Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

в ней увидела обнимающихся Робина и Валентину, они сидели на его больничной койке обмениваясь страстными поцелуями.

В этот момент, я еле сдержала подступающие рвотные позывы.

«Ничего себе. Пока мы с Димой работали, пытаясь найти способ пробраться в ее кабинет, Робин тем временем успел проникнуть ей под юбку» – возмущенно подумала я.

Мне все равно еще нужно было срочно переговорить с Робином, хоть я и понимала в какой неловкой ситуаций, они окажутся, если я сейчас застукаю их в одной палате. Все-таки мне не чуждо было чувство глубокого уважения к тайне частной жизни. Тем более Робин за это время, уже успел стать мне другом, и мне не стоило беспокоить его в столь интимный момент. А Валентина, в конце концов, моя начальница, и пусть ее сложно назвать хорошей женщиной, но как когда-то мне говорил один из моих бывших начальников: «Субординацию нужно уважать» и хотя после этих слов он получил от меня расческой, по голове, но в каком-то смысле, он был прав. В любом случае я понимала, что входить сейчас мне совсем не следовало, ведь на их месте мне было бы совсем неприятно, если кто-то чужой вошел в палату, когда я обнималась со своей второй половинкой.

«А с другой стороны, почему бы и нет» – ехидно подумала я, и громко распахнув двери, демонстративно вошла в палату.

Валентина, как ужаленная вскочила с кровати, и принялась смущенно поправлять волосы и одежду, а Робин же оцепенев, в шоке глядел на нас обоих.

– Простите, я вам не помешала? – с притворной неловкостью спросила я.

– Что…что вы здесь делаете? – с удивлением и негодованием спросила Валентина.

– Проверяю пациента – невозмутимо ответила я, с улыбкой наблюдая за тем, как краснеет ее лицо.

– Что же я сама проверила, состояние пациента удовлетворительное, но для профилактики стоит растянуть лечение еще на пару дней – выкручивалась Валентина, возвращая себе былую надменность в голосе – Я прошу прощения, но теперь мне нужно удалиться, у меня еще много важных дел.

После чего она окинула Робина, многозначительным взглядом и стремительным шагом покинула палату, оставив нас одних.

– Тебя мама не учила стучаться, прежде чем входить? – с негодованием спросил он.

– Лучше скажи мне, что это сейчас было? – спросила я, недоверчиво сложив руки в локтях.

– Не понимаю, о чем ты говоришь? – с показным удивлением переспросил он.

– Не придуривайся, я видела, как ты обжимался с ней – сказала я.

– Ну и что из этого?! – возмущенно отреагировал он.

– Да то, что мы с Димой уже десятый день безуспешно пытаемся пробраться к ней в кабинет. А ты оказывается, все это время мутил с ней шашни, и даже не рассказывал нам об этом.

– Позвольте сказать вам Валерия, то с кем я «строю шашни» это сугубо мое дело, и я вам отчитываться не обязан – продолжал возмущаться он.

– Да мне вообще пофиг на это – спокойно сказала я, дабы немного смягчить конфликт. И присела рядом с ним – Но мы сейчас в безвыходном положений и нам очень нужна твоя помощь.

– А, кажется, я начинаю тебя понимать – протяжно сказал Робин – Ты хочешь, чтобы я воспользовался ее доверием и провел вас в ее кабинет?

– Достаточно будет того, если ты хотя бы достанешь ключ, от ее кабинета, и отвлечешь, пока я ищу бумаги – добавила я.

Робину эта затея явно не понравилась. Он поднялся с койки и с хмурым лицом стал ходить взад вперед по палате.

В конце концов, он заявил:

– Прости, но я не могу этого сделать, Валерия. Она хорошая женщина, она так заботилась обо мне, пока я болел, и… она мне правда нравиться.

– Хорошая женщина? Да что ты в ней нашел? Да это же Гитлер в юбке, принтер ходячий, да она только и делает, что ходит по больнице, да отчитывает все что увидит – вдруг вырвалось у меня.

– Ты ее не знаешь – сказал мне в ответ Робин – Да у нее суровый характер, но на самом деле она очень мягкая и чувственная душа. И я не могу ответить на ее доверие, таким обманом.

– Но как нам тогда найти ключ? – спросила я.

– Должен найтись другой способ – сказал он – Не волнуйся, я что-нибудь, обязательно придумаю, только дай мне время.

– Робин, у нас нет времени. Немцы уже взяли Большую Вишеру и Будогощь и теперь их войска движутся сюда – возразила я.

– ЧТО?! – в шоке воскликнул Робин.

– Ты разве не слышал об этом, вчера вечером об этом объявили по радио, весь город уже об этом говорит?

– Я…не выходил за это время и палаты и не общался ни с кем кроме Валентины, а она видимо не хотела об этом говорить – растерянно говорил Робин, после чего он снова начал ходить по палате, нервно растирая лицо руками – Боже, именно этого я и боялся. В этой больнице я совсем потерял счет времени, я забыл, что сегодня уже второе ноября, а значит у нас осталось чуть меньше недели до того как город будет захвачен.

– Недели?! Ты серьезно?! – в шоке спросила я.

– Да, я вспомнил число, в котором немцы захватят Тихийск – удрученно произнес Робин – Это произойдёт восьмого ноября.

– Боже мой! Но теперь ты понимаешь, что нам нужно спешить – сказала я ему – У нас уже нет времени продумывать альтернативные варианты.

– Видимо, ты права – разочарованно признал Робин – Хорошо, я сегодня вечером поговорю с Валентиной и попытаюсь выпросить у нее ключи от ее кабинета, если все получиться, то завтра я передам его тебе.

– Хорошо – сказала я, поднимаясь с койки – Прости, что мне приходиться тебя просить о таком.

– Ничего, я все понимаю. Мы ведь пришли сюда с определенной целью, и надо идти с ней до конца.

– Тогда увидимся завтра – попрощалась я, и вышла из палаты.

Затем я вернулась к работе, и начался мой типичный рабочий день, пересказывать который не будет никакого смысла.

Вернувшись, поздним вечером домой. Я решила пойти на стрельбище, чтобы снять накопившиеся за день напряжение.

Руслан уже был во дворе и как обычно стрелял по бутылкам, но в этот раз он был совсем один.

– А Лера, ты вернулась. Я уже зарядил тебе пистолет, он лежит на пеньке – приветливо спросил он.

– А где Артем? – спросила я, взяв пистолет и выстрелив в первую мишень.

– Думаю с семьей, собирает вещи – ответил он – Ты слышала о том, что