Самый Лучший Ветер - 3 - Артём Сергеев

отданный непонятно кем, но противиться ему не было никакой возможности, до того всё было серьёзно, и напор его не давал права остановиться, осмыслить хоть что-нибудь или задать вопросы.

Траин рванул к выходу, не думая ни о чём, но все присяжные гномы, то есть местные работники банков и хранилищ, дававшие присягу на Первородном Камне, замешкались, и тогда последовал второй приказ, раздражённый донельзя и не оставляющий даже и тени шанса на ослушание. Лично он, Траин, летел как на крыльях и пришёл в себя уже в дальних галереях, как раз для таких случаев и предназначенных, да и не он один.

Саламандры не просто гнали что-то от себя, из сердца гор, они умудрялись освобождать ему маршрут на поверхность, чтобы не повредить никому из их почитателей, но первый, и самый страшный бой был принят ими как раз в этих самых золотых, алмазных, да прочих палатах.

Горы ревели, ходя ходуном, Траина било о стены и даже один раз о потолок, как горошину в детской погремушке, да и не его одного. Жути такой запредельной он не испытывал никогда, и молился он лишь об одном, чтобы быстрее всё кончилось.

Слава горам, мольбы его были услышаны, жуткие звуки быстро начали перемещаться вверх, видимо, саламандры гнали зло туда по свежепроплавленным штрекам на поверхность, затем раздалось ещё несколько мощных ударов, и всё затихло. То есть под горой затихло, а на поверхности гремело и ревело так, как и во время войны не бывает.

Гномы кинулись закрывать все противопожарные перегородки в шахтах и тоннелях, все вентиляционные ходы, изолируя недавнее место битвы, потому что потянуло гарью ну просто чудовищной. Кое-где тоннели да ходы вообще завалило, слава горам, пришла такая невольная помощь от природы в борьбе с пожаром, а ведь под землёй это страшное дело!

В общем, когда пыль осела, пожар утих, а раскалённый воздух в подземных шахтах еле справляющаяся с нагрузкой вентиляция сменила уже на третий раз, до некоторых гномов начало кое-что доходить. Под раздачу попали именно те помещения, что находились поближе к тайной двери, ведущей в царство саламандр. То есть — самые, как они все думали, защищённые и от этого хранившие в себе всё самое ценное.

Примерно через день, как только всё немного поостыло, и можно было сунуться вниз, не рискуя свалиться от теплового удара, увидели гномы, что золотым, алмазным да пробирным палатам пришёл полный, окончательный конец. Мер и весов ещё, ага. Алмазы погорели, как простые кусочки угля, кое-какие другие жаропрочные камни сохранились, но на них уже и не смотрели. Золото утекло по свежепроплавленным колодцам куда-то туда, куда и ходу нет, да ещё и саламандры все эти ходы заткнули, а на робкие вопросы по поводу возврата ответить не соизволили. Меры и весы тоже погибли, не сохранилось ни одного эталона. И вот это по его, Траина, мнению, и было самым плохим.

Но, пока чумазые охранные команды да присяжные гномы потерянно бродили по свежему пожарищу и не знали, как именно будут радовать остальных своих соплеменников из банкирских да торговых домов, эти самые соплеменники прискакали сами. И, что тогда очень ещё удивило Траина, утёкшее золото да сгоревшие бриллианты интересовали их меньше всего. Хотя и они тоже, конечно, не будем на них напраслину возводить.

А кинулись они сразу же к оплывшим от чудовищной жары несгораемым сейфам и шкафам, в которых хранили какие-то свои очень ценные бумаги. Самые лучшие слесаря из подгорных мастеров, опутанные клятвами молчания с головы до ног и нанятые на срочную работу за огромные деньги, открывали эти хранилища один за другим, но ни в одном из них не сохранилось ничего, ни одной бумажки, всюду был прах и пепел, лишь прах и пепел.

Траин, как капитан и доверенное лицо, находился тогда в этих залах и видел всё своими глазами. И он ещё не понял сначала, почему лица банкиров и купцов из наибольших приобретают сейчас, с каждым открытым сейфом, всё более землистый или бледный вид, почему так трясутся у них руки, и почему в глазах такая откровенная паника.

Более-менее дошло до него, когда двое мироедов из тех, что постарше, с улыбками облегчения склеили ласты, не отходя от кассы, причём с таким язвительным видом, как бы говоря остальным — это теперь не наше дело, возитесь теперь сами! И эти остальные не стали горевать по их скоропостижной смерти хотя бы чуть-чуть, для вида, как это обычно принято даже в среде этих сволочей. Наоборот, кое-кто даже завистливо и злобно косился на остывающие тщедушные бородатые тушки хозяев банков да торговых домов, как бы призывая всех присутствующих осудить их природную подлость, мол, и при жизни горюшка не знали, и в посмертии своём знакомиться с ним не собирались.

Посмотрел тогда он, Траин, на всё это дело, и тут его как пыльным мешком по голове шарахнули. Ведь в шкафах этих да сейфах хранилось не что иное, как все расписки, все векселя, все закладные и долговые обязательства сильных мира сего! В общем, банк горел — кредит гасился! Причём повезло, если так можно сказать, как обычно, тем, кто этого не заслуживает, князьям, людским банкирам и фабрикантам, да ещё вот церкви. Остальным же прочим, мелочи всякой, торговцам да ремесленникам, радоваться не стоило — все их бумаги тут не хранили, вот ещё, много чести!

А чтоб вы знали, он тогда услышал, что вот Белорецкое княжество, к примеру, было заложено целиком и полностью дважды, двум разным банкирским домам гномов, чьи самые почтенные представители вцепились тогда друг другу в бороды, с визгами и очень по простонародному. Слетела с них вся спесь и весь лоск, Траин ржал ещё в голос, разнимая их, но это от нервов, и никто на его смех внимания не обратил, потому что не до того было.

Постепенно до всех присутствующих дошёл масштаб произошедшего, от осознания возникших проблем скоропостижно окочурились ещё трое, а остальные принялись выяснять отношения. Денежные тузы начали наезжать на приближенных к саламандрам, те в долгу не остались, завязались безобразные драки и истерики, и Траин вместе со своими подчинёнными потерял ещё полчаса, разнимая их.

А потом, слава горам, снова почувствовалось близкое присутствие саламандр, и денежные гномы, теряя остатки достоинства по пути, рванули наверх, чтобы не погореть, так что поле битвы осталось за магами и остальными членами огненного братства. Но радоваться они не стали, да и нечему тут было радоваться.

Тем более, когда выгнанные из