Широки врата - Эптон Синклер

Когда собирается летняя гроза, над горизонтом образуются черные тучи, и поднимаясь выше, катятся по небу, как гигантские колеса, выбрасывая пучки и косы и опуская длинные серые шторы дождя. Постепенно они смывают голубое небо, громче и более угрожающим становится грохот грома, и копья молний ударяют в землю. Люди прекращают работу и смотрят вверх с тревожными мыслями. Замолкают птицы, решив, что наступила ночь, или, возможно, конец птичьего мира. Так было в столице Испании во второй неделе июля 1936 года.

При цене сто пятьдесят песет в день за гостиничные апартаменты можно было потребовать себе и радиоприёмник. У Ланни радиоприёмник был, и они с другом слушали, что демократическое правительство Испании желает довести до своего народа. Сейчас проходила длинная забастовка строительных рабочих, и правительство очень хотело вернуть бастующих к работе, потому что они только играли на руку реакции, которая утверждала, что люди были неспособны к самоуправлению и самоограничению. В эфире была ещё одна станция, принадлежащая марксистским профсоюзам, которая рекомендовала рабочим стоять твёрдо, потому что это был единственный способ заставить буржуазное правительство действовать против реакционеров. Этот конфликт мнений должен был ввести в заблуждение рядового мадридца. Пришло известие, что фалангисты в Валенсии захватили радиостанцию, перепутав даты. Они загодя объявили контрреволюцию, а затем, обнаружив свою ошибку, смутились и ретировались. Рауль сказал: «Конечно, это разбудит правительство!» Но, видимо, оно просыпаться не собиралось.

Однажды поздно вечером, вернувшись из концерта, путешественники, включив радио, услышали новость, что Хосе Кастильо, командир группы полицейских, которые были отобраны за их надежность, был убит. Он шел по улице с женой, и фашистские бандиты расстреляли его в спину. Это преступление было осуждено по радио, и оба слушатели понимали, какую ярость это пробудит в сердцах рабочих. Еще раз Рауль сказал: «Теперь они должны действовать!»

Весь Мадрид ждал их действий на следующий день. Наличие заговора было доказано много раз, и доказано делами, а не только словами. Все знали, кто убил Кастильо. За исключением тех глав правительства, которые верили так горячо в демократию и мир, в гражданские свободы и свободу слова, что не могли сделать ни шага против заклятых врагов этих благих лозунгов.

Более серьезнее новости той ночи. Подчинённые Кастильо вошли в фашистскую штаб-квартиру, вывели фашистского лидера в Мадриде по имени Кальво Сотело, и расстреляли его. Око за око и зуб за зуб старая формула, известная в Испании задолго до того, как туда пришла христианская религия. Рауль сказал, что эта формула не распространяется на классовую борьбу. — «Они имеют право убивать нас, но мы не имеем права убивать их. Вы видите, что есть разница».

И разница действительно была. Сотело и другие похожие на него расстреляли сотни рабочих и крестьян по всей Испании, но буржуазные газеты дома или за рубежом этого не заметили. Но среди убитых оказался известный человек, принадлежащий к господствующим классам, человек, которого должны были сделать Presidente при удачном перевороте. Это было «глупейшее, странное и неестественное» убийство. На следующий день в Кортесах фашистский политический лидер, Джил Роблес, встал и сказал: «Его кровь падёт на головы тех людей, которые поддерживают Народный фронт. Не далёк тот день, когда насилие, которое вы развязали, обернется против вас». После этого по всем правилам контрреволюция была развязана.

Ланни закончил все свои дела, чтобы покинуть Мадрид на следующее утро. Картинные сделки нужно было завершить оперативно, пока одна из сторон не изменила своих намерений. Таких у него было несколько. Представители состоятельных классов думали, что их картины могут быть вывезены из Испании, несмотря на правительственные постановления. Два путешественника уложили свои сумки и купленное столовое бельё в машину и отправились по дороге на Барселону.

Они сделали остановку в Алкала де Энарес, чтобы увидеть, где родился Сервантес. В городе теперь лучший отель носил его имя. Остановка в Гвадалахаре, чтобы посмотреть на Паласио, где сейчас размещался детский дом. Ещё один город, где ясновидение должно было заставить Ланни вздрогнуть, но не сделало этого! Большую часть времени его мысли были заняты сообщениями по радио в его машине. Восхитительное изобретение, позволявшее путешествовать и при этом быть дома, или там, где хотелось быть. Фашисты в Мадриде объявили государственные похороны своего героя, но это было запрещено. Вопиющие нарушение гражданских свобод, заявил господин в маленьком кафе, где путешественники обедали.

