Царевич Алексей - Николай Павленко

[5] Любопытно отметить, что впоследствии в Европе распространился слух, будто кронпринцесса в 1715 году тайно бежала из России в Америку, в Луизиане вышла замуж за француза, лейтенанта Обера или д'Обана возвратилась с ним в Европу, несколько лет жила в Иль-де Франс потом в Париже и умерла в глубокой старости в Брюсселе. (Прим ред)

[6] Набранные курсивом слова поправлены Петром собственноручно. Первоначально было написано: «…добрым способом». (Прим. ред.)

[7] Воспитательница детей царевича Алексея. (Прим. ред.)

[8] Гарнизон Эренберга состоял из 20 солдат и 1 офицера. (Прим. ред.)

[9] Схоже в общих чертах описывал эту сцену Даун в более позднем донесении императору Карлу VI: когда Толстой стал угрожать царевичу и заявил, что «имеет повеление не удаляться отсюда, прежде чем не возьмет его, и если бы перевели его в другое место, то и туда будет за ним следовать», царевич, «пораженный и смешанный сими словами, обращается ко мне, берет меня за руку и уводит в другую комнату, где рассказывает, что говорил Толстой… и потом спросил: "Если отец вздумает требовать меня вооруженною рукою, могу ли я положиться на покровительство цесаря?" Я ему отвечал, что он не должен обращать внимание на эти угрозы; что хотя его величество с удовольствием будет видеть их примирение, но если он не считает безопасным возвратиться, то положился бы на покровительство его величества, который довольно силен, чтоб защищать принимаемых им под свою протекцию во всех случаях…» Отличия в версии Дауна объясняются прежде всего тем, что в тот момент, когда он писал свое донесение (уже после возвращения царевича в Россию), австрийский двор стремился подчеркнуть, что царевич покинул пределы Австрийской империи совершенно добровольно. Если же вчитаться в письма Толстого (см. ниже), то легко увидеть, что роль вице-короля в деле выдворения царевича была не слишком благовидною. (Прим. ред.)

[10] По мнению Н. Г. Устрялова, П. П. Шафирову. (Прим. ред.)

[11] В подложном письме А. И. Румянцева Д. И. Титову (см. о нем в седьмой главе) приводится такой портрет Евфросиньи: «А была та девка росту великого, собою дюжая, толстогубая, волосом рыжая, и все дивилися, как пришлось царевичу такую скаредную чухонку любить и так постоянно с нею в общении пребывать». Но этот портрет заведомо недостоверен: из донесений русского резидента Аврама Веселовского (см. выше) мы точно знаем, что сопровождавшая царевича в его побеге женщина, то есть Евфросинья, была «малого роста». (Прим. ред.)

[12] Известно, что в Россию Евфросинья прибыла в апреле 1718 года еще беременной. Когда именно и как она разрешилась от бремени, неизвестно. Первый допрос ее был через месяц после прибытия в Россию, около 12 мая. (Прим. ред.)

[13] По-видимому, речь идет об обличении Я. Ф. Долгоруким «Казанья» рязанского митрополита Стефана Яворского (об этой проповеди и реакции на нее Петра речь шла в первой главе книги). (Прим. ред.)

[14] По показаниям Степана Глебова, его жена. (Прим. ред.)

[15] Монастырский человек Яков Стахеев, живший в Москве. (Прим. ред.)

[16] Как отмечает Н. Г. Устрялов, из росписи о ссылке по розыскным делам следует, что Федор Журавский сослан на каторгу в вечную работу. (Прим. ред.)

[17] В 1718 году Пасха пришлась на 13 апреля. (Прим. ред.)

[18] Дон Карлос (1545–1568), наследник испанского престола, находился во враждебных отношениях с отцом Филиппом II (годы правления 1556–1598) и умер в заключении. Его участь послужила сюжетом для многих произведений, в том числе одноименной трагедии Ф. Шиллера, оперы Дж. Верди и др. (Прим. ред.)

[19] Тем не менее эти показания царевича «не для розыска» были использованы в приговоре суда 24 июня: «…и по последнему от 22 июня сего году собственноручному письму явно, что он, царевич, не хотел с воли отца своего наследства прямою и от Бога определенною дорогою и способы по кончине отца своего государя получить; но, чиня всё ему в противность, намерен был против воли его величества по надежде своей не токмо чрез бунтовщиков, но и чрез чужестранную цесарскую помощь и войска, которые он уповал себе получить, и с разорением всего государства и отлучением от оного того, чего б от него зато ни пожелали, и при животе государя отца своего достигнуть». (Прим. ред.)

[20] Современные зарубежные исследователи пишут об этом с большей определенностью. По сведениям, приведенным в статье П. Бушковича (см.: Родина. 1999. № 9), барон Гертц в своих инструкциях шведскому ставленнику в Польше Станиславу Понятовскому сообщает о том, как в августе 1717 года французский офицер Дюре привез ему письмо на русском языке с подписью царевича Алексея Петровича и с просьбой к Швеции о защите. Гертц считал для Швеции целесообразным предложить Алексею армию для похода в Россию. Понятовский и был намечен для контактов с царевичем. Однако он опоздал: через несколько недель царевич отправился на родину. Барон фон Мюллерн, шведский министр иностранных дел, писал Гертцу весной 1718 года, когда Алексей находился в застенке: «Я надеюсь, то, что, по вашим словам, было сделано для царевича, будет благоприятно для нас, пока он остается в живых». (Прим. ред.)

[21] Как и прочие, написано рукой царевича. Вероятно, адресовано какому-то иному лицу, а не Шёнборну, который упоминается в письме как «добрый друг». (Прим. ред.)

[22] Следующая часть письма писана «цыфирью». (Прим. Н. Г. Устрялова.)

[23] Близ Твери, в Желтиковом монастыре, сохранились прекрасные покои, которые, по преданию, назначены были для жительства царевичу Алексею Петровичу. (Здесь и далее прим. П. Бартенева.)

[24] В 1716 году граф Гилленборг, шведский посланник в Лондоне, был арестован за участие в заговоре против короля Георга I для свержения его в пользу Якова Стюарта. (Это было выгодно для Петра Великого, отвлекая английское правительство от поддержки Карла XII.)

[25] Дом этот, на месте нынешнего Зимнего дворца, был отдан в дар императрице Анне Иоанновне графом Апраксиным, которая в нем и поселилась, приехав из Москвы в январе 1732 года. В доме чадили печи, и Милютин (хозяин нынешних Милютиных лавок) исправил печи, за что и пожалован был во дворяне с печною вьюшкою в гербе (слышано от его правнука, Николая Алексеевича Милютина).