Черный Кровавый Триллиум - Андрэ Нортон

— Великая, присутствующая здесь,— маленькая уйзгу подергала принцессу за рукав.— Кого ты высматриваешь на берегу?

Вопрос, обращенный к ней, Кадия поняла с трудом. Уйзгу выражалась на обычном, общем для всего Полуострова, используемом торговцами наречии, однако слова выговаривала так, что сразу понять их было нелегко.

Кадия указала на берег:

— Там охотник, Джеган. Мы были вместе до...

В тумане что-то задвигалось, померцало алым светом. Какое-то непонятное светоносное ожерелье.

Женщин на плоту охватила паника. Все в один голос закричал^:

— Ойжи! Ойжи! Скорее, скорее!

Они оттащили Кадию на середину плота. Всем было известно, что ойжи, проснувшись и насытившись духом аворика, будет еще долго уничтожать все живое. Уйзгу на плоту забегали, как безумные,— правда, в этой суматохе и сутолоке явно чувствовался определенный порядок. Даром, что ли, уйзгу почти всю жизнь проводили на воде?.. Они тут же расхватали шесты, кое-кто принялся отталкиваться ими, и плот, набирая скорость, начал отплывать от берега на стремнину.

Кадия, скрестив ноги, опустилась прямо на доски, меч положила на колени. Погладила рукоять, неожиданно на ощупь почувствовала — что-то не так. Ближайший бутон стал необычно маленьким, словно съежился. Она удивленно оглядела Трехвекий Горящий Глаз. И в самом деле, все три овальных бутона плотно закрылись, а на середине между ними вдруг появилось миниатюрное отверстие, словно священный талисман, отдав все силы, теперь с трудом впитывал жизненные соки. Ему тоже нужен отдых, решила Кадия.

Она огляделась. Женщины-уйзгу были безоружны, не считая тех, кто держал в руках кинжалы, взятые у погибших лаборнокцев. Удержать мечи сил у них не хватало. Некоторые ловко и сноровисто работали шестами — было видно, что на реке они чувствовали себя, как дома. В углу стояла молодая женщина с копьем, принадлежавшим скритеку. Женщины были почти раздеты, и Кадия воочию убедилась, что их тела покрывает короткий курчавый редкий мех. Три женских тела, лежащие на палубе, накрыли циновками — очевидно, это были жертвы скритека. Четыре других были перевязаны жгутами из травы с подложенными под них листьями, из-под которых капала кровь.

— Госпожа?

Кадия повернула голову. Одна из уйзгу присела на корточки возле нее.

— Я — Нессак из Дезариса, Первая в Доме, Глашатай Закона. Эти женщины,— она обвела рукой присутствующих,— тоже из Дезариса. Рука Тьмы настигла нас, когда мы плыли по реке...— Уйзгу сделала паузу и посмотрела на оставленный только что берег, над которым еще вздымалось поредевшее зеленоватое облачко.— Наши мужчины наблюдали за скритеками.— Она рассказывала сухо, без всякого выражения.— Мы тоже были посланы в дозор. Эти чужаки вынюхивали тайну нашей земли — тайну, которая, госпожа, нам неизвестна. И никогда не была известна. Еще наши предки дали клятву Исчезнувшим, что мы никогда не пересечем Запретный путь и не вступим в границы заповедной обители. Но когда мы стали уверять, что не знаем, куда ведет Запретный путь, Тот, кто властвует над чужаками, приказал, чтобы нас схватили и чтобы мы поклонились этому грязному отродью, которое явилось на нашу землю вместе со скритеками. Он требовал, чтобы мы приветствовали восход Тьмы, поглощающей Свет.

Она вопросительно глянула на девушку, и та сказала:

— Я — дочь короля Крейна, которого уже нет. Меня зовут Кадия. Слуги Зла захватили нашу землю. Мой отец погиб в страшных муках, как и те, кто остался верен ему. Моя мать тоже была убита.

Она порывисто вздохнула, глянула на Трехвекий Горящий Глаз. Бутоны по-прежнему лежали съежившись. Что значит этот меч — пусть даже волшебный! — по сравнению с Цитаделью, ставшей оплотом завоевателей. Как и кто сможет одолеть эту твердыню? Как ей добраться до Волтрика?

— Пророчество гласит,— продолжала Кадия, потирая ладонью рукоять,— что возмездие тому, кто повелевает захватчиками, придет от руки женщины или женщин королевского дома Рувенды. Я и мои сестры должны, в конце концов, объединить усилия, и тогда наша мощь невероятно усилится.

В первый раз за эти дни Кадия вспомнила о Харамис и Анигели. Где они? В какой дали? Или их уже нет на свете? Неужели теперь ей одной предстоит заплатить своей смертью за освобождение родины?

— Анигель... Харамис...— она вслух произнесла их имена, словно вызывая.

Под ее ладонью, оглаживающей Трехвекий Горящий Глаз, что-то зашевелилось. Она отдернула руку — два ока были открыты. Но что это? Оба глаза оказались затянуты мутной пеленой, которая мгновенно растворилась, и в первой глазнице появилась Харамис, в руке она держала полностью раскрывшийся цветок Священного Триллиума. В другой была видна Анигель, тоже с черным цветком. Сомнений не оставалось — они обе живы. Значит, они ждут не дождутся, когда сестра присоединится к ним и наступит час расплаты. Очи закрылись, и Кадия долго безмолвно смотрела на черные, спрятавшие чудо, бутоны.

— Ты из Тех, кто ушел? — спросила уйзгу, кивнув на рукоять меча.

Кадия решительно покачала головой:

— Нет, я не имею никакого отношения к Исчезнувшим. Хотя вот это,— она кивнула на меч,— действительно пришло из той далекой эпохи. Этим оружием я обязана поразить короля Волтрика и мага Орогастуса, и мне кажется, я недолго буду одна.

— Госпожа,— мягко сказала Нессак,— ты не одна. Те, кто пленил нас, нарушили закон и должны породниться со смертью. Ты побывала в Запретном городе. Наблюдавшие за тобой поддержат тебя. Так же как и все уйзгу, хотя нам запрещено воевать. Но Тьма наступает, и никто не должен оставаться в стороне. Как только мы достигнем Дезариса, сразу кинем клич.

Кадия улыбнулась. То, о чем она мечтала, чем делилась с Джеганом, чему, как она полагала, никогда не бывать, становилось реальностью. Если все оддлинга поднимутся, 

 Глава 30

Три дня с небольшим риморики тянули вниз по течению Великого Мутара лодку с принцессой Анигелью. В конце сухого сезона, когда уровень воды упал до самой нижней отметки, главное русло петляло так, что, случалось, принцесса совсем теряла направление и, вопреки очевидному ходу солнца на ясном прокаленном небосводе, начинала верить, что юг и север поменялись местами. Единственным спасением являлось прекрасное знание римориками здешних вод — ни разу они не ошиблись, не свернули в боковую, пусть даже более широкую, протоку. Животные упрямо толкали легкое суденышко вниз по течению.

Анигели оставалось только наблюдать за берегами, и буйство растительности, причуды тропического леса были не менее ошеломляющи, чем извивы реки. Нередко у нее начинала кружиться голова от обилия древесных пород, экзотических цветов, чье утомительное благоухание иной раз выводило из себя; от ошарашивающего кипения жизни в этом, на первый взгляд, райском благодатном краю.