Город под названием Калатаюд построен из глины с окружающих его холмов. В них многие люди выкопали себе пещеры. Здесь путешественники покинули шоссе, свернув к более дальним холмам на ту деревню, где родился Рауль, и куда ему был обещан визит. Он написал своему старшему брату, предупредив его о своём прибытии, и получив от него ответ с ошибками. Рауль объяснил, что грамотность в семье Пальма не врожденная, а приобретенная. Брат, вернувшись из Аргентины, назвал себя sindicalisto и пытался организовать группу очень бедных крестьян в кооператив, чтобы они могли построить плотину на небольшом ручье, сначала для орошения, а затем для энергии и света.

Автомобиль полз по дороге, которая была не шире, чем тропа для мулов. Ланни видел много бедности здесь и в других местах. Но не встречал более худых и изможденных людей, чем он нашел в этой одинокой долине в голых холмах Арагона, морозных зимой и раскаленных летом. «Забытой Святой Троицей и Пресвятой Богородицей и сохранившийся в памяти только у сборщика налогов», — сказал Эстебан Пальма, крепкий парень, смуглый, как араб, и щедро покрытый вьющимися черными волосами. Он не трогал растительность на лице и уже имел там великолепный куст. Когда его брат прокомментировал это, он пропел старую андалузскую песню об «усах, каких не видели на земле со времён Иисуса Христа». В этой песне не было непочтительности, это была испанская наивность. Они действительно верили в своих многочисленных богов и во все физические черты этих богов.

Эстебан был великим человеком для этих забытых крестьян. Он был моряком и посетил большинство портов мира. Всё, что он рассказывал им, было благой вестью. Теперь он обещал, что к ним в гости приедет американский миллионер прямо из кино на автомобиле, быстром как ветер и отделанном внутри словно королевский дворец. Крестьяне видели старые автомобили Форда, времён, когда они вышли на рынок, и лишь немногие из них были в кино, по крайней мере, один раз. Теперь они собрались и смотрели, как если бы это была одной из тех колесниц, используемых спускающимися с небес пассажирами, облачёнными в одежды, сотканные из света. Но в то же время они не забывали свое достоинство. Они стояли прямо и, казалось, говорили: «Это правда, что мы одеты в лохмотья, но нас нельзя унижать, над нами нельзя издеваться».

Рауль вспомнил некоторых из них, повзрослевших мальчишек, с которыми он играл. Они обменялись воспоминаниями. Посетители бродили, глядя на достопримечательности. Позже они отправились к низкой темной хижине без стекла, которую Эстебан называл домом, и съели сухого черствого хлеба, сушеные оливки, сыр и те травы, какие были не выщипаны соседскими курами. Одним из усовершенствований, о котором мечтал кооперативный ум, было помещение, в котором все общественные цыплята могли копаться в земле в поисках еды. Эстебан не питал иллюзий относительно человеческих цыплят. Они поцарапают друг друга, но их можно научить лучшему, и теперь пришло время, когда Испания движется к современному миру.

Эстебан объявил крестьянам о присутствии чуда. Señor americano обладал одним из тех чудо-коробок, в которых можно услышать голоса, говорящие в Мадриде и даже в Барселоне. Сеньор милостиво изволил продемонстрировать свои чудеса. Так что все дети, и все мужчины и женщины, кто не работал в поле, собрались вокруг и слушали самые свежие новости о надвигающейся буре гражданской войны: представитель правительства объявил, что работа Кортесов была приостановлена, и призывал население сохранять спокойствие и доверие властям. После того, как радио было выключено, Эстебан выступил, объясняя, почему помещики и ростовщики хотят уничтожить народную власть, и почему рабочие и крестьяне должны быть готовы защищать ее, не щадя своей жизни. Решимость этой аудитории была продемонстрирована, но Ланни и Рауль не могли понять, каким оружием эти голодные жертвы земельной эрозии собирались встретить самолеты и пулеметы, привезенные из Италии и Германии на деньги Хуана Марца и герцога де Альба.

Рауль сообщил: «Эстебан приглашает нас переночевать, но если вы примете приглашение, вас съедят блохи». Поэтому Ланни объяснил, что у него мало времени, и он путешествует ночью, также как днём. Он подарил волосатому бывшему матросу пару сотен песет на благо кооператива, и объявление об этом вызвал первый восторг на лицах этих унылых селян. Пара уехала в блеске славы, и Ланни почувствовал, что узнал больше об Испании в этой деревне, чем в любом из больших городов.