Белая ведьма, черное проклятье - Ким Харрисон

Я кинулась за ней. Я слышала, как Милтаст запер дверь и пошел следом. Я догнала Айви у запертой двери, где мы остановились в ожидании Милтаста.

— Ты как? — спросила я, не зная, что она сейчас чувствовала.

— Она оправится, — сказала Айви, сжав челюсти и не глядя на меня.

Милтаст нашел дверной замок, приложил карточку и отступил, когда Айви первой толкнула дверь.

— Не могу поверить, что тебя не укусили, — сказал он с очевидным благоговением.

Мои глаза сузились, когда я решила, что они позволили мне пройти, надеясь, что выйду я оттуда раненной или мертвой. Он белый колдун, у которого было благословление правительства на использование черной магии. И если бы я сделала одно неверное движение — он бы среагировал. Испытывая отвращение, я развернулась на каблуках и последовала за Айви.

Я слышала позади медленные шаги Милтаста и ощущала покалывание на коже. У первой двери я, наконец, нагнала Айви. Старая женщина у детектора чар встала и сразу достала бумаги, чтобы мы сделали отметки на выходе, но выглядела она так, словно была удивлена нашим появлением.

— Айви, — сказала я, пока Милтаст догонял нас, ее голова была опущена, и она молчала. — Извини меня.

Ее самообладание, наконец, дало трещину, и она посмотрела на меня, сверкая непролитыми слезами на глазах.

— Я не знала, что она это сделает, — сказала вампирша. — Спасибо, что ударила меня. Я… я не могла сказать нет. Черт возьми, я не могла. Я думала…

Она замолчала, когда Милтаст открыл стеклянную дверь. Воздух был ненамного свежее, но я дышала глубоко, пока шла по коридорам, пытаясь избавиться от накопленных вампирских феромонов. Вздохнув, я положила руку на шею и опустила ее.

— Ты же не серьезно говорила на счет воздержания от крови, — спросила я, отдавая Милтасту бейджик.

Пальцы Айви тряслись, когда она вычеркивала свое имя из списка и протягивала его офицеру.

— Я думала об этом, — сказала она спокойно.

Даже Милтаст знал, что это плохая идея, и он следил за мной все время, пока я подписывала бумаги и шла к выходу. Если бы она воздерживалась от крови, жить с ней стало бы гораздо сложнее.

— Только зря потратили время, — тихо сказала Айви, когда нас вновь заставили пройти через детектор чар, и женщина вернула наши вещи; но Айви была неправа, и мой пульс подскочил. Я вспомнила. Я много чего вспомнила. Игнорируя трясущиеся колени, я повязала шарф вокруг шеи, и с сумкой на руке направилась к двойным стеклянным дверям и жесткому, но честному холоду зимней ночи. Милтаст и его компания и так уже слишком много видели из нашей драмы.

— Вообще-то, — сказала я, натягивая перчатки на руки, пока Айви придерживала для меня дверь. — Все не так плохо. Увидев тебя и Скиммер… я кое-что вспомнила.

Айви замерла на секунду, потом потащила меня в круг света снаружи. Кажется, на улице похолодало с того времени, как мы вошли внутрь, и холодный ночной воздух ножом резал мои легкие, делая мои мысли кристально чистыми после душной атмосферы, царившей за стеклянными дверьми. Я глубоко вдохнула сухой, пахнущий снегом и выхлопными газами воздух, и, смакуя его, трезво посмотрела на произошедшее.

— Кистен… — сказала я, согреваясь, потом вспыхнула. Боже, это было тяжело, и я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Может мне будет легче, если я не буду ее видеть. — У убийцы Кистена были сухие руки, — сказала я. — Грубые. От него пахло влажным цементом, а кончики пальцев имели привкус холодного железа.

Я знала это, потому что они были у меня во рту. Боже, помоги мне, я молила его укусить меня.

Моя челюсть сжалась, и я заставила себя расслабиться, открыв глаза.

— Кистен был мертв, — сказала я, когда снег стал скапливаться на ее плечах. — Я думаю, это была случайность. Убийца не успел притронуться к его крови, и был очень зол из-за этого… поэтому в отместку он решил сделать меня своей тенью. Он… он заставил меня умолять его об этом.

Я сделала дрожащий вздох. Если бы я не сказала ей об этом сейчас, то не сказала бы никогда.

— Он играл с моим шрамом, чтобы заставить меня молить об укусе. Кистен остановил его. Он знал, что это могло закончиться его второй смертью, и все равно сделал это.

Голова Айви упала, и она потерла свой лоб.

— Мне жаль, — сказала я, не зная, почему извиняюсь. — Он позволил убить себя во второй раз, потому что любил меня.

Уличный свет блеснул в мокрых от слез глазах Айви, когда она посмотрела наверх.

— Но он же не мог помнить, почему любил тебя, разве нет?

Я тряхнула головой, когда вновь почувствовала знакомую душевную боль.

— Нет, не мог.

Айви замолчала. Глубоко в ее глазах я видела надежду, что я смогу найти для нее способ избежать той же участи.

— Я не хочу жить, не помня, почему люблю, — наконец произнесла она, и ее лицо побледнело, словно она видела смерть собственной души.

— Мне жаль, Айви, — прошептала я, идя с ней в ногу до моего автомобиля.

— Это то, что мы есть, — произнесла она стоически.

Но не то, кем она хотела бы быть. [27]

Глава 22

Мы шли по стоянке, направляясь к моему красному кабриолету, который стоял в круге света под фонарем. Снег покрывал всё, кроме нагретых машин, и мир разделился на белое и черное. Айви упорно смотрела под ноги.

— Мне очень жаль, — произнесла она, не глядя на меня. — Я должна была предупредить, что находиться там опасно для твоей жизни.

Я сделала ещё один глоток морозного воздуха, надеясь, что в голове прояснится.

— Я в порядке. Ты ничего не должна была.

— Нет, должна, — она помедлила, пропустив меня в проход между двумя машинами, и взглянула на меня с обманчиво спокойным выражением лица. — Твоя аура повреждена, и ты не можешь поставить круг. Мне очень жаль. Просить тебя пойти со мной, когда ты не в очень хорошей форме, было ошибкой. Они рассчитывали, что это убьёт тебя, или еще хуже.

Схватив Айви за руку, я потащила её за собой по кратчайшему, по моему мнению, пути к машине. Я видела её, выделяющуюся ярко-красным пятном среди серого в свете уличного фонаря, снег завалил только холодную крышу.

— Я думаю, мы их одурачили, так ведь?

Айви окаменела, но я не позволила ей вытащить руку из моего захвата в этотом узком проходе. Если бы я не прикоснулась к ней, она бы не поверила, что в состоянии достойно выдержать эмоциональный багаж нашей совместной с ней жизни.

— Со мной всё хорошо, — сказала я, становясь серьезной. — Я хочу узнать, кто убил Кистена, очень хочу. И теперь мы знаем больше.

Не то чтобы у меня был выбор, ну да ладно.

— Не переживай из-за этого.