Последний парад - Владимир Карпович Железников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шмакова улыбнулась своим тайным мыслям, представляя всю бездну падения Сомова и всю беспросветность положения Бессольцевой.
— У меня ко всем один счет, — Железная Кнопка вскочила, глаза ее загорелись неподдельным пламенем негодования. — Живешь не по правде — расплата! Никто не должен оставаться безнаказанным. И никто не уйдет от ответа. Ни-ког-да! — И тихо, почти шепотом закончила: — К кому бы это ни относилось, даже к родным.
— Точно, идейная ты. — Шмакова почему-то рассмеялась.
Прибежали Рыжий и Лохматый.
— Ну? — нетерпеливо повернулась к ним Железная Кнопка.
— Дома их нет, — сказал Рыжий.
— И на реке не видно, — сказал Лохматый.
Следом за ними появился Валька.
— Разрешите доложить, товарищ Железная Кнопка, — он вытянулся по стойке «смирно». — Встретил Сомова. Одного. Спросил, где Бессольцева. Он ответил, что не знает. По-моему, врет.
— Какие-то вы все кисленькие, — с презрением вздохнула Шмакова. — Обыкновенное дело провалили — одну дурочку не смогли поймать.
Мальчишки понуро молчали.
— Смотрите, Васильев, — сказал Рыжий.
— А, перебежчик явился, — с пренебрежением произнесла Железная Кнопка. — Проучить его надо.
Они молча и неподвижно следили, как Васильев приближался к ним. А когда он приблизился, Лохматый лениво встал и толкнул его.
— Ты чего? — возмутился Васильев. — Офонарел?
Лохматый схватил его и выкрутил руки.
— Ты перебежчик, — сказала Железная Кнопка. — Мы тебе делаем предупреждение.
— Я перебежчик? — удивился Васильев. — А куда же я перебегал?
— А кто ты? — Валька больно наступил Васильеву на ногу. — Ты же их выпустил?
— Лохматый, не ломай руку. Ну что ты прешь со своей мускулатурой?.. — Лицо у Васильева покраснело от натуги, на лбу выступили капельки пота, но он никак не мог вырваться из крепких рук Лохматого. — Я тоже против предательства! — пытался им объяснить Васильев. — Но зачем же ее бить?.. Она же девчонка. Мы даже не выслушали ее.
— Ну и что?! — возмутился Рыжий. — Раз попалась, гадина, получай!
— Рыжий, а ты — молоток! — Лохматый, похваляясь силой, сильно тряхнул Васильева.
— А что? — Рыжий смутился. — Меня в Москве ждали… Я ей этого не прощу.
— Его ждали в Москве! Какой прынц! Ему там встречу готовили с флагами и разноцветными шариками и обедом из трех блюд, — паясничал Валька. — Кто тебя ждал в Москве, несчастный ты Рыжик…
— А что — и ждал! — ответил Рыжий и тихо добавил: — Отец.
— Отец! — Валька задохнулся от хохота. — А что же ты тогда носишь материнскую фамилию, если у тебя есть отец?.. А-а-а, попался!.. — И торжествующим голосом крикнул Рыжему в лицо: — Трепло!
Рыжий ничего не ответил, встал и, опустив низко голову, понуро отошел в сторону.
— Заткнись! — наклонился Лохматый к Вальке.
— А чего он заливает, — ответил Валька. — Каждому ясно, что у него нету отца.
— Я кому сказал, захлопни варежку! — уже с угрозой произнес Лохматый.
Но тут из-за угла парикмахерской вынырнула долговязая фигура сияющего Попова. Все сразу забыли о своих ссорах и уставились на него. Им всем было интересно, чего он так сияет. Может, он нашел Бессольцеву?
— Ребя! — радостно сообщил Попов. — Димкин отец пригнал новенького «Жигуленка».
— А Бессольцева где? — спросила Железная Кнопка.
