Том 6. Письма - Сергей Есенин

Печатается по машинописной копии, сделанной с подлинника (ИРЛИ; об обстоятельствах снятия копии см. в упомянутом обзоре В. В. Базанова, с. 27).

Является ответом на следующее письмо адресата от 14 янв. 1924 г.:

«Уважаемый Сергей Александрович!

Будьте настолько добры сообщить запиской, найдете ли Вы возможным выступить на вечере вместе с Д. Бедным и Маяковским или только вдвоем с Маяковским.

Если указанный состав Вас не удовлетворит, то согласны ли Вы на Ваш самостоятельный вечер? О форме необходимо поговорить.

Вечер предполагается в 20-х числах (22-го) января.

Когда и где я могу Вас видеть?

Организатор Вашего первого вечера А. Алексеев» (Письма, 234).

А. М. Алексеев организовал вечер Есенина в Политехническом музее 21 авг. 1923 г. (его фамилия заключает афишу этого вечера — частное собрание, г. Москва). Другие сведения о нем не выявлены. Обмен письмами между А. Алексеевым и Есениным состоялся во время лечения Есенина. Судя по дальнейшим событиям жизни поэта, его второй вечер, организатором которого был бы Алексеев, так и не осуществился.

151. Н. П. Савкину. 14 января 1924 г. (с. 164). — Журн. «Огонек», 1975, № 40, 4 окт., с. 24, в статье Ф. Медведева «С именем Есенина».

Печатается по автографу (ГМЗЕ).

Приветствую жену твою. — Н. Г. Савкину.

152. Е. Д. Иоффе. 30 марта 1924 г. (с. 164). — Есенин 5 (1962), с. 173 (с ошибочной атрибуцией Е. Д. Эркину. Фамилия адресата письма установлена В. Г. Белоусовым — Хроника, 2, 290–291).

Печатается по автографу (РГАЛИ).

Посылаю Вам ~ краткие тезисы слова. — Имеется в виду слово «О мерзости и прочем в литературе. Вызов не попутчикам», которое было обозначено на афише вечера поэзии Есенина, состоявшегося 14 апр. 1924 г. в Ленинграде в зале Лассаля. Описание подготовки к вечеру и самого вечера — см. письмо И. С. Морщинера В. Г. Белоусову от 18 нояб. 1966 г. (Письма, 524–525): «Предварительная продажа билетов шла успешно, к трем часам дня все они были распроданы — громкая слава Есенина сделала свое дело. <…> Есенин начинает свое вступительное слово. Говорит о том, что очень любит Ленинград, что он не раз уже бывал в этом городе, что здесь у него много друзей и знакомых. <…> Стоя за кулисами, но высунувшись из них настолько, что меня уже могли видеть сидящие в первых рядах, сложив руки рупором, я громчайшим шепотом кричу:

— Сергей Александрович! Довольно! Читайте стихи! Стихи!

Мой громкий шепот был услышан. Есенин замолк. С секунду выдержал паузу и затем с очаровательной улыбкой произнес:

— Да что ж это я! Ведь, право, это не моя специальность! Я лучше прочту вам стихи. <…>

Читал он долго, и не было ни одного стихотворения, которое разочаровало бы публику. Аплодисменты всё нарастали, и вечер кончился полным триумфом. Есенин несколько раз выходил раскланиваться с аплодирующим залом, благодарил за теплую встречу и, наконец, почти умоляющим тоном произнес:

— Спасибо! Простите, больше не могу! — и показал рукой на горло».

В п. 156 (Г. А. Бениславской) Есенин писал: «Вечер прошел изумительно. Меня чуть не разорвали». См. также коммент. к пп. 149, 155 и 156.

Тезисы слова не обнаружены. См. афишу этого вечера (наст. изд., т. 7, кн. 2).

153. А. А. Берзинь. 4 апреля 1924 г. (с. 164). — ЛР, 1965, 1 окт., № 40, с. 16 (публ. Б. М. Шумовой).

Печатается по автографу (ГЛМ).

…Вас сегодня нет на службе…— А. А. Берзинь работала тогда в Высшем Совете народного хозяйства (ВСНХ); в Госиздат она перешла летом 1924 г. (ГАРФ, ф. Государственного издательства РСФСР).

Черкните пару слов с Приблудным. — Очевидно, И. Приблудный был послан Есениным к адресату с комментируемым письмом. Судя по собственной приписке посыльного (см. с. 165 наст. тома), ему не удалось тогда увидеться с А. Берзинь. Ответное ее письмо неизвестно (скорее всего, оно и не было написано).

Мы остались одни. Жена Вардина уехала. — Есенин в это время жил на квартире И. Вардина.

…над заявлением Сергея о выезде за пределы СССР. — Эта мысль не раз возникала у Есенина и позднее (см. пп. 207 и 248). Назвав это заявление Есенина шуточным, Е. А. Динерштейн указал, что оно хранится «в архиве поэта (ЦГАЛИ)» (Есенин 5 (1968), с. 294). В настоящее время эта информация не подтверждается: документ, о котором идет речь, в РГАЛИ не выявлен.

