Алла Пугачева: Рожденная в СССР - Федор Раззаков

Апрель

Пока Пугачева находилась в Югославии, на родине о ней не забывали – регулярно вставляли ее выступления в различные телепередачи. Так, в начале апреля в популярной воскресной передаче «Утренняя почта» был показан клип на ее песню «Три желания». Компанию Пугачевой в том выпуске передачи составили Мария Пахоменко, Тынис Мяги, Юрий Антонов, Людмила Гурченко. Вела передачу чехословацкая певица, с недавних пор буквально прописавшаяся на советском ТВ, Хелена Вондрачкова.

10 апреля песню в исполнении Аллы Пугачевой «крутанули» еще в одной телепередаче – концерте по заявкам, приуроченном к Дню войск ПВО (15.50). Помимо нее, в нем приняли участие Клавдия Шульженко, Лев Лещенко, Вахтанг Кикабидзе, «Песняры» и др.

Между тем к 34-му дню рождения Аллы Пугачевой «Комсомольская правда» решила подготовить популярной певице роскошный подарок – огромную статью Инны Руденко про именинницу под названием «Без страховки». Собственно, это была не обычная статья, а три обширных интервью с певицей, которые она дала журналистке у себя дома на улице Горького. В интервью имелись весьма смелые, по тем временам, пассажи. Например, Пугачева впервые назвала свою денежную ставку за один концерт – 47 рублей 50 копеек. Или на вопрос о том, не является ли знаменитый бунтарь Емельян Пугачев ее родственником, ответила: «Возможно – чувствую в себе его кровушку горячую». На вопрос о своих увлечениях певица ответила: «Стыдно признаться, но у меня даже хобби нет – одна работа». На другой вопрос – «Что в первую очередь, какие человеческие качества вы вызываете на дуэль?» – ответила так: «Корысть, стяжательство, в искусстве – самонадеянность, бездарность. А все вместе… Есть слово, все объединяющее: бессердечность. Это и равнодушие, и корыстолюбие, и жестокость, и войны. Бессердечность – вот против чего в первую очередь бунтует все мое существо…»

Дальше – больше. Помянула Владимира Высоцкого, с которого даже спустя почти три года после смерти все еще не сняли табу: «Многие отождествляют меня с моей героиней – ладно. Верят, что я эксцентрична, – пусть… Зритель знает женщину, которая поет. А женщина, которая не поет… Что ж, Высоцкого ведь тоже, помните, отождествляли с иными его вульгарными персонажами. И не сразу разглядели: вот личность, а это – всего лишь амплуа. Значит, у меня все впереди».

О своих планах на будущее певица выразилась витиевато: «Вот я пробила головой потолок. А оказалось, что до крыши еще чердак. На чердаке пыльно, душно, трудно дышать… Конечно, я могу спуститься назад и тихо, мирно зажить. Но я хочу туда, на крышу! И что же? Снова самой пробивать потолок? А если не хватит сил? И вот я думаю: а может, мне один раз в жизни быть благоразмуной, спуститься на лифте, найти пожарную лестницу – она ведь тоже ведет на крышу – и подняться наверх так? Только те, которые избирают такой путь, должны помнить, что и тут нужна страховка… А то еще поскользнешься, как один из булгаковских персонажей». «А что там, на крыше?» – последовал вопрос. «Там такой чистый воздух!..» – ответила Пугачева.

Эта статья могла стать заметным явлением того времени, поскольку столь откровенных интервью о себе Алла Пугачева еще не давала. Однако публикация сорвалась по вине верхов. Сначала материал был направлен для визирования в ЦК партии. Но там его не стали смотреть и спустили ниже – в ЦК комсомола: мол, ваша газета, вы и решайте. Комсомольские идеологи прочитали… и схватились за голову. Ведь это были времена эзопова языка, когда высоким цензорам чуть ли не в каждой иносказательной фразе слышались разного рода скользкие намеки. «Какой такой чердак она имеет в виду? – вопрошали идеологи. – Где это у нас трудно дышать? И что это за крыша такая, где чистый воздух?» Короче, из огромного многополосного материала цензоры вычеркнули больше половины, оставив текста чуть ли не на полстранички. «Вот это печатайте», – сообщили они автору статьи, возвращая материал. Глянув на то, что стало с ее материалом, она ужаснулась. И приняла решение спрятать материал в архив. Поняла: печатать эти огрызки – навлечь на свою голову несмываемый позор. Однако история на этом не закончилась, о чем речь еще пойдет впереди.

В Москву Пугачева вернулась как раз к дню своего рождения – 15 апреля. И почти сразу включилась в работу с композитором Альфредом Шнитке, который взял ее в свою симфоническую поэму «История доктора Иоганна Фауста». Это произведение Шнитке написал по предложению Венской оперы к 125-летнему ее юбилею. Венская премьера должна была состояться в июне, московская – в октябре. Композитор долго думал, кого пригласить на роль «Мефистофеля насмехающегося», пока дирижер Геннадий Рождественский не предложил ему попробовать Аллу Пугачеву.

Когда та узнала об этом, у нее в первые мгновения был шок. У нее в голове никак не укладывалось, что у кого-то может возникнуть идея пригласить ее в такой проект. Ведь в серьезной композиторской среде к ней всегда относились с пренебрежением, считали «певицей для плебеев» (кстати, похожая история была и с Владимиром Высоцким, которого профессиональные поэты всегда отвергали). Но Шнитке хоть и принадлежал к числу серьезных композиторов, однако среди своих коллег имел звание чуть ли не диссидента. Поэтому на мнение членов Союза композиторов ему, по большому счету, было наплевать. В итоге Пугачева согласилась. И начались репетиции прямо дома у композитора. На одной из них побывала журналистка «Комсомольской правды» Инна Руденко, которая в те дни работала над большим материалом про Пугачеву (о мытарствах этой статьи разговор еще пойдет). Журналистка вспоминает:

«В небольшой комнате, едва вмещающей музыкантов, вижу Шнитке, сидящего молча, в уголочке. А хозяйка всего – певица. Бледное, ненакрашенное лицо, открытый высокий лоб… Явно недовольна чем-то, садится сама к роялю: «Вот смотрите, это танго должно быть ресторанным, мещанским. А это – железное, как фашистский марш». Она начинает петь сидя, вполголоса. Потом встает. Голос уже звучит в полную силу: «Дайте мне сейчас колокола! Нет, не такие, здесь переход к року, колокола в его ритме, еще быстрее, еще тревожнее! Как на пожаре – вот так!..»

Давно известно, что «Фауст» – вещь мистическая. Каждый, кто с ней соприкасался, потом испытывал на себе множество не самых приятных ощущений. К примеру, у Пугачевой, когда она репетировала эту вещь дома, несколько раз гас свет. Тогда зажигались свечи, но и они вскоре гасли после порывов резкого ветра, проникавшего в квартиру через распахнутые настежь окна. Что касается самого Шнитке, то он вскоре слег в постель с инфарктом. А когда выздоровел, тут же позвонил Пугачевой и дал задний ход: сказал, что сопротивление Союза композиторов против их тандема столь велико, что он не в силах ему противостоять. Пугачева приняла это сообщение легко, поскольку к тому времени была уже измучена «Фаустом». В итоге ее роль достанется солистке ГАБТа Раисе Котовой.