— Бессольцевой нету, — продолжал Попов с восторгом. — А «Жигуленок» новой модели — «ВАЗ-21011».
— Семь тысяч двести шестьдесят один рэ! — застонал от зависти Валька. — Теперь нам Сомова не одолеть.
— Чепуха! — сказала Железная Кнопка. — Мы еще с Димкой разберемся.
— Это еще зачем? — Шмакова подозрительно посмотрела на Миронову.
— Объясняю, — ответила Железная Кнопка. — Все должно быть честно. У нас борьба справедливая. Мы предложим Сомову отказаться от Бессольцевой. Ну, а если он не согласится…
— Да наплевал на вас Сомов! — усмехнулся Валька. — Мы ему про бойкот, а он сел в экипаж и уехал… Попробуй догони!
В этот самый момент дверь парикмахерской открылась, и совершенно неожиданно для всех оттуда выплыла Ленка. Ее нельзя было узнать — так она преобразилась. Вместо косичек у нее была настоящая прическа, волосы непослушными мелкими колечками доходили до худеньких торчащих лопаток.
Все ребята прямо обалдели от Ленкиного появления — на ловца, как говорится, и зверь бежит.
— Ничего себе выступает! — с завистью сказала Шмакова.
Первым пришел в себя Валька. Он сделал осторожный шаг к жертве и процедил, не разжимая губ:
— Заходи с разных сторон! — и они двинулись на Ленку.
Ленка тоже заметила ребят и бросилась было обратно. Только поздно: дорога отступления уже была перерезана — Рыжий стоял, облокотившись о дверной косяк парикмахерской, лущил семечки и лениво поплевывал себе под ноги.
Ленка пугливо заметалась; глаза туда, глаза сюда: где же Димка? Он ведь тут ее ждал.
Ребята подкрадывались к ней не спеша. Понимали, что ей некуда бежать, и не торопились. Один Васильев растерянно стоял в стороне.
— А кто это там стоит? — крикнул Валька. — Что это за писаная красавица?
Рыжий посмотрел из-под козырька и спросил, кривляясь:
— Игде, игде?
— Ребята, да она нас не замечает! — возмущенно закричал Лохматый, потрясая кулаками. — Какая гордая!..
— Леночка, это же мы, твои одноклассники! — пропела Шмакова.
— А мы ей сделаем больно! Мы же вооружены… — Валька вытащил из кармана стеклянную трубочку, набил ее горохом. — «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», — пропел он, прицелился и выстрелил.
Ленка схватилась за щеку, ей показалось, что ее ужалила пчела.
— Заметила! — удовлетворенно хмыкнул Лохматый.
Ленка стояла как пригвожденная у белой стены парикмахерской, а Валька преспокойно ее расстреливал… в нос, в щеку, в губы!..
Ей хотелось зареветь от боли и обиды, но она почему-то продолжала неподвижно стоять, непроизвольно хватаясь за места, куда попадали горошины.
А всем от этого было смешно, что она, как заводной человечек, которого дергали за ниточки, делала самые неожиданные и резкие движения.
Дверь парикмахерской снова хлопнула, и на пороге появилась тетя Клава. Ее лицо было полно гнева. Она увидела своего сына, своего Толика, и хотела ему высказать то, что у нее накипело в душе: такой-сякой, хулиган, сбежал в кино, не попал в Москву, — но слова не успели сорваться с ее губ, потому что очередная порция горошин, предназначенная для Ленки, больно уколола тетю Клаву в руку.
— Ты что хулиганишь? — набросилась она на Вальку. — Ах ты шпана бессовестная!
— Тетя Клава, я не в вас, — оправдывался Валька, увертываясь от тети Клавы. — Я в нее! — Он показал на Ленку: — Она змея. Нашипела!
— Ничего не понимаю, — все еще раздраженно сказала тетя Клава. — Что у вас происходит?
— Она гадина, а