154. В. Г. Шершеневичу. 11 апреля 1924 г. (с. 165). — Журн. «Москва», 1965, № 10, окт., с. 206; Восп.-65, с. 263, в составе воспоминаний М. Д. Ройзмана.

Печатается по автографу (РГАЛИ, ф. М. Д. Ройзмана).

…для журнала «Вольнодумец». — В 1919 г. Есениным была задумана и создана «Ассоциация вольнодумцев в Москве», предполагавшая издавать журнал, «которому Есенин дал название „Вольнодумец“ и взял его редактирование лично на себя. <…> Он подбирает основных сотрудников журнала, для чего встречается с многими писателями и поэтами. По его планам, в „Вольнодумце“ будут участвовать не связанные ни с какими группами литераторы. Они должны свободно мыслить!

Он хотел печатать в „Вольнодумце“ прозу и поэзию самого высокого мастерства, чтобы журнал поднялся на три головы выше „Красной нови“ и стал образцом для толстых журналов. Конечно, в „Вольнодумце“ обязательно будут помещаться произведения молодых авторов, только с большим отбором и с условием, если у них есть что-нибудь за душой. <…> Сергей сказал, что для прозы у него есть три кита: Иванов, Пильняк, Леонов. Для поэзии старая гвардия: Брюсов, Белый, Блок — посмертно. Еще: Городецкий, Клюев.

— А новая гвардия?

— Будет! Надо договориться впрок.

— Значит, имажинистов отметаешь, Сережа?

— С чего ты взял?

<…>Есенин для „Вольнодумца“ договорился с Грузиновым о статье; Н. Эрдман подберет отрывок из пьесы; Р. Ивнев заявил, что о „Вольнодумце“ знает, не верит в то, что журнал будет, но, если нужно, даст новые стихи; Шершеневич удивился, почему Сережа сам ему не позвонил, — или забыл номер телефона <…>

Одиннадцатого апреля <1924 г.> я пошел к трем часам в Клуб поэтов (Тверская, 18) <…>Войдя в клуб, я увидел за столиком Есенина. <…> Есенин спрашивает, что мне ответили <…> имажинисты. Когда я дохожу до Шершеневича, он говорит:

— Я лучше ему напишу!

Я протягиваю Сергею пол-листа чистой бумаги. Он пишет чернильным карандашом: <следует текст записки>.

Вечером я прочитал по телефону эту записку Шершеневичу.

— Передай Сереже, — сказал Вадим, — напишу статью — все вольнодумцы облизнутся. А за стихами можно в любой день прислать! <…>

Почему же Есенин, принявшийся с таким усердием за организацию „Вольнодумца“, не довел это дело до конца? <…> В 1924–1925 годах у Сергея было время самой плодотворной творческой работы. Он сам говорил:

— Наступила моя пора Болдинской осени!» (Восп.-65, с. 255, 257–258, 259–260, 263–265).

Были и другие причины (см. п. 167 и коммент. к нему).

155. Устроителям вечера поэзии в зале Лассаля. 14 апреля 1924 г. (с. 166). — Есенин 6 (1980), с. 145 (с ошибочной датой).

Печатается по автографу (ИРЛИ).

Датируется по содержанию в сопоставлении с текстом афиши вечера Есенина 14 апр. 1924 г. в зале Лассаля (Ленинград; см. наст. изд., т. 7, кн. 2), а также в сопоставлении слов из есенинского письма («… я на Николаевской, кабачок слева внизу») с письмом И. С. Морщинера от 18 нояб. 1966 г., адресованным В. Г. Белоусову: «У Иоффе<…> был знакомый парень — эстонец, антрепренер чемпионата французской борьбы. <…>И вот этот антрепренер, — к сожалению, я забыл его фамилию, — предложил нам устроить в Петрограде вечер стихов Есенина. <…> Составили предварительную смету, сочли расходы на билеты в Петроград и обратно, на оплату зала, афиши, билетов, на гостиницу для нас и для Есенина. <…>

Наступила весна. Евсей Давыдович <Иоффе> снова выехал в командировку в Петроград, там он встретился с нашим антрепренером и дал ему денег. <…>

Стемнело, близился вечер, на подступах к залу <Лассаля> появились традиционные фигуры, атакующие прохожих вопросами: „Нет ли лишнего билетика?“ А Есенина в гостинице нет. <…> Вдруг — стук в дверь. Коридорный от швейцара вручает мне маленький клочок бумаги, говорит, что прибежал какой-то мальчишка, просил передать мне. Читаю. Характерным есенинским почерком написано: „Я во второй, вверх к вокзалу“. Стараюсь понять. Наконец меня осенило: речь идет о пивной или столовой. Бросаюсь по Невскому, захожу во все пивные и рестораны. Увы! Нигде поэта нет. Наконец, в каком-то ресторане вижу за столом большую компанию и среди них Есенина. Бросаюсь к столу и взволнованно, даже не поздоровавшись, выкрикиваю:

— Сергей Александрович! Пора! Зал полон… мы уже опаздываем!