила Изоль, – я ваша дочь. И я уважаю вас; я любила вас, пока не причинила вам зла, самане подозревая об этом. Я обожаю этого ребенка, причиной несчастий которого я невольно стала, и возвращаю девочке мою долю наследства. Не будьте безжалостным ко мне! Моя мать не заслужила смерти – но погибла из-за меня. Моя мать не обивала пороги вашего замка, это вы сами сочли нужным явиться к ней в больничную палату. Не я просила себе имя де Шанма, вы сами мне его дали, но я возвращаю его вам. Я не требовала у вас места в вашем благородном доме, и я не смогла там удержаться. До того, как я узнала, месье, что Тереза была моей матерью, я часто слышала, как она бормотала про себя: «Никогда не надо лезть в чужую семью». Я все время пыталась понять, что мадам Сула имеет в виду. А когда поняла, то с удивлением обнаружила, что думаю точно так же. Приход в чужую семью приносит несчастье, и я жестоко наказана. В книгу, где все должно быть правдой, закралась ложь, и вы тоже наказаны. Бог простил только ту, которая бескорыстно желала мне добра и ради меня пожертвовала собой. Бог простил мою мать.

Изоль замолчала. Генерал уложил Суавиту на диван. Поль зачарованно смотрел на Изоль, и та заговорила вновь:

– Месье, вам не придется выгонять меня, я уйду сама. Но помните: если бы не вы, меня бы растила моя мать! Самый благородный дом ничего не стоит для девочки, лишенной материнской ласки. Я не упрекаю вас ни в чем. Прощайте!

– Помогите мне, – очень тихо произнес граф де Шанма, указав на Суавиту. Изоль встала на колени у дивана и поднесла к лицу своей сестры флакончик с нюхательной солью.

– Вы позволите мне поцеловать ее до того, как она придет в себя? – спросила Изоль глубоким и нежным голосом, который затронул самые чувствительные струны в душе Поля Лабра.

Генерал кивнул. Изоль поцеловала бледные щеки Суавиты и прошептала:

– Пусть она будет счастлива! Пусть ее полюбят – и пусть полюбит она!

Красавица произнесла последние слова с благоговением, как молитву. Поль судорожно прижал руки к груди.

– Она вздохнула, – прошептала Изоль, третий раз поцеловав Суавиту, теперь уже в лоб.

Потом красавица встала и добавила, посмотрев отцу прямо в глаза:

– Месье, хотя я не виновата перед вами ни в чем, я прошу у вас прощения. Мадам графиня де Клар, которая покинула меня, никогда не была родственницей Терезы Сула, но зато была родственницей генерала графа де Шанма.

Кровь прилила к бледным щекам генерала.

– Якобы для того, чтобы спасти вас, – продолжала Изоль, – самозванец Николя, изображавший наследника престола Людовика де Бурбон, ваш соучастник, вошел в дом на набережной Орфевр, который покинули затем обе ваши дочери: одна – с кляпом во рту, другая – с ядом в сердце!

Изоль шагнула к генералу.

– Месье, – закончила она, – я все сказала. Простите меня и поцелуйте на прощание. Вы никогда больше не увидите меня.

Чуть поколебавшись, генерал раскрыл объятия и прижал старшую дочь к своей груди. Изоль первая оторвалась от него.

– Она сейчас придет в себя, – шепнула красавица, указывая на Суавиту. – Почему бы не объяснить ей, что это был всего лишь страшный сон? Прощайте.

И Изоль решительно направилась к двери. Поль попытался было остановить девушку, но она бросила ему:

– Я запрещаю вам следовать за мной.

В тот же миг генерал схватил его за руку.

– Останьтесь! – приказал граф де Шанма.

На пороге Изоль обернулась. На губах ее играла ослепительная улыбка. У Поля подогнулись колени.

– Сон! – повторила Изоль. – Отец, у вас есть только одна дочь, она скоро улыбнется вам. У Суавиты никогда не было сестры. Месье Поль Лабр, существует лишь одна мадемуазель де Шанма, которая обязана вам жизнью и которой вы обязаны счастьем.

И дверь за Изоль захлопнулась. Суавита очнулась со словами: