Все и немного больше - Жаклин Брискин

Это была Рой.

При виде жены Джерри — и некогда своей подруги — Алфею объял страх.

Она тряхнула корзинкой, в которой находились ее рисовальные принадлежности, испытывая неодолимое желание броситься со всех ног к отелю, снять с себя это пропитанное потом дурацкое экзотическое платье, искупаться и облачиться в прохладный шелк.

Рой снова помахала зонтиком.

Алфея сделала глубокий вдох и, лавируя между мчащимися машинами, направилась к кафе «Мануэла».

Рой обняла Алфею со свойственной ей теплотой.

— Это просто невероятно! Я здесь меньше часа — и уже встретила старинную подругу! Не могу поверить в это!

— Да, это я, но я не в состоянии сказать ни слова, пока не выпью чего-нибудь холодного.

Она подняла руку, и плотный официант с реденькими усиками заторопился к ней. Алфея по-испански сделала заказ.

Когда официант удалился, Рой сказала:

— Mucho[14] впечатляет. Тебя этому не учили в школе Беверли Хиллз. — Ее лицо сияло улыбкой. — Просто невероятно! Джерри — мой муж — пишет здесь картины… Помнишь, когда мы виделись последний раз, я говорила, что мы живем в грехе?

У Алфеи вспотели ладони, и толстое гранатовое кольцо, которое ей купил Джерри, впилось в палец. Рой вела себя настолько непринужденно и уверенно, что трудно было предположить, что Джерри не знал о ее приезде. Почему он не сказал об этом мне? К чему эти секреты? Алфея нервно сняла кольцо с пальца.

— …все ушли обедать, — продолжала щебетать Рой. — Я просто горю нетерпением представить его тебе… Хотя ты ведь знаешь его. Ты не встречалась с ним здесь?

— Это место просто кишит американцами!

Внезапно счастливое выражение исчезло с лица Рой. Она неуверенно сказала:

— Я вспомнила… Вы, кажется, не ладили.

— Дорогая моя, это было еще в юности.

Официант принес Алфее пиво, и она быстро отпила полкружки.

— Мне нравится это платье. — Рой снова оживилась. — Изумительная вышивка! Где ты его купила?

— В одной из палаток в торговых рядах… Там хозяйка — косоглазая индианка. — Алфея старалась говорить таким же доброжелательным тоном. Она допила пиво, пока рассказывала о практичной вдове, которая сбывала всякий хлам американским простакам и снабжала сокровищами знатоков. Алфея с некоторых пор овладела этим горьким искусством — скрывать беспокойство за разговором ни о чем.

Рой рассмеялась.

— Я толстовата и приземиста для таких просторных вещей, но я их обожаю. Проводи меня к этой косоглазой леди.

— Где же твой патриотизм? Я думала, ты все покупаешь только в «Патриции».

Но Рой уже не слышала Алфею. Она смотрела поверх плеча подруги, и на ее лице появилось выражение восторга и обожания.

— Вон он, — пробормотала она. — Джерри… В машине.

Джерри въезжал на стоянку перед «Отелем де лос Рейес».

— Да, это он, — проговорила Алфея, задержав дыхание.

— Знаешь, может быть… — Плотный навес затенял их лица, но в его густой тени было видно, что лицо Рой стало красным, словно при тепловом ударе. — Может быть, будет лучше, если ты… гм… оставишь нас на несколько минут… Я хочу удивить его… своим появлением.

Так Джерри не знал о приезде Рой!

Алфея почувствовала, как вместе с приливом доброты к ней снова возвращаются силы. Чтобы спасти Рой от унижения, она негромко сказала:

— Глупо, что ты приехала.

— Разве я и сама не знаю… Джерри не такой, как другие люди… Он художник, он должен быть неповторимым… Он сейчас работает над новой серией картин, и ему нужно отвлечься от постороннего. — Рой поднялась и потянулась за своей соломенной сумкой.

— Погоди, — Алфея положила руку на запястье Рой. — Нам нужно поговорить.

— Потом.

— Надо поговорить до того, как Джерри увидит нас вместе.

Румянец сошел с лица Рой, и на нем отчетливо проступили веснушки.

— Я знала Джерри за много лет до того, как он встретил тебя, — быстро заговорила Алфея. — Он тогда еще был в армии, долечивался в военном госпитале в Бирмингеме в качестве амбулаторного больного…

— Да, ты мне говорила… Вы оба учились в художественной школе.

— Мы были влюблены друг в друга.

— Вы… что?

— Мы любили друг друга.

— Он ненавидел тебя, — возразила Рой. — Он называл тебя «мисс богатая сука».

— Мои родители разлучили нас, причем сделали все очень мерзко. Я об этом не знала, а он обвинил в разрыве меня. Я винила во всем его… Мы притворялись, что ненавидим друг друга — теперь ты понимаешь логику? И когда мы снова встретились с ним в ноябре…

— Значит, это из-за тебя он задержался в ноябре?

— Да. У нас снова все началось, и мы решили приехать сюда.

Рой прижала соломенную сумку к груди. На лбу у нее выступили бисеринки пота.

— У него были другие женщины… Ты не первая… И не последняя.

— Рой, я не хочу сделать тебе больно.

— Как ты могла! Ты выступаешь в роли проститутки!

— Вряд ли.

— Я создала для него дом, место для работы.

— Рой, не надо вести себя так, будто происходит падение Священной Римской империи.

— Бездушная ты тварь! — Глаза у Рой сверкнули, и в них можно было прочитать нечто незнакомое, непривычное, дикое. Оглушительно пробили кафедральные деревянные часы. — Ты увела у меня Дуайта Хантера, переспав с ним. — Несмотря на перезвон колоколов, ее тихий голос — почти шепот — был отчетливо слышен. — Теперь совсем другое дело… Ты не уведешь у меня Джерри! Он мой муж!

Джерри захлопнул дверцу «студебеккера» и двинулся к тенистой арке у входа в отель.

— Джерри! — Пронзительный крик Рой перекрыл звон церковных колоколов и шум машин.

Он повернулся, поднял руку и, прикрывая глаза от солнца, посмотрел в направлении кафе «Мануэла». Он на мгновение замер, затем рука его опустилась, плечи ссутулились. В этой позе потерпевшего поражение и признающего это его кряжистая фигура стала казаться еще массивней. В первый момент Алфея была уверена, что он направится к ним. Но он повернулся и вошел в темный подъезд отеля.

Рой выскочила на улицу. Велосипедист, везший мачете для туристов, резко вывернул руль, чтобы не наехать на нее, в свою очередь едва не попал под огромный грузовик и в конце концов под отчаянные гудки машин свалился на пыльный тротуар.

Рой исчезла за массивной дверью «Отеля де лос Рейес».

Алфея посмотрела на окна номера, который она занимала с Джерри. По случаю полуденной жары ставни были закрыты, и она не могла видеть, какие события разворачиваются за этими ставнями.

48

Охваченная неистовым желанием увидеть Джерри, Рой не помнила, как ей удалось узнать у седовласого портье номер сеньора Хорака. Поднимаясь в дребезжащем лифте, она держала руку у сердца. Спокойно, спокойно, приказывала она себе. Нужно успокоиться.