Дракон не спит никогда - Глен Кук

Он разбил камеры наблюдения, заварил намертво люк. Создалась зона, где его нельзя обнаружить. Потом он осмотрел люки рейдеров. Их нельзя было заблокировать дистанционно.

«Тонкая гармония» затряслась. Свет мигнул и зажегся снова. В корме истерически громко зазвякал металл. Корабль встряхнуло, потом еще раз. Что за черт? Невыносимо было не видеть ничего, кроме этого коридора.

Он занял место возле среднего люка и приготовился держать оборону, которая вполне годилась бы для легенды.

Появились новые звуки. Они близились. Внешники пытались пробиться сквозь запечатанные люки.

«Тонкая гармония» продолжала вилять, дергаться и дребезжать.

Коридор наполнился огнем. На палубе его показались шесть Внешников, рвущихся в герои. Панцирь не промахнулся.

Никто из них не мог произвести чистый выстрел, не подставив себя под огонь. Патовая ситуация. Пока группа у люков не прорвется и не откроет перекрестный огонь.

У Панциря осталось не более трех выстрелов. Он подумал, не оставить ли последний для себя. Или выйти в рукопашную, рискуя пленом, пыткой и жертвоприношением?

Треск молнии! Бегущий Внешник рухнул головой вперед. Оставалось два выстрела. Или один и легкий выход.

Когда был подавлен мятеж Ужаса Лучезарного, он отказался от этого выхода.

Бум! Бум! Внешние люки влетели внутрь. За ними полетели гранаты, и тут же ворвались воины квая.

Стрельба смолкла через секунду. Вперед рванулась штурмовая группа. Ах вот оно что! Они идут в центр управления боем, чтобы при отходе рейдера не было огня.

Миднайт налетела на него с такой силой, что он завертелся.

– Ой! Ты жив. Я так волновалась!

– Тебе бы лучше уйти обратно…

Ввалились шедшие с кормы Внешники. Панцирь швырнул Миднайт в люк и прыгнул следом. В спину ему вгрызся луч. Панцирь хрюкнул, толкнул Миднайт к Провику.

– Убери ее!

И рванулся в центральный пост рейдера, не обращая внимания на боль.

На вахте был лишь один солдат.

– Корабль что-нибудь передавал?

– Нет, сэр.

– Черт.

Хотя он этого ждал. Панцирь прикинул время, необходимое, чтобы добраться до центра, оценил возможное сопротивление, одновременно оценивая ситуацию снаружи.

Все шло точно, как запланировано.

Он пошел к ближайшему внешнему люку. Снаружи теперь было тихо. Солдаты ждали, чтобы прикрыть штурмовую группу. Он спросил одного из кваев:

– Организовали выгрузку экипажа рейдера?

– Выйдут у носа и кормы, будут нам щитом, когда мы вывалимся обратно из люка корабля. Им сказано, что у них будет сорок секунд до нашего отхода и декомпрессии отсека.

– Хорошо. Я буду на центральном посту.

Но он туда не добрался. Его рана оказалась серьезнее, чем он думал. Блаженный, Миднайт и Валерена оттащили его в примитивный лазарет рейдера.

Рейдер уже два часа как ушел и болтался в космосе, как инвалид, когда Панцирь пришел на центральный пост.

– Мне бы надо вас всех отдать под военно-полевой суд. Но где я найду беспристрастных судей?

Они дрейфовали прочь от места боя. Атака достигла апогея. И будет длиться еще долго, если у Голосов Божиих вдруг не случится маловероятный для них приступ здравого стратегического смысла.

– Мы провернули это дело, – сказал Панцирь. – И имеем шанс выбраться сами.

Еще шесть часов – и рейдер выйдет за пределы обнаружения. Тогда можно будет думать и о будущем, скорее всего – в колонии Вовне.

134

Военачальник следил, как тащатся минуты. Напряжение было хуже, чем когда он шел в ту засаду у конца пряди.

– Я собираюсь сойти на черепашьей скорости и с поднятыми экранами.

– Ты думаешь, мы увидим?.. – Голос Алеас пресекся.

– Мы увидим разнесенную в клочья Звездную Базу и уничтоженный флот Внешников.

– Почему?

– Может быть, я и ошибаюсь. И он снова меня надул.

«Джемина-7» сошла с Паутины и очутилась на кладбище военных кораблей. Все застыло в том виде, в котором погибло. Большая часть обломков уже остыла. Дело было уже давно.

– Профилактическое сканирование, – приказал Военачальник. – Малый вперед. Со Звездной Базы что-нибудь есть?

– Ничего, сэр.

– Сканируйте.

Большая часть обломков уже отдрейфовала за пределы обнаружения. Военачальник поразился силам, которые квай привел на бойню.

– Сигнал с орбитальной станции шесть, сэр. Сердце Звездной Базы уцелело, но она разрушена на девяносто процентов. Все ее мощности брошены на поиски брешей во внешней броне.

Военачальник переглянулся с Алеас. Звездная База в укрощении «Джемины» помочь не может. Алеас сказала:

– Ты хотел изложить свою теорию насчет квая.

– Насчет того, как он нас использовал. Он стоял в середине и дергал за ниточки, и все прошло по его планам.

Она решила, что он сошел с ума.

– Сколько их спаслось у С. Алисоники? У Т. Роголики? А здесь? Он поставил их туда, где их можно было раздавить. Не убивая никого постороннего.

Алеас насупилась. Она не могла поверить, что квай заставил их прыгать через обруч.

Для кое-кого из экипажа Стражей тяжелыми будут ближайшие десятилетия.

Она сказала:

– Что я вижу – это гибель мифа о нашей непобедимости. Он организовал нападение, и он потерпел неудачу. Еще один наш триумф. Но если узнают, во что это нам обошлось, Рубежи охватит пламя.

Она была права. Вся вселенная должна узнать только об очередном разгроме врагов Канона.

И сколько времени нужно будет Звездной Базе на восстановление? Столетия?

В ее словах был еще один смысл. Флот не может хвастать своей победой. Внешники не могут объявить о своем разгроме. Но квай на свободе…

У Военачальника осталось двадцать восемь процентов от всех его сил и никаких надежд на пополнение дефицита или выход на связь со Звездной Базой Денгайдой. Он не может никуда уходить, пока не выяснит судьбу квая…

Военачальник собрал совещание пилотов истребителей и командиров рейдеров и сказал, что ему нужны корабли Внешников с выжившим персоналом или системами данных, способными дать информацию. И услал их на задание. Потом запросил у орбитальной станции шесть все подробности боя. Когда данные были переданы, он сел смотреть воспроизведение.

Простая штука – история, подумала Джо. Такой-то и такой-то сделал то-то и то-то. Как-его-там отреагировал так-то и так-то. Последовательность фактов и дат, иногда с расчетами, проливающими какой-то свет. История.

Искатель смотрел на это по-другому. Конкретные события, времена и лица мало что значили. История – это процесс и контекст, медленные колебания эмоций в физически единой, неимоверно переплетенной среде, где игроки никогда не меняются. История – это вязкая илистая река, а он – рыба в косяке. Реку не разрежешь на порции.