Солги обо мне - Айя Субботина

- говорю - и сама себя мысленно пинаю за то, что голос звучит предательски тихо. Как будто мне есть за что извиняться. - Я не…

Олег кивает, не давая мне закончить. Просушивает влажные волосы полотенцем и снова смотрит на меня долгим взглядом, как будто тоже пытается отыскать какой-то изъян.

— У меня нет привычки проверять чужие телефоны или рыться в карманах. - Я снова сначала говорю - и только потом думаю. Какая разница? Я ведь правда ни разу даже не пыталась разузнать что-то о его другой жизни, той, которая существует за пределами наших отношений.

— Да? И почему же? - Олег лениво присаживается на диван, даже не делая попытки взять телефон в руки. Ему все-таки очень идет этот ровный карамельный загар, чего нельзя сказать о моей синюшно-бледной коже с намеками на подпалины в тех местах, где плохо нанесла солнцезащитный крем.

— Это стыдно.

— Вот как?

— Это унизительно.

Помню, когда-то очень давно, еще когда жила с родителями и ходила в школу, мама постирала папино рабочее удостоверение вместе с банковской картой, потому что папа забыл их вытащить и просто бросил брюки в стирку. Они никогда не допрашивали друг друга и никогда не рылись в личных вещах. В моей голове отложилось, что «искать доказательства измены» - это мерзко. Можно ведь просто спросить, если уж так что-то сильно «подозревается».

— То есть, - развивает мысль Олег, - если я попрошу тебя дать мне твой телефон - ты будешь против?

— Мой телефон? - переспрашиваю я, потому что чувствую себя странно растерянной от резкой смены вектора разговора. Мы вроде говорили о его телефоне, а не о том, что мне есть, что скрывать?

— Ника, телефон, - повторяет муж, требовательно постукивая пальцами по кожаной обивке дивана. - Это ведь не проблема, если нам нечего друг от друга скрывать?

Я машинально иду за сумочкой, достаю свое «яблоко». У меня разблокировка «по лицу», но пароль тоже есть - на случай, если в очках или темно, или любая другая причина.

Протягиваю телефон Олегу.

У меня там нет ничего.

Переписку с Меркурием я удалила еще до нашей свадьбы, его номера в моей телефонной книге нет. А больше мне нечего и некого прятать.

Муж что-то листает, что-то смотрит. Без особо энтузиазма, как будто и так знает, что не найдет там компромат. Но зачем тогда все это?

— Твоя мама продолжает клянчить деньги? - Между его бровями залегает неглубокая задумчивая складка, пока Олег, видимо не без интереса, читает переписку в нашем семейном чате.

— Она не клянчит.

Мне неприятно это слышать, даже если отчасти Олег и прав - в последнее время не бывает такого дня, чтобы мама не писала, как тяжело Марине найти работу на дому или хотя бы с подходящим графиком. И что им тяжело жить в трёхкомнатной квартире вместе с отцом, двумя младшими братьями, Мариной и ее двумя погодками. И даже если я (как и Алёна, и Ольча) считаю, что Марина сама виновата в своих проблемах, потому что никого не хотела слушать, это не повод отворачиваться от семьи.

— «Марине нужно снять жилье, каждую копейку тянем, но все равно не хватает». - Олег вслух читает одно из сообщений мамы. Не кривляется, но и никакого сочувствия в его голосе тоже нет. - Это, по-твоему, написано не для того, чтобы надавить на жалость?

— Это моя семья, Олег. - Мне очень не по себе из-за очередного неожиданного витка нашего разговора. Мы ведь только вернулись из свадебного путешествия, еще даже толком вещи не разложили и не оценили готовый ремонт - а уже как будто репетируем первую семейную ссору. - И я буду им помогать, нравится тебе это или нет.

Олег выключает телефон, но не спешит возвращать его мне - кладет рядом, как будто еще не решил, что с ним делать дальше. Снова требовательно стучит пальцами по дивану, но на этот раз я принципиально не спрашиваю, что еще мне нужно сделать, чтобы он перестал придираться.

— Я всегда восхищался твоими семейными ценностями, Ника, - наконец, говорит Олег. Поднимается, становится рядом и медленно, буквально с каким-то змеиным терпением, закладывает прядь волос мне за ухо. И снова я чувствую себя под разрушительным влиянием его душащей энергетики. - Но давай сразу договоримся: меня интересует и беспокоит только твое благополучие. Исключительно твое, девочка. Это понятно?

Я молчу, и Олег подцепляет пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Это понятно, Ника? - повторяет свой вопрос, поглаживая пальцем мои губы.

— Да, понятно, - говорю то, что он хочет услышать.

В конце концов, у меня есть моя личная зарплата, и она, слава богу, уже не копеечная. У меня есть все, что нужно, так что большую часть я могу отдавать семье - пусть мама сама решает, на что их потратить. Мне хватит какой-то небольшой части на карманные расходы.

— Но, конечно, ты имеешь полное право распоряжаться своими деньгами по своему усмотрению, - говорит он, и я опять чувствую мороз по коже, потому что он снова как будто читает прямую трансляцию мыслей из моей головы.

— Спасибо, что разрешил, - говорю с легкой иронией.

Олег резко надавливает пальцем на мой рот, заставляя замычать от боли сквозь прижатые к зубам губы. Выжидает, пока я справлюсь с шоком, а потом наклоняется, чтобы поцеловать.

— Тебе нужно в душ, девочка. Буду ждать тебя в постели.

Я сбегаю от него в ванну и закрываюсь на защелку.

Стараюсь выдохнуть и переварить наш короткий «милый» разговор, в конце концов списывая все на отпуск. За две недели я просто отвыкла от того Олега, который контролирует все и всех. В особенности - меня, теперь уже свою законную жену.

Глава пятидесятая: Меркурий

Глава пятидесятая: Меркурий

— Вечер был чудесный, - говорит Вика, откидывая голову на сиденье моего «аллигатора». - Давно я так хорошо ни с кем не отдыхала душой.

Я слежу за тем, как она медленно подтягивает ноги на сиденье, устраиваясь так, будто собирается смотреть сопливое кино, но смотрит только на меня.

Мы познакомились на следующий день после свадьбы Олега и Планетки.

Меня так «укрыло», что впервые в жизни хотелось просто свалить из дома хоть куда-нибудь, лишь бы не сидеть наедине со своими демонами, которые буквально сорвались с цепи и перестали слушаться команду «отбой». Я сначала просто катался по городу, но пошел дождь с грозой,